Зеркальный лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Александр Матюхин, Софья Ролдугина cтр.№ 51

Мирилл стало не по себе.

– Эй… – негромко позвала она, но Бриджит, расцарапывавшая собственное горло ногтями, уже её не слышала. – Кого ты видишь?

Вопрос стал той самой последней соломинкой из притчи про верблюда.

Бриджит осела на пол, закатывая глаза. Из уголка рта у неё стекала розоватая пена.

– Мне сейчас самой плохо станет, – созналась Мирилл Городу. – Я не потяну её прикончить.

– Ну и не приканчивай, – пожал он плечами. Так, словно своего уже добился.

Вздохнув, Мирилл обвела взглядом царящую в лавке разруху, прислонила топор к стенке и отправилась искать швабру с тряпкой. А заодно – успокоительное для Бриджит.

Впрочем, лекарства так и не понадобились.

Очнувшись, Бриджит и не думала орать, шарахаться, заявлять в полицию – или восстанавливать разгромленную лавочку. Съехала в самый дешёвый квартал, постриглась, закупила джинсы со стразами, скучные клетчатые рубашки и потихоньку начала приторговывать фруктами. Изредка она заглядывала к Мирилл или позванивала, обычно до темноты, и спрашивала, не помочь ли ей чем – уборка, готовка, уход за садом. И примерно через год закономерно нарвалась на момент с устранением очередного «лишнего». Город устами Мирилл коротко ответил:

– Приезжай.

Увидев расчленённый труп в ванне, Бриджит и бровью не повела, но действительно помогла убраться – спокойно, молча и быстро.

Мирилл, наверно, никому жизни не была так искренне благодарна.

* * *

Если бы кому-нибудь пришло в голову поинтересоваться, обладает ли Город чувством юмора, Мирилл с жаром бы кивнула: да, да, разумеется!

Только особенным.

Из последних «шуток» вспоминалась хотя бы шикарная подборка кассет с фильмами про стокгольмский синдром, от весьма знаменитых, вроде «Переговорщика», до совершенно неизвестных. Как, например, в глухую провинцию попала запись латиноамериканской ленты «Захват мэрии в Буэнос-Айресе», а тем более – любительская запись японских школьников на ту же тему, оставалось только догадываться. Впрочем, кассетами город не ограничился – устроил на улице настоящее светопреставление с метелями и гололедицей под конец марта, а потом и вовсе проломил Бриджит крышу обледеневшим сугробом.

– Я к тебе на пару деньков, – заявила Бридж с порога. – Ребятки сказали, ко вторнику починят. А торговля в такую погодку всё равно стоит… Ух, как исхудала, бедняжечка, хочешь, я тебе фейжоаду приготовлю?

– Приготовь, – смело ответила Мирилл. – А это что такое, кстати?

– Фасоль с мясом, – хихикнула Бриджит.

– Надеюсь, не с человеческим?

– А как получится… Да ладно, ладно, шучу. Тебе коровок не жалко?

– Никогда в жизни не видела живую корову. Так что, наверно, нет.

Фейжоада, несмотря на пугающее название, оказалась вкусной и очень сытной – густая смесь чёрных бобов, трёх видов мяса, маниоки, креветок и овощей, страшно острая и солёная. Мирилл потом выхлебала литра два чистой воды со льдом и пропустила половину фильма, бегая то на кухню, то в туалет. Бриджит же пребывала в крайне сентиментальном, ностальгическом настроении и те же полфильма прорыдала.

– Какая сволочь, – припечатала она в конце главного героя. – Взял девчушечку в заложницы, запугал до смерти. А бедняжечка потом его на суде защищала! Ну не дура ли?

– У них, по замыслу режиссёра, любовь. А там, где у режиссёра есть замысел, логика молчит, – фыркнула Мирилл. – Вообще это называется стокгольмским синдромом. Сочувствие к угнетателю и всё такое.

Бриджит подобрала с пола коробку от кассеты и, вглядевшись в исполненное страданий лицо главной героини, вздохнула:

– Ну, я б тому, кто меня поугнетал, угнеталку потом бы отрезала.

– Я бы тоже, – легко согласилась Мирилл. – Не представляю, как можно любить того, кто тебя мучает.

– Н-да? – Бриджит кинула на неё странный взгляд. – Ты-то?

– А что?

Бриджит похмыкала, но так ничего определённого и не ответила.

Та метель была последней в затянувшемся зимнем марафоне. Потом Город точно опомнился – разогнал холодные циклоны, выкрутил солнце на максимум. Температура от нуля подскочила сразу до двадцати. От быстрого таяния снега Уотерс вышла из берегов, устроив форменный переполох в низинах, а ежевика расцвела на месяц раньше положенного срока, вскоре после яблонь и слив. Но настоящим сюрпризом стало нашествие бабочек – вместе с перелётными птицами в Город ворвались целые стаи данаид-монархов.

– А это не перебор? – спросила как-то Мирилл, почувствовав за плечом знакомое присутствие. Дело было уже глубокой ночью, на веранде; свихнувшиеся гортензии слепо тыкались в перила плотно сомкнутыми ещё гроздьями соцветий. Каждое утро Мирилл отпихивала их подальше, но за день они снова пробирались на веранду, втискивая побеги между столбиков перил.

– Нет, – ответил он после запинки. И коснулся плеча, легко-легко, то ли кончиками пальцев, то ли крыльями заблудившегося монарха. – А давай пойдём гулять? Вдвоём.

От неожиданности Мирилл едва с перил не сверзилась.

– М-м, нет, спасибо. Завтра вставать рано, работа всё-таки… А я из-за этой погоды и так не высыпаюсь.

Скрипнули разбухшие от сырости доски пола. Мирилл закрыла глаза, бессмысленно растирая пальцами лист гортензии по перилам. Плечи лизнуло холодком – чужая рука бережно отвела растрепанные волосы в сторону. Ветер всколыхнул пышное пионовое море вдоль дорожки.

– Эй, ты что?

– Дурочка, – фыркнул он и быстро прикусил пятый позвонок, не больно, но до мурашек. Мирилл дёрнулась обернуться – однако на веранде было пусто, как всегда.

Потом, гораздо позже, оглядываясь назад, она понимала, что это был первый сигнал.

Второй прозвенел в конце мая, скандальным разворотом в местном «Рупоре». Речь в статье шла о расхищении городского бюджета; чтобы покрыть дефицит, мэр предлагал отдать часть городского парка под вырубку и строительство крупного торгового центра.

– Ты не собираешься с этим ничего делать? – выпалила Мирилл, выскочив на задний двор пекарни, как была – в фартуке и косынке. Царило полное безветрие; небо сплошняком в перистых облаках – белое серебро и синь, а на земле – сушь, умеренная жара и оглушительный треск цикад. – Эй! Ты же слышишь меня?

В здании пекарни надрывно пищал таймер печи – надо было вынимать круассаны.

– Слышу, – растерянно отозвался Город. – Я займусь этим, не беспокойся.

Пообещал – и пропал.

Мэра действительно сместили, необходимую сумму нашли, парк оставили в покое.

Несколько дней спустя Мирилл возвращалась по Уэрсби и почувствовала знакомые ощущения – жар и лихорадочную нервозность. Облизнула сухие губы, огляделась по сторонам и почти сразу зацепилась взглядом за мужчину в джинсах и белой рубашке-поло. Он сидел на веранде кофейни «Клоун и Кукла», уставившись в ноутбук и постукивая длинной ложкой из стакана с латте по столу. Желтовато-коричневые капельки растекались по белой скатерти.