Дети Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Фрейденссон cтр.№ 57

– Зачем тогда играешь? И всё ли это, как тебе кажется, черты рейхсмаршала?

– Я не могу сопоставить себя с ним (!!!). Не могу найти ничего общего с этим человеком (!!!). Мне становится скучно говорить о нем постоянно, давайте сменим тему. Понимаете, он таков, каков есть. Один из многих сынов своего времени…

– Хорошо. А те черты, о которых ты упоминаешь, как думаешь, они идут тебе на пользу?

– Не то чтобы я не успешна в карьере, но я всегда чувствовала, что не использую свой потенциал на полную мощность, ведь у меня отличные организаторские навыки, но каждый раз, когда я попадала на какую-то позицию, связанную с властью, я сразу так: «Неее, это не мое». Как-то мне предложили возглавить компанию по иглоукалыванию. И я сказала: «Ни за что!» В школе дело даже доходило до смешного: всем нравилось, как я толкаю речи, и было предложено сделать меня школьным спикером. Я чуть от ужаса с ума не сошла: нет, я не должна быть на виду! Не хочу!

Лично я считаю, что дело тут не в путешествиях по Индии и Таиланду, не в разговорах с престарелыми гуру, не в единении с природой. Скажу больше: я уверена, что перемена произошла с Беттиной после встречи с израильским режиссером. Именно тогда она впервые, примерив на себя вину, поняла, что это такое, и, боюсь, что ей понравилось кутаться в эту вину, теребить ее, точно платок. С виной в нее прокралось и тщеславие – удовольствие от интереса, направленного на нее как на родственницу известного человека, Германа Геринга, правую руку Адольфа Гитлера.

Вот откуда взялось вдруг такое ее высказывание:

– Я решилась встретиться с вами потому, что это, как мне кажется, способствует работе, которую я веду над собой, это помогает излечиться, потому что я всегда ощущала себя так, что у меня вообще нет выбора.

– А как считает твой брат?

– Мой брат обычно говорит про вину: «Ну что я могу поделать?» Тот человек жил в былые времена, а я живу сейчас, я не могу ощущать ответственность за то, к чему не имею отношения. И я с братом согласна – мы-то тут ни при чем (!!!).

– Но он тоже сделал операцию, чтобы не продолжать род.

– Ну да. Как я. Из-за Геринга.

Беттина потягивается и, не прикрывая рта, зевает прямо в камеру, давая понять, что сейчас настало время перерыва и что ей разговоры даются очень тяжело.

Беттина – трудный собеседник. Она просто черпает из своей невротической памяти, состоящей не из реальных людей, а образов, и извлекает оттуда нечто таинственным образом увязывающееся в ее голове с тем, что она говорит и думает, даже если в реальности никакой причинно-следственной связи и в помине нет. Проще говоря, она пренебрегает рецептами, когда готовит салат, и использует любые продукты, что есть в холодильнике, а уж согласуются они между собой или нет, это не ее забота. Кстати, про салат – это не метафора, а прямой смысл. Обед, который приготовила родственница рейхсмаршала Геринга, вызывает удивление: огромный пакет американских снеков (наполовину опустошенный еще до нашего появления), подсохшее печенье и берлинский салат, который, по собственному признанию, Ади сложил «из того, что оставалось в холодильнике». Судя по всему, кроме картофеля, яблока, майонеза и маринада, в холодильнике не осталось ничего. И, конечно, запивать всё это нужно непременно «настоящим хорошим китайским чаем, который мне привезли друзья из Таиланда. Зеленый с жасмином, очень дорогой, – и заваривать его нужно трижды».

Берлинский салат Беттина положила в огромную дешевую миску, которая легко может сойти за цветочный горшок, снеки насыпала в такую же емкость из глины. Понимаю, что хозяева люди не жадные: просто в холодильнике, который Беттина в очередной раз открывает, чтобы достать соус для снеков, действительно почти ничего нет. На мой вопрос, едят ли они мясо, она пожимает плечами: «Ничего против не имеем, но пища очень тяжелая, поэтому едим ее крайне редко».

Беттина накрывает на стол:

– У нас самообслуживание, поэтому накладывайте что хотите.

Выбор, прямо скажем, не велик. Родственницу Геринга трудно назвать человеком даже среднего достатка – живут они с мужем крайне скромно. Более того, Беттина никогда не возражает, если ты предлагаешь заплатить за нее в кафе, и Ади вот тоже не сильно отпирался во время вечернего застолья, и теперь я точно знаю почему.

Я спрашиваю у нее, никогда не бывавшей ни в России, ни на территории бывшего СССР, пробовала ли она когда-нибудь русские блюда, на что Беттина, ополаскивая запыленные вилки и ножи, отвечает:

– Не только пробовала! Мы с Ади обожаем борщ! Я его периодически готовлю, когда получается – по рецепту, который вычитала в Интернете. А есть его вкуснее всего со сметанкой. Еще я очень люблю национальные немецкие блюда, гуляш хороший могу приготовить, красную капусту, и, конечно, предпочтение отдаю тайской и индийской кухне. А из сладкого мне лучше всего удается торт «Черный лес», который я иногда готовлю по просьбе Ади. Печь я просто обожаю.

Берлинский салат после съемок на свежем воздухе принимается нашей компанией на ура, вместе с хрустящими снеками. Беттина, набив полный рот, пытается рассказать про свою любовь к чаю и Азии вообще – она никогда не была в Китае, но уверена, что съездить ей туда стоит непременно:

– Когда мне было лет шесть, отец купил нам с братом «Маджонг», и мы всей семьей с удовольствием в него играли. Прекрасное было время! Так что с Азией у меня с детства были хорошие ассоциации. А потом я задумалась о том, чтобы заняться иглоукалыванием. Но об этом поговорим завтра у меня на работе…

– Скажи, – спрашиваю я ее на улице на прощание, – а почему вдруг ты оказалась в США и конкретно Санта-Фе?

Беттина делает зевок и начинает:

– Так уж сложилось. Из Германии я уехала в девятнадцать лет. Теперь, спустя долгие годы, я думаю, что это было скорее похоже на бегство; в Санта-Фе я приехала лет через десять: обреталась сначала в Калифорнии, где и познакомилась с Ади (он рассказывал про наше знакомство). И когда мы с ним стали жить вместе, у нас вдруг появилась мечта заиметь собственность, но денег было очень мало, готовое жилье не купить. А мой брат к тому времени переехал из Германии тоже и поселился в Санта-Фе. В общем, приехали мы его навестить, и я влюбилась в эти прекрасные места. И мы решили купить собственность здесь на паях с друзьями, но возникли правовые разногласия – проще говоря, мы решили взять кредит и выкупить землю самостоятельно. Мой брат показал нам всё тут и настойчиво советовал место рядом с собой, но мы отказались, и я ни капли не жалею. Тут нам понравилось намного больше. И именно тут мы затеяли наше большое строительство: дом сделали сами, вдвоем (брат тоже помогал) почти за два года, а вот все эти пристройки вяло доделывали в течение двадцати лет. До того как переехать в Санта-Фе, я жила в разных местах, включая Сан-Диего. Я была терапевтом-массажистом, но именно там взбрело мне в голову посещать занятия в школе иглоукалывания. Дело в том, я планировала сделать своим бизнесом выпечку, но во время занятий по иглоукалыванию из класса выбрали подопытного, выяснилось, что я «пограничный диабетик»…