Поколение I - читать онлайн книгу. Автор: Джин Твенге cтр.№ 57

Мне стало интересно, затронул ли это тренд вообще всех мужчин независимо от их образования или нет. Да, затронул: в 2010-х годах уровень занятости среди мужчин в возрасте 20–24 лет достиг исторического минимума; в 2016 году каждый четвертый из них был безработным. Этот спад нельзя объяснить увеличением числа абитуриентов, поскольку оно остается сравнительно стабильным, а вот безработных молодых мужчин становится все больше. (Херст также пришел к выводу, что изменение контингента учащихся в школе никак не влияет на снижение занятости.) Нельзя объяснить спад и одной только Великой рецессией; безработица среди молодых мужчин начала расти до рецессии (примерно в 2000 году), причем уровень занятости в 2007 году (79 %) был на несколько процентных пунктов выше, чем в 2016 году (73 %). В эти годы уровень безработицы был одинаково низким, однако не стоит забывать, что к числу безработных не относят тех, кто даже не пытается искать работу.

Сложнее анализировать изменение общего (независимо от пола) уровня занятости по годам, потому что в прошлом многие молодые женщины сидели дома с детьми, что в наши дни происходит значительно реже. Вероятно поэтому уровень занятости среди мужчин и женщин (объединенный) стабильно рос в период с 1960-х до 2000 года. Примерно в 2000 году тренд изменился (см. рис. 7.5). В течение 15 лет — вплоть до 2016 года — число работающих молодых людей и девушек неуклонно снижалось. Невероятно, но кривые на графике располагаются в строгой последовательности: хуже всего дела обстоят у самых юных тинейджеров, за ними идут более взрослые подростки и молодежь в возрасте от 20 до 24 лет включительно. С другой стороны, в 2016 году уровень занятости среди американцев в возрасте старше 25 лет был почти таким же, как и до кризиса: разница составила всего несколько процентных пунктов. Указанный график удивительным образом напоминает приведенный в первой главе график потребления алкоголя: безработица стабильно снижается по мере взросления молодежи. Отныне работа, как и выпивка, удел тех, кому больше 20 или даже 25 лет.

^{Рис. 7.5. Процент трудоустроенных американцев (по возрастным группам). Current Population Survey, Bureau of Labor Statistics, 1948–2016}

Это, как и большинство других сугубо мужских трендов, вряд ли можно объяснить заметно увеличившимся в 1980–1990-х, а затем стабилизировавшимся в середине 2000-х числом студентов. Большое число студентов также не может объяснить рекордное снижение занятости среди подростков 16–17 лет.

Что же делают тинейджеры, вместо того чтобы работать или учиться в школе? Херст дает простой ответ, который справедлив как минимум для юношей: они играют в видеоигры. Сейчас подростки имеют на четыре часа больше свободного времени в неделю, чем в начале 2000-х, и три из этих четырех часов они тратят на видеоигры. 25 % подростков играют в видеоигры более трех часов в день, а 10 % — не менее шести часов в день.

Как нам известно из второй главы, молодые люди тратят на видеоигры все больше и больше времени — в среднем около 11 часов в неделю, по данным за 2015 год.

Интересно, молодые люди много играют потому, что у них нет работы, или у них нет работы потому, что они много играют? Херст считает наиболее вероятным последний вариант — действительно, зачем работать, если у тебя есть дом и куча видеоигр?

Двадцатилетний студент Дарнелл говорит, что во время прошлогодних летних каникул он много времени потратил на видеоигры.

В итоге отец Дарнелла потребовал, чтобы он ежедневно отправлял как минимум одно резюме. К тому моменту, когда он наконец нашел свободную вакансию в одной из торговых сетей, лето уже подошло к концу, и поэтому Дарнелл не проработал ни одного дня до возвращения в колледж. Там, по его словам, он будет воздерживаться от видеоигр, потому что если начнет играть, то забросит учебу.

Некоторые айдженеры уверены, что в рамках существующей несправедливой системы их труд никто и никогда не оценит, и поэтому они не торопятся искать работу. Эмбер пишет о проблемах своего поколения, едва не задыхаясь от возмущения.

^{Рис. 7.6. Убеждения двенадцатиклассников, характерные для людей с внешним локусом контроля}

Мысль о том, что, несмотря на все усилия, они никогда не добьются успеха, деморализует не только Эмбер, но и многих других айдженеров. Для описания подобных взглядов психологи используют понятие внешний локус контроля. Человек с внутренним локусом контроля убежден, что он полностью контролирует собственную жизнь, а человек с внешним локусом контроля полагает, его жизнь зависит от внешних факторов. Экстернальность — доминирование внешнего локуса над внутренним, является отличительной чертой поколения I (см. рис. 7.6). Люди все чаще говорят, что жизнь надо принимать такой, какая она есть, и все чаще винят в своих неудачах кого угодно, но только не себя.

Таким образом, число тинейджеров, убежденных в том, что добиться успеха в жизни невозможно в принципе, постоянно растет. Вероятно, это объясняется неравенством доходов или является отголоском Великой рецессии: айдженеры видели, как отчаянно их родители и старшие братья или сестры искали хорошую работу в самый разгар экономического кризиса, и поэтому не горят желанием повторить их опыт. Также этот тренд может быть связан с негативным психическим состоянием молодежи: как нам известно из четвертой главы, тинейджеры все чаще жалуются на повышенную тревожность и подавленное настроение, которые тесно связаны с пораженческими настроениями, характерными для людей с внешним локусом контроля.