Собиратель реликвий - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Тейлор Бакли cтр.№ 55

– Сгодится, – провозгласил Дюрер.

Апартаменты располагались в третьем этаже, напротив крепостной стены, где будет вывешена плащаница. Едва не на расстоянии вытянутой руки от окна! «Неужели Господь благоволит нашей затее? С чего бы Он вдруг так озаботился?» – гадал Дисмас.

– Архидьякон Квимпер затрепетал от счастья, прослышав, что его выгнали из дома, – сказал он Дюреру. – При встрече раскланяйся с ним повежливее, вот как с герцогом Урбинским.

– Я не предлагал выселить архидьякона, – хмыкнул Дюрер. – А итальяшке поклонился, чтобы не лобызать гнойные язвы на его руке. Фу, гадость! – поморщился он.

– Ты произвел хорошее впечатление на вельмож, но мы нажили врага, который очень некстати является хранителем плащаницы.

– Я приглашу его погостить в Шрамберге, в моем родовом замке.

– Он будет на седьмом небе от счастья.

– Лучше подумай, что мне надеть на банкет. Не идти же в этих лохмотьях?

– Ах, я еще и камердинер?

– Да. Тем более что все это – твоя затея. Подыщи что-нибудь соответствующее моему статусу. Элегантное, но без изысков.

– Соответствующее твоему статусу? – переспросил Дисмас, сдернул скатерть со стола и швырнул Дюреру. – Держи. Как нельзя лучше соответствует твоему статусу. Мне ровным счетом начхать и высморкаться, что ты на себя напялишь.

– Вы снова за свое? – спросила Магда. – Да за такое везение нужно на коленях возносить осанны Господу, а не шипеть друг на друга, как два гусака!

В дверь постучали. Двое слуг по распоряжению Ростанга принесли целый гардероб щегольских туалетов для графа Лотара и придворное платье для камердинера Руфуса. Весьма своевременное их появление странным и немного жутковатым образом подтверждало справедливость только что сделанного Магдой упрека. «Неужели Господь действительно им помогает? – мысленно ахнул Дисмас. – Неужели Шамберийская плащаница и вправду возжелала перенесения, и не куда-нибудь, а именно в Майнц?! О чем там Всевышний себе думает?!»

Герцог Карл дипломатично усадил герцога Урбинского и кардинала Арагонского по правую руку от себя, а графа Лотара – по левую.

Камергер Руфус занял подобающее место в нескольких шагах позади своего господина. Туда доносились не только застольные беседы, но, к несчастью, и дразнящие ароматы роскошных яств.

За спиной герцога Урбинского встал ровесник Дисмаса, некий синьор Карафа, как называл его Лоренцо. Карафа был одет сплошь в черное, скромно, но элегантно: башмаки, чулки, пышные панталоны в складку и узкий дублет с собольей оторочкой. Дисмас отметил про себя, что итальянцы экипируют своих слуг лучше, чем одеваются многие дворяне на севере империи. Курфюрст Фридрих совершенно не радел о своем гардеробе и порой больше напоминал провинциального бургомистра, нежели правителя Саксонии.

На груди Карафы был вышит герб с вензелем «М» – Медичи, семейство, которое правило Флоренцией вот уже почти столетие, начиная с Козимо. Смуглое лицо итальянца испещряли оспины. Стройный и жилистый, с солдатской выправкой, он обладал какой-то суровой привлекательностью. Коротко остриженные волосы не скрывали шрамов, явно от удара клинка, а с левого уха наливной каплей крови свисал отменный рубин.

Карафа по-свойски кивнул Дисмасу и сдержанно улыбнулся, что было весьма учтиво с его стороны, принимая во внимание разницу их положений. Дисмас решил завести дружбу с этим малым, поскольку было ясно, что с ним лучше не враждовать.

Подали блюдо, называемое «тартифлет», и вокруг распространились восхитительные запахи запеченного сыра, лука, ветчины и сливок. У Дисмаса перехватило дух.

Очередная перемена блюд подвигла кардинала Арагонского завести разговор о папских пирах:

– Только вообразите, шестьдесят пять перемен! По три блюда в каждой! Скромные порции, но великолепное разнообразие…

Дисмас задумался, способен ли человек потребить такое количество еды, но вовремя вспомнил портрет Льва X и пришел к выводу, что способен.

Кардинал тем временем продолжал:

– А затем подали павлиньи язычки. На таком огромном блюде, что его несли двое слуг. Вам доводилось вкушать это лакомство, ваше высочество?

Карл с кроткой улыбкой ответил:

– В наших краях, ваше высокопреосвященство, павлинов предпочитают не кушать, а слушать. Они – превосходные сторожа, мертвого поднимут своими воплями.

– Возможно, это блюдо на любителя. Я обожаю павлиньи язычки. Потом, когда никто уже и думать не мог о еде, настал черед коронного блюда. Шестеро слуг внесли пирог гомерических размеров! Вы наверняка думаете, что сейчас я расскажу, как его святейшество взрезал пирог, а оттуда выпорхнула стая дроздов… – Кардинал воздел окольцованный указательный палец и покачал им, мол, ничего подобного. – Фу, это заезженный фокус. Мы с вами видели множество пирогов, из которых вылетали птичьи стаи. Нет, вместо этого его святейшество трижды хлопнул в ладоши и изрек: «Восстань!» И тут из пирога выпрыгнул… голенький малыш! Представляете? Он изображал Купидона! Очаровательно, не правда ли? Аплодисментам не было конца… Признаться, я потом долго раздумывал, как же удалось осуществить столь амбициозный кулинарный проект – испечь пирог с живым ребенком внутри. Я навел справки. Выяснилось, что, прежде чем рецептуру довели до совершенства, случилось несколько… так сказать, осечек… – Кардинал повернулся к герцогу Урбинскому. – Однако же гостеприимство вашего дядюшки, его святейшества, выше всяческих похвал по сравнению с гостеприимством иных европейских дворов, – заявил он и напыщенно добавил: – Даже с гостеприимством самого короля Франции! Хоть мне и не следует так говорить, учитывая, что я только что гостил у него. – Глядя на хозяина стола, д’Арагона льстиво улыбнулся. – И все же, ваше высочество, ничье гостеприимство, ничья трапеза и ничье общество не доставляют мне столько удовольствия, как ваши, мой любезный герцог Карл.

Карл безмолвно воздел руки и брови, демонстрируя, как растроган этой бенедикцией.

Пока кардинал распинался, Дисмас заметил, что герцог Савойский еле заметно поморщился. Павлиньи язычки? Запеченные живьем дети? Подобные изыски не прельщали скромного и благочестивого Карла.

Дюрер тоже питал отвращение к такого рода забавам и сейчас сидел, двигая желваками, будто пытался разгрызть грецкий орех. Дисмас безмолвно воззвал к Спасителю.

Словно в ответ на молитву, герцог Урбинский издал короткий стон и схватился за сердце.

Карафа в мгновение ока оказался рядом со своим господином.

– Вашему господину нехорошо? – спросил Карл.

– Всего лишь легкое несварение, ваше сиятельство, – ответил Карафа. – Сейчас пройдет.

Он щелкнул пальцами, и слуга немедленно вручил ему какой-то флакон. Карафа уронил несколько капель на кружевной платок. Герцог Урбинский прижал платок к губам и принялся делать глубокие вдохи. Даже сквозь слой белил было заметно, как мертвенная бледность постепенно покидает лицо герцога.