Француз - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Костин cтр.№ 34

Антон резко рванулся вперед, выхватил у Кена телефон, закрыл крышку и мощным ударом в челюсть отбросил американца к стене трюма.

— Ральф, быстро! Tie this bastard up! ^[36] Ремень подойдет. Пусть пока тут полежит. Теперь вопрос: капитан с ним?

— А про жену его ты не забыл?

— Забыл. И у капитана еще автомат. Давай так: я наверх, а ты дежурь. Если очнется, дай ему по голове чем-нибудь. Но не сильно — чтобы не убить.

— Вообще-то я никогда никого по голове не бил.

— Этому никогда не поздно научиться. Представь себе, что нас с тобой сбрасывают за борт. Мертвых. И вспомни, что в этом виноват Кен. И сразу бей.

Антон открыл телефон и в который раз с досадой подумал о том, как недальновидно не помнить важные номера. Совершенно обленился мозг с этими смартфонами. Он силился вспомнить телефоны близких ему людей, особенно тех, кто связан со специальными службами, но так и не сумел.

И номер Жерара он, конечно же, наизусть не знал. Успел ли его знакомый сообщить кому-то о том, что с ними произошло и где они находятся?

В записной книжке были только системные номера, среди них номер службы спасения. Однако он оказался «мертвым». Наконец Антон сумел выхватить из глубин памяти телефон своего друга из Воронежа. Тот долго не отвечал, не узнавая чужой номер. Прошло не меньше минуты, но Антон все-таки услышал в трубке знакомый голос.

— Алло, кто это?

— Конь в пальто, — радостно прошептал Антон. — Я это, Игорек, привет. Антон. Кореш твой.

— Ого! Какие люди. Ты же где-то далеко? Чем обязан такой честью?

— Сейчас объясню.

Антон постарался как можно короче и точней описать ситуацию. В отличие от Жерара, Игорек практически тут же поверил в правдоподобность и саму возможность случившегося: сказывалась долгая дружба с Антоном, вечно попадающим в фантастические передряги и затягивающим всех, кто, по несчастию, оказывался рядом.

— Короче, Склифосовский, — строго приказал Игорек, — надо проинформировать посольство, спецслужбы, твоих ментов?

— Да, только сделать это надо почти одновременно. Нашу геопозицию я тебе отправлю сейчас эсэмэской. И еще: тут где-то недалеко пиратская база. Это так, на всякий случай. Если нас возьмут, искать надо там. Или в море. На дне.

— Не понимаю, как в такой непростой международной обстановке человек твоего уровня образования решился уехать из России, — проворчал Игорек. — Отдыхать надо в Воронеже. На крайняк — в Ростове-на-Дону. Там, между прочим, сейчас самый сезон щучьей икры, свежепробойной. Ее надо с белым хлебушком, луком, еще обязательно сливочное масло…

— Спасибо, — со вздохом прервал товарища Антон. — Я учту твои патриотические советы. Давай быстро звони всем, упырь бесчувственный.

На палубе царили тишина и спокойствие. Бритта дремала. Капитан вглядывался в горизонт. Ольга принимала солнечные ванны.

— Где там мой муж? — спросила она Антона.

«Красивый, великолепный город Москва более не существует, поскольку Ваш губернатор Ростопчин сжег его дотла…»

Император Александр начал читать письмо Наполеона и тут же отложил его в сторону, поднялся из-за стола и, меряя широкими шагами залу, подошел к окну. Напротив царских покоев шла колонна рослых солдат овеянного славой Семеновского полка.

Глядя на своих молодцев, император вспомнил жесткое и единоличное решение Кутузова, оставившего Москву, свой гнев и обиду на старого фельдмаршала, не посчитавшего необходимым подкрепить верность столь рискованной тактики Высочайшим решением. Этот гнев, однако, явно выразился лишь в написанном к наследному принцу шведскому послании, которое император составил 19 сентября и где в сердцах пожаловался своему «брату» на своеволие военачальника.

Кутузову царь написал 29 августа несообразное случаю чрезмерно деликатное письмо, в котором лишь осторожно посетовал на плохую информированность и непонимание решения об оставлении Москвы.

И только теперь, держа в руках письмо Бонапарта, Александр осознал гениальность своего командующего, всю своевременность и даже величие принятого им решения.

«…400 зажигателен пойманы на месте преступления. Все они объявили, что жгли по указанию губернатора и полицмейстера. Их расстреляли, — “отчитывался” перед русским царем великий покоритель мира. — Три четверти домов сгорело. Поступок бесцельный и бесполезный. Хотели отнять некоторые средства, но средства сии были в подвалах и погребах, которых огонь не тронул. Как решиться уничтожить такой красивый город и произведения веков для достижения столь ничтожной цели? Но ведь подданные Ваши поступали таким образом от самого Смоленска, пустив по миру более полумиллиона семей…»

Александр читал быстро, пропуская предложения с пространными описаниями русских «глупости» и «безрассудства», сравнения с обычаями ведения войны в других европейских державах, где местные власти охотно сотрудничали с французами, которые по праву властителей континента (это звание они присвоили себе сами) города брали почти без боя.

«Я вел войну с Вашим Величеством без злобы. Одно письмо от Вас прежде или после Бородинской битвы остановило бы мое движение. Я бы даже пожертвовал Вам выгодою взятия Москвы. Если Вы, Ваше Величество, сохраняете еще ко мне остатки прежних чувств, то примете радушно это письмо. Во всяком случае, Вы не можете сердиться на меня за правду о том, что в действительности делается в Москве».

— Даже не верится, — вновь отложив письмо, произнес вслух император. — Прямо не узурпатор и агрессор, а ангел во плоти. А он не желает вспомнить, как попрекал меня прилюдно, будто бы фальшив я, как морская пена, и упрям, как осел? «Прежних чувств», — лицо Александра скривилось в презрительной ухмылке. — Господи! Как же все изменилось с середины лета!

В ночь с 11 на 12 июля по указу императора госсекретарь Шишков составил приказ армиям.

— Надобно теперь же написать в войска. Все силы Наполеона уже между Ковно и Меречем. Очевидно, что наши быстрые приготовления к неминуемой уже войне должны иметь для наших солдат и офицеров точное и честное объяснение, — наставлял госсекретаря Александр. — Европейские газеты уже кричат о том, будто Россия провоцирует Наполеона, приготавливаясь к упреждающему нападению. Вздор! Нам не нужна война. Но и Россию на поругание не отдадим. А будут у вас какие трудности при составлении приказа, помните, что я, самодержец Всероссийский, сил своих, а надо будет — и самой жизни, — не пожалею, чтобы ни одного супостата не осталось на нашей земле.

К утру приказ был готов. Александр принял Шишкова и, поставив фарфоровую чашу с ароматным кофе на стол, начал читать его вслух. С каждой строчкой голос императора звучал все уверенней, в глазах появился блеск. Даже не пытаясь скрывать волнение, Александр вскочил со своего места и, уже прохаживаясь около стола, дочитал творение своего помощника.