Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 4

При этом сама логика изучения и революционного, и контрреволюционного движения заставляет в первую очередь сосредоточиться на двух основных аспектах: политических проектах и путях претворения их в жизнь. Не случайно классическая книга французского историка Ж. Годшо «Контрреволюция» носит характерный подзаголовок: «Теория и деятельность» .

Однако здесь неминуема определённая асимметрия. Событийная сторона основных революционных событий вызывает минимум вопросов, в исторической литературе они описаны неоднократно. В данном исследовании я не буду останавливаться на ней специально, стараясь лишь не потерять из виду общую событийную сетку Что же касается программы республиканцев, то она известна существенно хуже, тем более что различные политические течения - от термидорианцев до неоякобинцев - по-разному видели будущее Франции. Тем не менее единый, официальный республиканский политический проект существовал, был известен населению страны, и именно с ним, по сути, полемизировали роялисты. Он был выработан в 1794 — 1795 гг. и приобрел чёткие очертания в Конституции III года . Никакого принципиально нового общего политического проекта в годы Директории выдвинуто не было, это произойдёт уже при Консульстве. Вернее, можно сказать иначе: он модифицировался, но не в теории, а на практике, очередной государственный переворот показывал направление дальнейшего движения.

Со стороны роялистов ситуация во многом иная. 1794-1799 гг. наполнены событиями чрезвычайно важными для судеб тех, кто боролся с Революцией. Некоторые из них я уже упоминал: высадка на полуострове Киберон, восстание 13 вандемьера, фрюктидорианский переворот. К ним можно добавить смерть Людовика XVII, распад Первой антифранцузской коалиции, изгнание Людовика XVIII вместе с армией эмигрантов за пределы Западной Европы, на территорию Российской империи. Каждое из них заслуживает отдельного исследования, некоторым и в самом деле посвящены десятки книг и статей, и к ним нет необходимости возвращаться. Но обо всём, что находится за пределами этих ярких событий, то есть, собственно, деятельность роялистов, направленная на приближение реставрации монархии, как я уже говорил, известно очень мало, и оно с трудом складывается в единую картину.

Контрреволюционные доктрины также пытались изучать неоднократно. Годшо называет немало имён влиятельных для того времени авторов - Э. Бёрк, Ж. де Местр, Малле дю Пан, Л. де Бональд, Ф.Р. де Шатобриан - и им также посвящено не одно исследование. И Малле дю Пан, и де Местр, чья книга «Размышления о Франции» вышла в 1797 г., немало писали в интересующую нас эпоху. Однако, рассказывая об их взглядах, французский историк делает удивительный вывод: он отмечает «довольно слабое влияние доктрин на деятельность контрреволюционеров» и объясняет его тем, что теоретики держались в стороне от конкретных действий . Иными словами, теоретическими изысканиями занимались одни люди, тогда как реально действовали отнюдь не они, а король, эмигранты, роялистские агенты, войска держав коалиции.

Он, несомненно, прав. Хотя руководители роялистов и были знакомы с отдельными трудами «теоретиков», убедительно проследить непосредственное влияние этих работ на реальную политику достаточно сложно, а порой и вовсе невозможно. Те же, кто направлял деятельность монархистов - Людовик XVIII, влиятельные эмигранты и деятели церкви, занимались теоретическими изысканиями, по большей части в сугубо прикладном плане. Их более заботили проблемы пропаганды и репрезентации королевской власти, то есть та теория, которая теснейшим образом была связана с практикой. В этом ракурсе изложение ими своих мыслей об общих контурах будущего государственного устройства, королевской прерогативе, взаимоотношениях государства и церкви должно было подготовить почву для грядущей реставрации монархии, продемонстрировать французам цели роялистов и объяснить логику их действий. Соответственно, их политические проекты на протяжении 1794-1799 гг. неоднократно менялись и порой весьма существенно. Именно они, на мой взгляд, и заслуживают изучения в первую очередь.

Ещё одна проблема, которую предстояло решить, прежде чем приступать к написанию книги, - как придать этому исследованию умопостигаемые объёмы и очертания. Безусловно, в годы Революции, в условиях отказа от правил и традиций эпохи Старого порядка тема законности наследования престола естественным образом отошла для ряда сторонников восстановления монархии на второй план. Не все из них поддерживали права Людовика XVII, а затем и Людовика XVIII, были и те, кто выступал на стороне других французских или иностранных принцев. Таким образом, на этом политическом поле действовала не одна группировка роялистов, а несколько течений и группировок, зачастую расплывчатых и неоформленных. Не говоря уже о том, что десятки тысяч французов выступали за королевскую власть в принципе, за своеобразный архетип монархии.

Но при всех идейных разногласиях между различными сторонниками возвращения монархии большая часть активно действовавших роялистов признавала лидерство (пусть порой и формальное) графа Прованского. Даже те из них, кто выступал за видоизменение королевской власти по сравнению с эпохой Старого порядка, неизменно пытались вступить в контакт с Людовиком XVIII и его окружением, обращались к ним с просьбами, предлагали свою помощь. При всём стремлении к независимости военного командования эмигрантов оно также действовало именно под знамёнами Бурбонов.

Кандидатуры других французских и иностранных принцев оставались маргинальными и пользовались очень ограниченной поддержкой. Напротив, Людовик XVIII воспринимался как законный король, занявший престол в соответствии с фундаментальными законами французской монархии, и это обеспечивало ему поддержку даже со стороны тех, кто не одобрял выбранный им политический курс. Людовик XVIII и станет главным героем моего исследования: его проекты и планы, окружение и интриги, борьба за признание королём Франции и разработка законов для обновлённой французской монархии будут рассмотрены в этой книге. Именно его ответ на республиканский политический проект будет нас интересовать в первую очередь.

Существует и ещё одна, преимущественно терминологическая проблема, которую мне хотелось бы обозначить. В ситуации, когда законный претендент на престол был очевиден, современники не испытывали потребности в лингвистическом выделении именно этой группировки. Напротив, выделяли либо тех, кто выступал за других претендентов («орлеанисты»), либо участников неких событий («фрюктидорианцы), либо сторонников конституционной монархии, именуя их «конституционалисты», «монаршьены», «англоманы» и т. д. При этом возникала немалая путаница: услышав, к примеру, слово «конституционалист» в 1797 г., трудно было сказать, имеется ли в виду защитник Конституции 1791 года или 1795 года.

Словом же «роялисты» обозначали как всех выступавших за монархию вообще, так и тех, кто поддерживал законного государя .

Я буду употреблять его во втором значении, поскольку любой другой выбор видится мне ещё менее удачным. Распространенный во французской историографии термин «абсолютисты» возник только в 1820-е гг. и имеет дополнительную идеологическую нагрузку, тогда как приверженцы Людовика XVIII в реальности довольно редко выступали за абсолютную власть короля. Другой термин - «легитимисты», обозначающий сторонников старшей ветви Бурбонов, появился ещё позднее и был бы здесь явным анахронизмом.