Империя травы. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Тэд Уильямс cтр.№ 78

Она лежала на животе, и что-то удерживало ее так прочно, что она не могла пошевелиться – от коленей до шеи. Ее лицо прижималось к чему-то грубому – к плечам лошади, неожиданно сообразила Нежеру. Лошади Ярнульфа, судя по запаху. Она повернула голову, насколько было возможно, и обнаружила, что привязана к седлу и к шее лошади и что ее удерживают тугие кольца серебристой веревки хикеда’я.

– Я не знаю, способен ли Саомеджи отследить лошадей Наккиги – твою лошадь – при помощи своих навыков Певца. – Ярнульф сидел у нее за спиной, и его голос эхом отдавался у нее в ушах, словно исходил из глубокой дыры. – Вот почему ты получила мой самый ценный дар – Солта, моего верного друга и спутника. Он сумел довезти меня до самого севера.

Нежеру попыталась ответить, но ее язык оказался распухшим и бесполезным, словно рот стал деревянными ножнами. Когда ей наконец удалось заговорить, она сама с трудом понимала произнесенные слова.

– Почему… ты…

– Называй это милосердием эйдонита.

Он в последний раз натянул веревку, и Нежеру почувствовала, что та коснулась ее спины, а потом завязал узел. Она видела лишь его руки и часть лица.

– Ты сказал… ты не королевский…

– Охотник, – закончил он. – Да, верно. Но это последняя правда, которой я с тобой поделюсь, Жертва Нежеру. Я думаю, у тебя хватит ловкости, чтобы через некоторое время освободиться, но мы уже будем далеко. Я желаю тебе удачи – ну, в некотором смысле.

Она попыталась освободиться, но веревки были намотаны много раз и сильно затянуты.

– Но почему? Почему?

– Сделай глубокий вдох, Жертва. – Теперь она больше не видела Ярнульфа. – Позднее ты меня поблагодаришь. Прощай, старый друг. – Нежеру ощутила ярость – как он мог осмелиться назвать ее «старый друг», но Ярнульф крикнул: – Лауп, Солт! – Должно быть, он хлопнул лошадь по заду, потому что та прыгнула вперед, словно преодолевая препятствие.

Было уже слишком поздно делать глубокий вдох; лошадь скакала вперед, и с каждым мгновением Нежеру теряла часть воздуха из легких.

Нежеру старалась не опускать голову, чтобы видеть, куда они скачут, но она отчаянно кружилась, и Нежеру едва могла думать, а теперь еще ее подбородок ударял по шее лошади, как молоток о теплую волосатую наковальню. Она постаралась слегка приподняться и сделать вдох, пока лошадь скакала вниз по склону.

«Столько узлов… и так много слоев паутины».

Она не понимала этой мысли, кей-вишаа все еще оставался в ней. Копыта лошади оглушительно грохотали, и она слышала лишь бесконечный рев. Постепенно все стало расплываться, и Нежеру снова соскользнула в темноту.

Возвращение Ярнульфа из темноты ускорила острая боль в щеке, но он как-то понял, что дело не в зубе или заживающей ране, но повторяющаяся снова и снова резкая боль, которая усиливалась по мере того, как он возвращался из тьмы к свету.

– Говори, смертный глупец! Где она?

Из-за кей-вишаа, который вдохнул Ярнульф, бледное лицо Саомеджи, склонившееся над ним, казалось огромным, как луна, и он не мог отвести от него взгляда. Что-то в нем было таким странным – золотые глаза, точно маленькие солнца, но разве солнца могли оказаться на луне? – Ярнульф едва не рассмеялся.

Тени у него в голове начали рассеиваться, словно дым. Еще один сильный удар по щеке.

– Отвечай!

– Прекрати! – Ярнульф чувствовал себя слабым, как ребенок. – Что произошло?

– Не прикидывайся невинной овечкой. Что с Нежеру? Где она?

Ярнульф застонал и перекатился на бок, чтобы избежать новых ударов.

– Я не знаю. Не знаю! – Он попытался встать на четвереньки, но мир вокруг раскачивался слишком сильно, и после слабой попытки отползти в сторону он снова опустился на землю.

Звезды у него над головой подсказали, что наступил вечер, из чего следовало, что он был без сознания два или три часа.

Певец сжимал нийо, потускневший до слабого сияния, которое высвечивало черные кости Саомеджи под розовой кожей руки.

Неожиданно Саомеджи яростно взревел и схватил что-то, лежавшее на земле рядом с Ярнульфом – разорванный кусок ткани, поднял его и принялся изучать в свете камня, потом поднес к носу и осторожно понюхал.

– Кей-вишаа – будь он проклят! Я заметил, что часть моего запаса исчезла, но думал, что просто потерял немного, когда находился в трансе. Пусть она проведет столетия в холодных, темных залах, предательская сука.

Ярнульф, не думая, облизнул губы и почувствовал необычную сладость во рту, язык начало покалывать. Он приподнялся, чтобы сплюнуть на землю.

– Я стоял на коленях и доставал камешек из копыта ее лошади, – сказал Ярнульф, и его голос прозвучал так невнятно, словно он весь вечер пил вино. – А потом… я не знаю.

Красивое лицо Саомеджи побледнело от ярости, отчего обведенные темными кругами золотые глаза стали еще более чуждыми.

– Должно быть, она планировала это с того момента, как я создал Свидетеля, – сказал он. – Но почему? – Он долго смотрел на Ярнульфа. – Вы с ней договорились? Она тебя предала?

Мысли Ярнульфа все еще оставались такими невнятными и спутанными, что он просто покачал головой.

– Я вынимал камешек из копыта…

– Да, да, я слышал. Только смертный может подпустить кого-то так близко к себе, не ожидая опасности.

Ярнульф сел. Он знал, что должен вести себя, как всегда, если хочет убедить Саомеджи в своей невиновности.

– Отличная шутка от Когтя Королевы, которого я спас после того, как мы разбили лагерь поверх гнезда фури’а. – Он застонал и прижал руку к голове. Кей-вишаа все еще продолжал действовать на него, он чувствовал себя больным, разбитым и очень глупым. Просто удивительно, как быстро Нежеру сумела прийти в себя. – А где гигант?

– Помолчи!

Саомеджи вскочил и прокричал имя Го Гэм Гара, и откуда-то ниже по склону раздался ответный рев.

Метель почти прекратилась, но землю и одежду Ярнульфа покрывал слой снега. Он встряхнулся и неуверенно поднялся на ноги. Он понял, что ему повезло. То немногое, что он помнил о свойствах кей-вишаа – сильном яде, сделанном из пыльцы ведьминового дерева, – рассказал ему Ксока много лет назад. Если бы смесь Саомеджи оказалась немного сильнее или Ярнульф вдохнул чуть больше после того, как прогнал Нежеру, он мог замерзнуть до смерти до того, как пришел в себя.

На склоне появился гигант, который топтал молодые деревца, оказавшиеся у него на пути.

– Снег все скрыл, – прогрохотал он. – Он притупил все запахи – ее, а также лошади. Там нет ничего такого, чтобы старый Гэм почувствовал голод, а я люблю есть лошадей больше всего остального, не считая человеческой плоти.