Елизавета I - читать онлайн книгу. Автор: Кэролли Эриксон cтр.№ 114

А что касается королевы, то ее сроки выйдут даже раньше. Во второй половине 80-х снова заговорили о возможных попытках покушения на ее жизнь.

Этот риск существовал с первых лет ее царствования, когда Елизавета, после того как распространились слухи о том, что во дворец просочился некий отравитель-итальянец, прогнала со службы всех его соотечественников. Тогда же она собрала все ключи от дверей, ведущих в ее личные покои, и удвоила стражу. Ее, возможно, несколько утешали слова архиепископа Кентерберийского, заверявшего в том, что ничто ей не угрожает, пока Дева, под знаком которой она родилась (а также неофициальный символ королевского достоинства), «находится в господствующем положении», но всякий раз, как до Елизаветы доходили новые слухи, что на ее жизнь злоумышляют, страхи оживали. В доме одного католического священника были обнаружены восковые фигурки, изображающие королеву и двух членов ее Совета, что указывало на магический обряд убиения. Одну из фрейлин обвинили в том, что, используя ведовство, она стремится вычислить сроки жизни королевы; отсюда только шаг до того, чтобы их укоротить.

Атмосфера тревожных ожиданий сгустилась в 80-е годы еще и потому, что в ту пору участились политические убийства на Континенте. Да и вообще время это было жестокое и смутное. То были годы дыбы и пыточных казематов, целая сеть шпионов и осведомителей королевы ставила ловушки католикам и бунтовщикам, но подвергалось террору все население. Лондонцы привыкли или, скорее, вынуждены были смириться с налетами, в ходе которых люди королевы, повергая в панику весь город, вылавливали подозреваемых либо разыскиваемых. Всякого «неизвестного», а к их числу относились безработные или те, за кого некому было поручиться, — хватали и помещали под замок в церковь, пока налет не закончится. Впрочем, такие рейды были лишь частью общей кампании устрашения; люди Уолсингэма начинали запугивать горожан за несколько недель до начала обысков, толкуя на каждом углу о «больших волнениях» и опасных чужеземцах, засевших в столице.

Лондонская жизнь превратилась в чистый ад: дикие выкрики на улицах посреди ночи, допросы при тусклом свете фонаря, стук каблуков по каменным мостовым. И виселицы, виселицы, а затем — головы и части человеческих тел, выставленные на всеобщее обозрение на Лондонском мосту.

Осенью 1584 года одна казнь была особенно устрашающей. Одновременно повесили восемнадцать человек, среди них двух женщин и двух подростков, и это убийство сопровождалось чем-то вроде акта варварского милосердия. Друзья осужденных, по словам свидетеля, поднялись на настил, ухватились за ноги казнимых и принялись наносить удары, чтобы ускорить смерть.

Неудивительно, что в подобной атмосфере неразборчивого насилия кое-кто злоумышляет и против повелителя. Один человек из Уорикшира «впал в безумие» и устремился, сверкая глазами, во дворец, где собирался застрелить королеву. Елизавета, восклицал он, змея и гадина, и голову ее нужно насадить на шест. Сознание этого человека сформировалось под влиянием католицизма — в его доме жил священник, — но что, собственно, толкнуло его на это страшное дело, осталось неизвестным. После ареста и допроса он вскрыл себе вены в камере.

Еще один потенциальный убийца был членом палаты общин. Раньше Уильям Пэрри казался вне всяких подозрений. Он являлся не только парламентарием, но и состоял на службе у Уолсингэма, и кому бы пришло в голову помыслить, что человек, столь тесно связанный с сетью осведомителей, может оказаться злоумышленником? И тем не менее он похвалялся тем, что рассчитается с королевой, а сообщник его выдал, подробно рассказав, как они вместе собирались преподнести сюрприз ее величеству, когда она поедет по городу в своем экипаже. Они пристроятся к карете с обеих сторон и одновременно выстрелят ей в голову. Существовал и другой вариант: Пэрри попросит личной аудиенции, ему, человеку преданному и давно проверенному, ее наверняка дадут, тогда он и убьет королеву.

Потом рассказывали, что к тому все дело и шло — Пэрри попросил и получил аудиенцию, пришел на нее с ножом, спрятанным в рукаве, но в последний момент струсил. Случись это убийство — и в стране начался бы хаос.

Правда, то были просто слухи, но история, передаваемая из уст в уста, лишь усилила общее напряжение и подтвердила распространенное в народе убеждение, что монархиня в опасности и нуждается в защите. Она представлялась людям истомленной, рыдающей женщиной, которая, расхаживая по саду, жалуется на окруживших ее со всех сторон врагов. Она бьет себя в грудь, гласит легенда, повторяя: «О слабая я, о несчастная» и тем не менее сохраняя веру во Всевышнего и его милосердие.

Таков пафос романтического народного сказания, услышанного в Лондоне одним путешественником. Точно такие же истории рассказывали много лет назад о Марии Тюдор, и тогда тоже рыцарственное сострадание даме, чья жизнь оказалась в опасности, заставляло забыть о присущем монарху достоинстве и твердости.

Осенью 1583 года был раскрыт католический заговор, имевший целью освобождение Марии Стюарт. С ним, как выяснилось, был тесно связан испанский посол Мендоса, которого немедленно выдворили из страны. Как раз когда заговорщиков схватили и под пытками заставили заговорить, Елизавета вместе с французским послом Мовисьером ехала под усиленной охраной из Хэмптон-Корта в Лондон. Королева с волнением рассказывала спутнику, что иезуиты подбираются к ней все ближе.

«По дороге, — вспоминал впоследствии Мовисьер, — нам встречалось множество людей; падая на колени, они молились за королеву и насылали проклятия на головы тех, кто желает ей зла».

Елизавета, как обычно, останавливалась, рассыпаясь в благодарностях за добрые пожелания, которые заставляли ее забыть об иезуитах. «Вот видите, — в какой-то момент заметила она, обращаясь к послу, — народ меня любит».

Народные молитвы отзывались эхом и в парламенте. Непосредственно перед рождественскими каникулами 1584 года Елизавета обратилась с благодарственной речью к членам палаты общин, после чего слово взял Хэттон. У меня с собой, сказал он, моление, написанное «одним праведным человеком». Это моление «во имя спасения королевы», и автор просил зачитать его вслух. При этих словах присутствующие опустились на колени и начали вслед за Хэттоном повторять строки моления, так, будто это было святое писание или Молитвенник.

Иные действия, направленные на то, чтобы подавить в зародыше любое злоумышление против королевы, носили более решительный характер. Летом 1584 года королевский Совет принял постановление, обязывающее подписавших его преследовать и предавать смерти любого, чьим именем действует убийца. Называлось оно «Соглашением о совместных действиях». А поскольку любое покушение на жизнь королевы (за вычетом действий безумцев) так или иначе было связано с Марией Стюарт, «Соглашение», по сути, представляло собою направленный против нее контрудар, и по мере того, как количество подписей увеличивалось (а оно быстро достигло нескольких тысяч), оппозиция Марии принимала все более отчетливые и массовые формы.

Что нетрудно понять, ибо в это десятилетие страха самая сильная угроза исходила от Марии, находящейся в заточении. Переживет ли ее Елизавета? Она девятью годами старше, и, если вдобавок учесть, что жизнь ее подвергается постоянной опасности, не исключено, что в один прекрасный день на английский трон взойдет Мария — даже в том случае, если заговорщикам, которых она столь явно поощряет, не удастся осуществить свои замыслы и посадить ее на трон силой.