Обрученная с вороном - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Слави cтр.№ 6

— Бежим! — глухо бросил Амир, снова схватил Равену за руку и потянул за собой в сторону арки, ведущей в переулок.

Равена едва поспевала за Амиром. Они бежали узкими улочками Бриеста — почти безлюдными, горожане сейчас собрались на базаре. Дома в этой части города тесно жались друг к другу, едва оставляя пространство для проезда кареты или повозки.

Один раз им под ноги бросился рыжий кот, и Амир, сумев вовремя приостановиться, тихо выругался. Такие ругательства Равена до сих пор слышала только от конюхов и сапожников, но после целого представления, разыгранного ради кражи, бранные слова из уст приемного сына дворянской семьи ее уже не удивляли. Она знала, что ее брат способен на всякого рода проделки ради собственного развлечения, но кража… Равена до сих пор не могла прийти в себя.

Как часто Амир развлекается подобным образом, когда уходит в город без нее? Если родители узнают, для них это будет ударом.

Завернув в очередной раз за угол, они столкнулись с молодой прачкой. Девушка громко вскрикнула и выронила из рук корзину — крышка отлетела, и постиранное белье выпало на пыльную брусчатку.

Видимо, крик указал направление преследователям, упустившим беглецов, потому что тотчас же Равена услышала громкие выкрики на канрийском языке. Амир потянул сестру за руку — и вот они уже бегут еще быстрее прежнего.

Равена чувствовала, что у нее заплетаются ноги. Поспевать за братом ей было не под силу: мешали юбки и тесные туфли, которые уже какое-то время назад стали ей немного малы, но купить новые не было денег.

Равена на бегу вырвала руку.

— Не могу, — задыхаясь, сказала она и припала плечом к стене ближайшего дома. — Не могу бежать так быстро, как ты.

Голоса канрийцев звучали все громче — погоня была все ближе. Амир нахмурился, словно усиленно пытался решить, что делать, и в этот самый момент из-за угла выехала небольшая крытая повозка: старая кляча в упряжке едва тянула ее, а тощий старик на козлах держал поводья дрожащими от старости руками.

— Сгодится! — снова потянул Равену за собой Амир; ее слабые возражения он не слушал.

Поравнявшись с повозкой, Амир крикнул:

— Эй, старик!

Человек на козлах потянул за поводья, и кляча остановилась.

Амир бросил ему что-то — взгляд Равены едва поспевал за полетом какого-то очень мелкого предмета, — но старик на удивление споро схватил брошенное в кулак, потом раскрыл ладонь. Глаза его тотчас широко раскрылись и загорелись жадным огнем, будто на него с неба упало сокровище.

— Спрячь ее в повозке! — велел старику Амир.

— Да, господин! — с трепетом опустив дарованный Амиром предмет в кармане, проблеял старик. — Как скажете, господин!

— Быстро! — подтолкнул Равену вперед Амир. — Прячься!

— Амир, что происходит? — Равена больше не была уверена, что задыхается от бега — она была напугана. — Что ты ему дал? И ты уверен, что мы можем спрятаться в этой повозке? Канрийцы скоро будут здесь, а этот старик…

— Помолчи, малышка Равена, — быстро заговорил Амир. — Во-первых, прятаться будем не мы, а ты. Во-вторых, старик тебя не выдаст, а полицейские в эту повозку не сунутся. Ты что, не видела знак на повозке?

— Какой знак? — совсем запуталась Равена, но голоса, кричащие что-то на канрийском языке, прозвучали совсем близко, и Амир, более не став ничего объяснять, поднял Равену вверх и втолкнул в повозку.

Когда полог повозки разделил их, Равена услышала сказанное второпях: «Встретимся у разрушенной Сторожевой башни», а следом — удаляющийся топот бегущих ног. Почти тот же час повозка тронулась с места.

Под стук колес, бьющихся о брусчатку дороги, Равена услышала хриплый кашель у себя за спиной. Резко обернувшись, она увидела, что в повозке, кроме нее, есть кто-то еще. Укутанная в темную накидку фигура находилась лишь в двух шагах от нее. Равена сидела на дне повозки, а ее невольный спутник — на сбитом из дерева ящике, поэтому девушке пришлось смотреть на него снизу вверх.

Каждый вдох и выдох незнакомца сопровождался сильными хрипами. Это вызывало в Равене смутную тревогу, но задуматься девушка не успела — в этот момент до ее ушей донесся громкий топот нескольких пар бегущих ног. Канрийцы и сопровождающие их полицейские в этот самый момент были совсем рядом!

Наверное, чтобы пропустить их, старик на козлах вынужден был заставить клячу сдвинуться в сторону. Повозку качнуло — полог, скрывающий находившихся в повозке людей, разошелся, и внутрь ворвался дневной свет. Он упал на лицо человека в накидке, и Равена, ахнув, невольно подалась назад.

Всего секунду — она смотрела на это лицо всего секунду, но ей хватило. Белые яблоки глаз, ссохшаяся и потрескавшаяся кожа — бледная, почти обескровленная, похожая на бумагу, такие же обескровленные губы.

Женщина. Старуха. Белява.

Равена много слышала об этой болезни. Говорили, что кровь тех, кто заразился ею, становилась бесцветной, как вода, и негодной. Сначала белели глаза, кожа и волосы, потом начинали сгнивать внутренности. Вот о каком знаке говорил Амир! Каждый, кто перевозил белявых, должен был поставить на повозке специальный знак — белый круг. Его обычно рисовали от руки мелом. И на этой повозке он наверняка был — Равена просто не заметила.

Она готова была убить Амира. Пусть он знал, что Равена и ее родители относились к тем счастливчикам, для которых эта болезнь была не страшна — когда-то отец и мать Равены, будучи совсем молодыми, во время эпидемии белявы помогали врачевателям в приюте для зараженных, и болезнь не тронула их, а в Равене текла их кровь, — но даже несмотря на это… Страшно. Страшно от хрипов старухи всего в двух шагах, от ее бесцветных глаз, от обескровленной кожи.

«Я убью тебя, Амир!» — мысленно пообещала себе Равена.

В одном он был прав — никто в своем уме не сунется в эту повозку.

Как только топот преследователей стих где-то на соседней улице, Равена потянулась к пологу, собираясь откинуть его и выпрыгнуть на мостовую, как вдруг кто-то схватил ее за руку.

Обернулась и вскрикнула Равена одновременно. Не удивилась, когда увидела, что за руку ее держит белоглазая старуха, но от страха сердце ушло в пятки, а воздух камнем застрял в горле. Равена попыталась вырваться, но старческая рука, обтянутая потрескавшейся белой кожей держала ее мертвой хваткой.

— Отпустите, — глухо, едва слыша свой собственный дрожащий голос, попросила Равена.

— До этой проклятой болезни я была гадалкой, — прохрипела ей в лицо старуха. — Хорошей гадалкой. Людям правду пророчила, а они мне за правду платили. Хорошо платили.

— Пусти… те, — едва выдавила из себя Равена, с трудом сдерживаясь, чтобы не завопить от ужаса, но канрийцы все еще могли ее услышать.

— А теперь ко мне никто не подойдет, — продолжала старуха. — Никто не попросит погадать на судьбу. Но тебе, дитя, я, так уж и быть, даром твою судьбу расскажу.