Убрать слепого - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 14

Ни мне, ни Ирине не пришлось бы со всем этим жить."

Он залпом осушил стакан и покосился в сторону потайной комнаты, в которой хранилось оружие.

Глеб Сиверов никогда не замечал за собой суицидальных наклонностей, но сейчас такой выход казался самым простым. Слепой окончательно запутался.

Его сложные отношения с Ириной, ложь, которой было так много, что она стала неотделимой от правды, застарелые сомнения в нужности и полезности собственной профессии и самого своего существования, отголоски извечного бесплодного спора между разумом и совестью, обрывки музыкальных фраз и оперных арий – все это напоминало внутренность бетономешалки на полном ходу, и посреди этого серого, тошнотворно вращающегося месива гвоздем сидела одна-единственная мысль: почему, черт возьми, я не застрелил их еще тогда?

Через некоторое время он почувствовал, что постепенно всплывает из темной пучины своего отчаяния – видимо, водка все-таки начала делать свое дело. Глеб ощутил, что боль не ушла, но несколько притупилась, оглушенная алкоголем, и что теперь он может рассуждать более или менее здраво.

«Почему я не застрелил этих мерзавцев тогда? – мысленно повторил он навязчивый вопрос, не дававший ему покоя с того самого мгновения, как он узнал в оборванце с автоматом майора Коптева. С этим вопросом следовало разобраться хотя бы потому, что, не решив его, невозможно было перейти к следующему вопросу: как жить дальше. – Я не застрелил их на месте потому, что хотел доказать себе: я не киллер, нанятый генералом Потапчуком для того, чтобы устранять неугодных ФСБ и лично генералу людей, а профессионал, действующий в интересах закона… не всегда в рамках, но всегда в интересах. И мне казалось тогда, что я это блестяще доказал. На самом же деле я просто бросил подачку собственной совести, а доказано было прямо противоположное, и не мной, а Коптевым. Он ясно дал мне понять, что я занесся не по чину, приравняв себя к нормальным людям и даже считая себя в чем-то выше их. Ну как же! У меня отменная реакция, стальные нервы, отлично развитая мускулатура, и я очень неплохо стреляю.., то есть, лучшего наемного убийцу еще поискать, но и только. С точки зрения киллера оставить эту парочку в живых было ошибкой, и я сполна за нее расплатился. Но я же не киллер! – мысленно воскликнул он и даже рассмеялся вслух сухим трескучим смехом. – А кто же ты тогда, приятель? – спросил он у себя. – Музыкальный критик? Кинозвезда? Слесарь шестого разряда? Нет, дружок, ты именно тот, кем тебя сделали – исподволь, целенаправленно и осторожно. И что теперь – пойти и застрелить генерала Потапчука? Так ведь он здесь ни при чем, это сделал не он, он просто пользуется моими услугами, вот и все.»

Глеб встал, подошел к проигрывателю и поставил компакт-диск, чтобы заглушить тот невнятный плотный рев, что снова начал звучать у него в ушах. Он с трудом боролся с искушением позвонить Потапчуку и попросить у того поручить ему какое-нибудь дело – чем сложнее, тем лучше. Сдерживало его только то, что он понимал: браться за работу в таком состоянии – это просто иной, более продолжительный и извращенный способ самоубийства. «Пора брать себя в руки, – решил он. – Будем считать, что истерика и горестное заламывание рук остались позади. Просто завершился еще один период жизни, не принесший, как всегда, ничего, кроме потерь. Оглядываться назад бессмысленно – прошлое мертво и похоронено. И горевать об утраченном бесполезно – потери обогащают нас опытом. Правда, бывает так, что груз опыта становится слишком тяжелым – тут важно иметь крепкую спину, чтобы не сломалась, выдержала…»

Он глубоко вздохнул, энергично встряхнулся, как вылезшая из воды собака, и сделал то, что следовало сделать сразу же, как только за ним захлопнулась дверь мастерской – проверил автоответчик. Прослушав пленку, Слепой невесело улыбнулся и закурил новую сигарету: генерал Потапчук разыскивал его уже почти сутки. Докурив сигарету до конца и выпив чашечку кофе, чтобы частично нейтрализовать действие алкоголя, Сиверов подсел к телефону и набрал номер прямой связи с генералом.

* * *

По случаю наступления зимы кафе в парке пустовало. Бармен в бордовом жилете поверх белоснежной рубашки откровенно скучал, перетирая бокалы заученными движениями ловких рук с длинными и нервными, как у пианиста, пальцами. Над стойкой мельтешил цветными пятнами экран телевизора, из скрытых динамиков доносилось задушевное хрипловатое кряканье какого-то исполнителя блатных песен, до коих бармен был большим охотником, восполняя тем самым недостаток острых ощущений. Время было мертвое – начало первого, и бармен никак не мог взять в толк, чего ради он вообще здесь торчит – не лето все-таки, мамы с детишками залегли в спячку до весны, и первые посетители начнут собираться только ближе к вечеру, да и то такие, что лучше бы уж они вообще не приходили. Хотя платили они всегда исправно, пили помногу и щедро давали на чай, бармен вечерних посетителей кафе не любил – все до единого были они людьми опасными, невоспитанными и грубыми, многие таскали с собой ножи, бывшие для них предметом первой необходимости, а самые отмороженные наверняка имели при себе и пушки. Бармен, никогда не страдавший от избытка агрессивности, откровенно побаивался этих людей и старался угождать, как мог – в отличие от молодых мам с детишками и пенсионеров, порой забредавших сюда в поисках стаканчика минеральной воды, эти крутоплечие ребята могли доставить массу неприятностей. Бармен от души плюнул в стакан и энергично растер плевок полотенцем.

В вестибюле мелодично звякнул дверной колокольчик, и бармен удивленно поднял брови: похоже. какая-то молодая мама пробилась-таки сквозь снега и вечную мерзлоту и достигла наконец вожделенного оазиса тепла и сытости, невзирая на трудности и лишения. Появилась надежда крупно заработать: продать чашечку кофе и пирожное. Бармен придал лицу выражение презрительной скуки, способное отпугнуть бешеного носорога и заморозить извергающийся вулкан, и поставил стакан на поднос.

Вошедшие, однако же, на молодых мам походили мало – хотя бы потому, что оба принадлежали к мужскому полу. Лет обоим было что-то около тридцати, одеты вполне прилично, хотя и не роскошно…

Нет, скорее всего, бандитами они тоже не были, тем более, что у одного из них на плече болтался большой и, по всему видно, тяжелый кожаный кофр, в каких фотографы таскают свои аппараты, объективы и прочие причиндалы. Судя по всему, ребята просто заскочили погреться и на скорую руку пропустить по двадцать граммов.

– Привет, служивый, – сказал бармену тот, который был без кофра, выбирая из густой черной волосни, которой до самых глаз заросла его физиономия, мелкие прозрачные льдинки и белозубо улыбаясь. – Организуй-ка нам, пожалуйста, два двойных коньяка, два кофе и пачку сигарет. И смени выражение лица, а то коньяк, чего доброго, прокиснет, Бармен хмыкнул про себя, но перечить не стал – бандит там или не бандит, но разговаривал вошедший как-то уж чересчур уверенно, так что доблестный хранитель барной стойки решил не связываться и нацепил на физиономию маску вежливой готовности – покупатель-всегда-прав-благодарю-вас-чего-изволите.

– Вот, – удовлетворенно сказал бородатый, – это же совсем другое дело!