Велесова ночь - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Капелле cтр.№ 4

Перекрестился на всякий случай и молитву прочитал, потом вернулся к самому важному, что уже несколько месяцев покоя не давало. Вот уж не думал, что так трудно будет сыночка единственного, Васю, на службу во дворец пристроить. К себе в приказ брать – засмеют, что мол, совсем ни чести, ни влияния у Лыкова не осталось, сыночка писарем к себе в стол брать. Но пока все старания Михаила Степановича ни к чему не привели. Жена, Прасковья Игнатьевна, с утра до вечера только об одном и говорила, как Васеньку в люди вывести.

Дверь отворилась, и в кабинет Лыкова вошел подъячий Иван Мельников. Мужчина еле заметно поклонился.

– Спрашивали, Михаил Степанович?

– Конечно! Ты где был? Второй час тебя жду, – не скрывая недовольства, пробубнил Лыков.

– Задержался с купцами новгородской гостиной сотни, опять жалуются, мол, поборы высокие!

– Раз высокие, так и не торгуйте! – мотнул головой Лыков.

– Так ведь не скажешь, я им по-другому объяснил, мол, зато на ярмарке самые лучшие места им выделили, они с двойной выгодой свой товар продать смогут, от лихого народа их защищаем, дороги обезопасили, а стражникам тоже платить надо… Опять заказ им на пищали дали, могли ведь и без них обойтись! Вон как московская гостиная сотня на нас обиделась, что новгородцев выделяем! Их голова, Матвей Никитин, недавно только приходил, но я его успокоил, что сегодня у новгородцев праздник, а завтра – и у вас будет, зато мол, Новгородское вече вам отказать не посмеет, когда со своим товаром поедете!

– Твоя правда, – согласился Михаил Степанович. – С Матвеем ссориться не резон, слухи уже ходят, что скоро не просто головой гостиной сотни, а гостем (крупным купцом – прим. автора) станет, дьяки в разрядном приказе вроде уже и жалованную грамоту на гостиное имя приготовили.

– Быстро поднялся Никитин, – не без зависти покачал головой подъячий.

– Быстро, говорят большими деньгами ворочает, не меньше десяти тысяч обороту в год, сам на Югру, на Северное море ездит, ему уже и воеводы не указ. Ну да ладно, ты все честь по чести выправил, и то хорошо.

Своему подъячему Лыков доверял. Большого ума человек. Поэтому как только с докладом к Патрикеееву или к Курицыну идти, всегда сначала с Иваном посоветуется. Так всегда все складно у него и получалось. А уж с торговым людом общаться равного Мельникову не было. Самые выгодные дела через их стол проходили, и купцы в накладе не оставались, благодарили. Лыков и думать забыл, что с войны голым и босым вернулся. От дедовского удела ему только пара захудалых деревенек и досталась, а холопов так вообще полтора человека. Приданого за Прасковьей тоже негусто получил. Думал, что заслуги отца Прасковьи Игнатьевны да родство с воеводой Ильей Алексеевичем Дорогомиловым подсобят. Только с воеводой все неладно получилось, до сих пор Илья косо смотрит, а вроде военными товарищами были! Хорошо хоть Великий князь заслуги Прасковьиного отца помнил и столом в приказе Большой казны назначил заведовать, и не каким-нибудь, а тем, которому торговые люди подчинялись. А купцы – народ понимающий и благодарный. Так что сейчас хорошо зажил, вот бы Васю к делам пристроить, а там можно и на покой.

– С Васей никак не получается, – пожаловался Михаил Степанович, – может посоветуешь что?

Мельников заботу своего хозяина выслушал, поразмышлял и выдал на-гора:

– Сходили бы вы, Михаил Степанович, к княгине Софье с поклоном. Великий князь вас не жалует, сами не знаем, что ему воевода Дорогомилов наговорил. Так что, тут старайся не старайся! А княгиня, может, и пожалеет. Тем более чужая она здесь, людей, пришедших с поклоном, не часто видит. Знает, что бояре ее ненавидят. Но только на латинян своих да греков опираться ей не просто. Так что ищет она опоры и в боярстве, и в дворянстве московском. Попробуйте, дворянин, попытка не пытка.

Все перевернулось внутри Лыкова, но виду не показал, только засопел слегка. Потом собственной выдержке и хитрости порадовался. Шут его знает, снюхался, небось, с княгиней. Он сам-то из посадских выбился, ни роду, ни племени. "Хотя именно таким сейчас почет", – горько вздохнул дворянин, совершенно забыв, что минуту назад сам же своего подъячего восхвалял до небес. Мельников вышел, а Михаил Степанович так и остался сидеть, поглаживая седую бороду. Был он человеком степенным, неторопливым. А что торопиться, это пусть простой люд торопится, а родовитому человеку держать себя уметь надо. Потом так же не спеша приказал возок запрягать и отправился домой. Только и там отдохнуть не пришлось. На пороге уже ждала его жена, Прасковья Игнатьевна. Лыков взглянул на нее и тут же отвернулся. Но от жены отвязаться не удалось, та была настроена решительно.

– Разговаривал ли ты с воеводой?

– Что прикажешь, каждый день Илье Алексеичу надоедать?

Прасковья с огорчением мотнула головой, но от мужа отставать не собиралась.

– Может Иван тебе что-нибудь путное подскажет? – вспомнила про мужниного помощника Прасковья.

– Подсказал уже, да только такими советами сыт не будешь. Придумал у царевны царьградской милости просить! – на этот раз своего возмущения Лыков не скрывал.

Но реакция его жены оказалась совершенно противоположной той, которую он ожидал.

– А может и правда, – вскинулась Прасковья Игнатьевна с надеждой, – может, поможет Васятку во дворец пристроит. Сам знаешь, Илья на тебя до сих пор косо смотрит. И другие не помогут, ты вон сколько князя Патрикеева за Васятку просил, а он все подожди да подожди, а чего ждать? Пока у Васятки волосы седые появятся, а нас на погост свезут!

– А царевне царьградской я что, кумом прихожусь, чтобы она за Васятку заступилась? – резонно возразил Лыков. – Чин теперь сложнее стал.

Но разве бабу переговоришь, если она себе что-то в голову вбила! Прасковья Лыкова особым умом не отличалась, зато упрямства ей было не занимать.

– Сложнее – не сложнее, а попытка не пытка. Авось и Васятке нашему повезет, глядишь и вовсе кравчим возьмут. Вон какой он у нас молодец и красавец!

Лыков благоразумно промолчал. Упоминать, что единственный выживший из всех их детей сын не отличался ни красотой, ни храбростью было себе дороже. Кроме того, к учению отрок был неприлежен, грамоту освоил еле-еле, а все время пропадал на заднем дворе с кузнецом и оружейником. Он тут же пожалел, что поделился с женой. Теперь волей-неволей придется добиваться Софьиной милости.

Прасковья же после разговора с мужем прямиком направилась на задний двор, дворовые, как только увидали барыню, сразу зашевелились, изображая усердную работу. Но Прасковье было не до них, она только беззлобно дала оплеуху неловкой девке, разлившей лохань с помоями, и направилась к грохочущей и пыщащей жаром кузнице. Внутри голые до пояса и черные от дыма фигуры ловко двигались от наковальни к чану с водой и кипевшему на огне переливающемуся красным золотом металлу.

– Васятка! Васятка! – постаралась перекричать она звон молотков.

Одна фигура отделилась о остальных и направилась к барыне.