Звезда моей любви - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устименко cтр.№ 102

Спустя какое-то время мы оказались на перекрестке из шатких мостков, наподобие лестницы соединяющих несколько этажей. И прежде чем мы сориентировались в хаотичном нагромождении веревок и досок, я успела бросить взгляд вниз, рискованно перегнувшись через хлипкие поручни. Мне показалось, что провал, открывшийся под мостом и пронизанный ответвлениями канатной дороги, не имеет дна, но именно здесь начинается путь во тьму, доступный лишь мертвым. Да и мы сами, ищущие Вечность, имеем ли право называть себя живыми, уже бессчетное количество раз побывав на краю смерти?

Миновав перекресток, мы очутились в темном зале, стены которого покрывали лики оскаленных тварей, вырезанные в черном граните. Скудный свет проникал лишь из коридора, приведшего нас сюда. А дальше царил непроглядный мрак, и мне пришлось затеплить крохотный язычок пламени, мячиком запрыгавший у меня в ладони.

– Мне страшно! – дрожащим голосом призналась Ребекка, трепетно прижимаясь к Беониру. – Думаю, мы вступили во владения смерти, закрытые для всех, кроме наших богов.

– Ты права, – подтвердила я, но при этом мой голос остался безупречно невозмутимым, ибо я сумела ничем не выдать своего волнения. – Простите, друзья, но пройти через квинтэссенцию тьмы сумеет только чародей, а я не смею рисковать вашими жизнями. Ждите меня здесь ровно сутки, а потом, если я не вернусь, уходите обратно той же самой дорогой, по которой пришли.

– Нет, – возмущенно запротестовала воительница, цепляясь за меня. – Мы тебя не оставим!

Но Беонир вдруг схватил девушку за локоть и требовательно притянул поближе, заставив взглянуть себе в глаза.

– Милая, ты не понимаешь, – ласково промолвил он, – что в судьбе каждого из нас есть такие моменты, которые не принято делить с кем-то другим, даже с близким другом или кровным родственником. Судьба ревнива и не терпит соперничества, предпочитая тайком вручать нам свои дары и свои наказания, оставшись наедине со своим избранником, избегая ненужных свидетелей или любопытных зевак. Полагаю, нынче для Йоны настал момент истины, определяющий не только ее дальнейшую жизнь или смерть, но и участь всего Лаганахара. Мы не должны ей мешать!

– Хорошо, – с тяжким вздохом согласилась Ребекка и нежно погладила меня по щеке. – Помни, малышка, мы тебя очень любим и ждем. Возвращайся к нам, пожалуйста!

– Возвращайся вопреки всему! – поддержал ее ниуэ.

– Возьми с собой это. – Воительница протянула мне сумку с метательными пластинами, подаренную ей Лорейной. – Не знаю, на какие там чудеса намекала эльфийская принцесса, но мне думается, что тебе как раз придется сделать тайное явным.

– Спасибо. Я буду помнить! – шепотом пообещала я, приняла оружие и без колебаний шагнула вперед, скрываясь во мраке. Мое сердце разрывалось от тоски и страха утратить тех, кого я еще могла потерять, и от страха не найти того, кого я уже потеряла. Да, но потеряла ли? Честно говоря, сейчас я напрочь отказывалась поверить в смерть Ардена, ибо наперекор всему продолжала помнить его живым, веселым и красивым! Смерть – кто она такая, дано ли ей право убивать нашу любовь? Или это любовь прогоняет смерть, заставив ее отступить перед напором своей животворящей силы? Возможно, мы каждый день потихоньку помогаем выживать своей любви, делая ее все более сильной и прекрасной. Кажется, я лишь теперь начинала понимать, ради чего стоит жить и ради чего не жалко умереть. Интересно, а вы это знаете?..

Я шла, а морская раковина тихонько пела у меня в сумке, внушая веру в себя и пробуждая безумную надежду на благополучное завершение моих поисков…

Не позволяй себе прогнуться,

Корысти ради не греши,

Но для спасения души

На срок прожитый оглянуться

Ты без капризов поспеши.

В ногах у сильных не валяйся,

Почаще слабым помогай,

Не славь себя и не ругай,

За миг ушедший не цепляйся,

Не предавай родимый край.

Не вздумай же любовь на злато

Сменять по глупости своей,

Но не стремись других людей

(что лицемерием чревато)

За глупость осудить скорей.

Путей изведанных чурайся,

За легкой славой не гонись,

Дурных поступков сторонись,

Чужим богам не поклоняйся,

А от своих – не отвернись.

Твои друзья – всего дороже,

Но чти, однако, и врагов,

Ты с ними не веди торгов,

О чувстве меры помни тоже —

Не сделай лишних к ним шагов.

Почаще смейся без причины

И не стыдись печальных слез,

Не принимай беду всерьез,

Но принимай любовь мужчины

Как высший дар, а не курьез.

Не много это и не мало —

Уж как на все с умом смотреть,

Как различить сейчас и впредь,

За что цепляться не пристало,

За что не жалко умереть.

Коридор сузился до размеров тесного лаза, по которому я и шла, пригибая голову под низко нависающим потолком и частенько задевая плечами шершавые, холодные стены. Огонек тускло отсвечивал у меня на ладони, бросая слабые блики на глыбы известняка, грозившие раздавить мое тело, кажущееся чересчур хрупким на фоне многовековой мощи. Карта осталась у Беонира, но я об этом не печалилась. Кем бы ни являлся ее безымянный создатель, он сильно ошибся с подсчетом этажей и ярусов, лишь еще больше запутав своих последователей. Хотя, возможно, он сделал это намеренно? Не исключено, что насквозь фальшивая карта стала еще одной ловушкой, призванной погубить доверчивых путников, осмелившихся сунуться в храм Песка.

Теперь мне казалось, что все увиденное нами ранее было всего лишь ширмой, искусно созданной декорацией, скрывающей подлинные размеры гигантского святилища, уходящего глубоко под пустыню. И даже если я сумею добраться до зала Вечности, то суждено ли мне выйти обратно на поверхность, не встретившись с разгневанной богиней, пылающей жаждой мести? Да, я и сама понимаю, что мне несказанно повезло в схватке с Каадсур, и помощь разбуженного ею призрака пришлась как нельзя кстати, но ведь любое, даже самое волшебное везение когда-нибудь заканчивается! А я… Я уже столько раз испытывала судьбу… Чувствую, вскоре она опомнится, возьмет реванш за все свои поражения и отыграется на мне по полной…

Внезапно проход закончился, выведя меня в какое-то помещение, весьма масштабное и пустынное, судя по звучно разнесшемуся в нем цоканью, издаваемому железными подковками на каблуках моих сапог. Едва ступив на пол этого зала, выложенный гладкими мраморными плитами, я, повинуясь инстинктивному предчувствию надвигающейся опасности, молниеносно опустилась на колени и потушила путеводный огонек, очутившись в кромешной тьме. Интуиция меня не обманула: в тот же самый миг из темноты вылетел зеленый ком слизи и ударил в стену, точно в то самое место, где еще секунду назад находилась моя голова. Едкая, слабо флюоресцирующая субстанция моментально разъела известняк, превращая его в прах. Очевидно, в этой слизи содержался какой-то сильнейший яд, который и сжег верхний слой стены.