Мама для Мамонтенка - читать онлайн книгу. Автор: Настя Ильина cтр.№ 49

— Петь, ну зачем она тебе нужна? — спросила Надя, когда Мамонт ворвался в гараж и увидел на бетонном полу свою Аню.

Она без сознания, бледная, словно белый лист, лежала, сложившись пополам. Он подбежал сразу и пульс начал щупать. Еще бился. Жива была. Положил ее голову к себе на колени и в сознание попытался привести, поглаживая свободной рукой по щеке. Губы у нее все посинели, на щеке слет от удара. Чьего-то жесткого. Не женского точно. И ярость закипела.

— Где этот урод? — спросил, обратившись к Наде.

— Залесский? Он оказался редкостным трусом. Стоило тебе про новых коллекторов сказать, он так поэтично смылся, оставив меня один на один с твоей шалавой… Знаешь, я даже заскучать успела. Ей-то мы двойную дозу наркоты ввели… В сознание не приходила с того момента, как Егор свалил.

Мамонт осторожно положил Аню, подскочил к Наде и прижал ее к стене, схватив за горло. В глаза ее смотрит, надеясь страх увидеть, а она смеяться принялась.

— Мы можем заняться сексом прямо тут, Петенька… Я не против. Если ты любишь жестко, то только знать дай. Я же все для тебя сделаю.

Он отпустил ее, качая головой. Понимал, как жалко она выглядит, а жалости внутри ни капельки не было. Хотелось раздавить ее как таракана. Вот только сидеть потом в тюрьме не хотелось. Мамонт положил пистолет на одну из покрышек и взял Аню, чтобы переложить с бетона на одеяло, валявшееся рядом. Пусть в мазуте, но все теплее. А Надя в это время пистолет перехватила и на него направила, а затем на Аню. Мамонт своим телом прикрыл любимую, думая, что в него точно психопатка не выстрелит. Но она решительно нажала на спусковой крючок, и пуля пронзила плечо. Обожгло резко от боли, но Мамонт лишь губы сжал.

— Думал, что не стану стрелять? Я в голову целилась, но пока еще опыта не набралась. Ну что, Петя, теперь боишься?

— Я не боюсь тебя с того момента, как узнал, что ты сестру родную до смерти довела… Племяннику, маленькому ребенку, подножку поставила, чтобы он упал… Ты сумасшедшая. Идиотка, помешанная на какой-то, только самой тебе понятной, мысли.

Надя ухмыльнулась и пошатнулась чуть. И до Мамонта дошло, что она приняла какой-то наркотик… Едва сдерживала эмоции, которые пытались выбраться наружу, и вот в эту секунду ее прорвало. Она смеяться принялась истерически.

— Долго же ты думал. Вера дурой была, что на моем пути встала. Я же все точно просчитала… Я хотела быть вместе с тобой, потому пошла в то проклятое кафе, где ты пел. Думала, ты меня заметишь, вспомнишь, и мы вместе будем. Я же искала тебя, Петя! Семь лет искала, а ты! На сестру мою посмотрел. Ну и поделом будет этой дуре… Она увела тебя у меня, я подсадила ее на наркотики и довела до самоубийства. Все честно. Она лишила меня любви всей моей жизни, я лишила ее этой самой жизни… Хотя нет… Сначала я заставила ее возненавидеть ребенка и тебя, а потом уже наложить на себя руки.

Каждое слово ядом растекалось по венам. Каждая фраза приравнивалась к хлесткому удару по живому. Мамонт не мог поверить в то, что это говорит человек, которого он когда-то считал нормальным. Он ведь даже какое-то время рассматривал ее на роль своей жены, думал, что сыну будет лучше, если у него полноценная семья будет, и Надя ведь родной кровинкой Мише была. Но вышло все непредсказуемо.

Он губы поджал и глаза сощурил. Почувствовал, как кровь горячая обжигает, течь сильнее начала. Начало щипать от боли, но душевные раны сильнее стягивали.

— А ты так и не вспомнил меня или просто вид делаешь, что ничего не было?

— А что было?

Разбираться Мамонт не хотел, но пытался выяснить, почему в голову этой больной поселилась навязчивая идея, что у них есть совместное будущее.

— Лагерь «Веснушка»… Помнишь?

Мамонт припоминал такое название. Напряг память и «бинго!», вспомнил, что отдыхал в этом лагере в седьмом классе.

— У меня был седьмой класс, — пожал он плечами, и снова боль пронзила, рука даже двигаться отказалась.

— Вспомнил… Я была вожатой группы помладше. Рыжая такая, с косичками… У меня переходный возраст был и прыщи по всему лицу, из-за которых я стеснялась с мальчишками общаться. А ты мне записки начал передавать. Писал, какая я красивая, говорил, что нравлюсь тебе, и ты хочешь начать со мной встречаться. Ты в меня веру вселил, что я мальчикам могу нравится… А потом… Потом не явился на свидание. Я тогда расстроилась сильно, а потом узнала, что ты заболел и родители тебя домой забрали. Вот только адрес нигде добыть твой не получилось. Но я искала тебя, Петенька! И нашла! Я верность тебе хранила, а ты!

Мамонт закатил глаза, сам не понимая больше от боли, сковывающей руку, пульсирующей в ней и разливающейся по всему телу, или от собственного удивления.

— Это ведь надо было вспомнить!

Потом он вдруг подумал о том, что верность Надя ему явно не хранила и затворницей не была, ведь во время секса она точно не девственница была. Или он слишком напился, что даже не заметил этого? На секунду даже скотиной себя бесчувственной посчитал, жалость внутри проснулась, но напомнил себе, что змею жалеет, и сразу отпустило.

— Это не я тебе те записки писал… Я их носил и передавал тебе, но писал их вожатый нашей группы, Димка Колесов, если не ошибаюсь, — произнес Мамонт, зажимая рану. — Ты ошиблась. Не того всю свою жизнь искала. Я за компоты это делал. Димка мне компоты отдавал свои, а я записки передавал, потому что он стеснительный был, боялся сам к тебе подойти…

Во взгляде Нади в это мгновение вселенское разочарование появилось, и Мамонт понял, что она сама же себя и наказала за содеянное. Услышал стоны со стороны Ани и повернулся, но Надя снова попыталась выстрелить. Только ей известно не было, что пуля в пистолете одна всего была. И Мамонт ее уже принял на себя.

— Ненавижу тебя! — закричала Надя и схватила какую-то арматуру.

Мамонт среагировать не успел и почувствовал удар. В глазах потемнело, в ушах свист появился. Он постарался бороться с этим ощущением, чтобы Аню защитить, но краем глаза заметил влетевшего Пашку, хватающего психопатку, и расслабился, падая на бетон.

Мамонт открыл глаза, чувствуя, как сложно было сделать это, ведь веки так сильно отяжелели, что отказывались слушаться. Он постарался встать, но плечо резким выстрелом напомнило о боли. Огляделся вокруг себя и понял, что находится в палате. Посмотрел снова направо, решив проверить, что зрение не обмануло его, и заметил Аню на кровати рядом с собой. Она глядела на него перепуганными глазенками. Левая рука была загипсована, а на лице небольшой зеленоватый синяк и несколько царапин. Больно стало оттого, что его девочка оказалась вовлеченной в разборки столетней давности.

У Мамонта в голове даже не укладывалось, как можно воспринять эти записки школьные, как что-то серьезное…

Как?

Видимо, психическое расстройство у Нади давно было. Возможно, с раннего детства, а активировалось, когда она стала чувствовать себя никому не интересной.