История Сибири. От Ермака до Екатерины II - читать онлайн книгу. Автор: Петр Словцов cтр.№ 46

Независимо от водворения, обстоятельства тамошнего края соткнулись с щекотливым маньчжурским правительством. Ибо многие из наших ясачных тунгусов, кочевавших по рр. Олекме и Ниоксе, по прекращении русской власти на Амуре перешли на р. Зею и должны были платить ясак за Амур по подручности, а по старому праву — в Нерчинске ^[97]; тут две пограничные руки мешали одна другой. Притом Гантимур (Кентимур по-маньчжурски, а Катана сын его) снова с р. Науна прежде 1670 г. перекочевал в сотне с лишком душ в округе Нерчинска за р. Ингоду, а за ним последовали Тойдогон и Боодай с улусниками. Вскоре поступили от маньчжурского начальства, именем богдохана, требования о выдаче беглых звероловов, но нерчинский воевода Аршинский всякий раз отвечал на требования, что без воли своего государя он не властен выдать прибегнувших под покровительство всемилостивейшего государя, еще до вступления его в настоящую должность, т. е. до 1668 года. От совокупности всех случаев туманилось на Амуре, и в 1684 г. составленный в Тобольске 600-й полк из разногородных казаков и их детей препровожден в Енисейск, где и отдан в команду военнопленного подполковника Бейтона, родом шотландца, для следования в Албазин.

3. Дороговизна.

После сего эпизода должно ли присовокуплять, что во время западной заворохи вздорожал хлеб в области Тобольской, так что в главном городе продавался пуд по рублю, вместо семикопеечной цены, обыкновенной и прежде, и после ^[98].

Повышению цен немало содействовала небывалая подать, в ноябре 1662 г. поведенная ^[99], чтобы из животов и промыслов, с людей всякого звания и чина, единовременно взять под присягою пятую деньгу на жалованье войску. Если в том веке под именем животов разумелись не домы из 4 углов, не платье и не деньги, как глухие животы, а лошади, скот и хлеб; под именем же промыслов, промыслы мельничные, кузнечные, рыбные и т. п.; то подать все-таки весьма значительна — по 20 со %! Мы узнаем об этом сборе из грамоты к туринскому воеводе, не находя в П.С. Законов подобных требований от других сибирских воеводств; но, зная, что в июле того же года такая ж подать требовалась с Великопермии, мы не думаем ограничивать требования по Сибири одною округою, а полагаем, что сия мера простиралась не только на города и слободы Тобольского разряда, но и на людные места томские. Всякое лицо и звание, получавшее с чего-либо прибыль, кроме ясачных, подвергалось 20-процентному платежу деньгами. Подобная 10-процентная подать при открытии Турецкой войны требовалась в 1673 году с Сибири. Вот случай, чтобы надоумить Сибирь поставить себе в честь, что она в первый раз призвана, вместе с Россиею, в соучастие необыкновенного налога. Прежде сего времени, при открытии войн на европейской границе, вспомогательные денежные капиталы, разнообразно определявшиеся с подданных России и Великопермии, всегда останавливались на отчинах именитых людей Строгановых, как будто бы Сибирь подразумевалась малолетнею домочадкой.

К предложенным причинам дороговизны, в Сибири оказавшейся, надобно присоединить естественный упадок цены медных денег, неуравнительно возвышенных в достоинство серебряных, и еще злоупотреблениями монетных мастеров, униженных до того, что за один серебряный платилось, наконец, 50 рублями лжесеребряными. Относительно Сибири как такой страны, в которой довлело бы казенной надписи для установления ценности и из которой притом велено было в 1657 г. извлечь медную монету, казалось бы, не надлежало опасаться чувствительных последствий от нарицательного чекана; но, когда сам монарх заботится ^[100] о присылке жалованья серебром для всех людей, состоящих в Туринске на жалованье, с повелением изъять новочеканную медь из народного обращения, нельзя опровергать события соображением вероятностей. Может быть, по размеру тогдашнего хозяйства довольно было и небольшой подмеси оподозренных денег, чтобы затруднить доверие в сделках покупки и продажи.

4. Продолжение населенности.

Неунятый переход людей за Урал и дубровы строевых лесов скоро вознаградили утраты в людях и строениях, причиненных диким вторжением соучастников башкирского бунта. Мурзинская слобода на Нейве ограждается острогом, монастырь Долматов в 1664 г. возобновляется ревнителями благочестия. Работящий народ поморских мест, как бы соскучив сырым, холодным положением своего кряжа, продолжает, начиная с Вычегды, переселяться на Туру, Ирбит, Ницу, Пышму, где в 1667 появился Камышлов в виде слободы, переселяться далее на Исеть и на устье Миасса. Оставляя внутреннее распространение Сибири, мы придержимся границы.

На Исети, пленяющей приятностью своих положений, застроены: Шадринск в виде слободы (1662), недалеко оттуда при протоке — ос. Масленский (1668), Красногорский при протоке (1671), Мехонский (1662); слободы: Бешкильская с надолбами и рогатками (1668), Ингалинская (1676), Терсютская вверх по реке (1668), Барневская (1686), Усть-Миасская с надолбами, рогатками и с башнею на стене, окружавшей слободу. Выше по Миассу — ос. Окуневский (1676). Из военного устройства, перенесенного в слободы, можно судить, что на исетском отрезке границы сильно была чувствуема опасность от набегов.