Уж замуж невтерпеж - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Тутова cтр.№ 23

— Нашли, госпожа, нашли!

Какое еще письмо? Уж не мое ли?

— И как ей удается подговаривать слуг помогать ей?! — возмутилась Хафела — Ведь какими карами не грозила, все равно пишут письма, да еще такими каракулями!

О заблуждение, как велика твоя сила! Любой другой на месте тетушки давно понял, что я сама пишу письма, значит, умею писать и читать! Но нет, Хафела твердо верит в свои заблуждения, не желая видеть правды. Пока мне это на руку, но от ее непроходимой тупости уже тошно. А на счет каракулей она не права: мой учитель чистописания всегда хвалил работы по письму, намекая, что не будь я девушкой из такой семьи, как моя, вполне могла бы подрабатывать писарем, причем в посольствах Фелитии на эльфийских землях, дескать, такие же завитушки могу выводить. Папа, правда, говорил, что эльфы так не пишут, потому как замудрености им не нужны, но люди свято верят в свои заблуждения. Да я и сама что-то не слышала про писарей-девушек.

— Объяви всем, что помогающих этой… нахалке, я буду лишать ежевоскресной маалы!

Вот уж наказание, умора, ей-ей! Маала — настойка калины, репы и вездесущей моркови, раздается после воскресной службы всем жителям замка: по ложке женщинам и детям, по малюсенькому стаканчику мужчинам, считаясь благодатью и милостью леди Хафелы. По случайным разговорам — гадость несусветная, только в больших количествах, да с добавлением чурбань-травы, придающей маале крепости (вот я и узнала, что за траву добавили разбойники в вино, от которого я захмелела!), можно пить, но только хорошо закусывая.

От хмельных изысканий меня отвлек голос Бибиру:

— А письмецо-то я сжег! Сразу занялось, да так ярко!.. Да закрывайся же ты!

Что? Мое письмо? Оно… сгорело?.. Но… маман… папа… я… Они не узнают, где я… Я больше не слушала препираний за дверью: к чему слушать гадости и глупости в свой адрес? Воистину: подслушивающий ничего хорошего о себе не услышит. Но не это было обидно. Я ведь ни о чем не просила, ни в чем не упрекала, а они… Маман… Папа… Слезы нерешительно коснулись ресниц, несмело скатились по щекам, но едва первая упала на ладонь, с глаз хлынул целый поток.

Да за что же это, Всевышний? Чем прогневила Тебя? Что сделала такого, что словно вора запирают?! Я могу многое простить, еще больше стерпеть, даже понять, но этого… Я не звала никого, не просила о помощи, просто пыталась успокоить родителей. Но даже в этой малости мне отказано!

Заговорщики, наконец, управились с замками, ушли, празднуя победу, а я сидела на полу, уткнувшись в колени, и ревела, словно девчонка малая, потерявшаяся в лесу, боясь звуками потревожить кого-то страшного, но выплакивая всю боль.

Все тело занемело, даже пальцы на ногах затекли. А все потому, что неизвестно, сколько времени на полу просидела: когда меня замыкали, сумерки только спускались на теплую землю, а сейчас вовсю светила луна. Странное дело: плачешь так, словно всю душу выплакать хочешь, ведь боль сильная терзает, но, наревевшись, засыпаешь, да так крепко, а главное — без сновидений. Вот и я — слезы не то, что ручьем, рекой текли, а заснула, словно и не было ничего. И никаких сонных капель знахаря Захана не надо.

Знахарь… Бибиру… Хафела… письмо… мамочка, папочка… Слезы вновь покатились из глаз.

— Хватит! Довольно! Я не буду больше плакать! — голос звучал хрипло, сипло, срываясь даже на такой малости слов.

Нет уж, довольно слез! Хватит тут сырость разводить! Да, сказать легче, чем сделать. Но… Я девятнадцать лет жила, словно по течению речки плыла: не спорила, не шалила, куда вели, туда и шла. И если детство таким и должно быть, то сейчас…

Со скрипом, словно старая дверь, поднялась на ноги. Ох, как же больно! Мелькнуло предательское желание улечься в кровать, передохнуть, но тут же исчезло: уж если дала слово, надо его держать. Итак, что делать-то? Пока не знаю, но не оставаться тут точно. Значит, пора путешествовать. Наученная горьким опытом предыдущих скитаний, решила все разобрать до мелочей. Перво-наперво надо запастись бельем. Строгой проверке подвергся сундук в углу, служивший шкафом, пуфом и еще чем придется. Благодаря яркому свету луны, свечи зажигать не пришлось, правда, нужные вещи нашлись не с первого раза. Четыре смены белья… Неплохо, даже очень. Рубаха из холстины, да нечто, бывшее видимо юбкой — в пять моих обхватов, до пола и это не все еще прелести. Надеть не наденешь, но можно под суму приспособить — в чем-то же вещи нести надо.

Помучавшись с увязкой новоприобретенного имущества (и вовсе не краду его, беру лишь на время, хотя когда верну, не знаю), я не спешила радоваться: во-первых, в имеющемся платье далеко не уйдешь, во-вторых, обуви практически нет — это по дому в ступечах можно, а по земле, камням, да песку не выйдет, в-третьих, завтрак был давно, обед сама выкинула, на ужин не звали, а ведь еще в дорогу необходимо что-нибудь взять, и самое главное — мне же еще как-то выйти из комнаты надо! Замки повешены на славу, дверь пока крепкая — можно конечно смениться и тогда должно хватить сил, чтобы разбить дерево, но что-то подсказывало не спешить: вдруг кто под дверью сидит, наблюдателем поставленный, а тут я во всей красе. Не ждать же пока они сами меня выпустят?! Остается только окно.

Ух, я и забыла как тут высоко: комната была на верхнем этаже замка, окном выходившая на восток. Правда, под самым окном проходил небольшой выступ, точнее украшение в виде каменной кладки, опоясывающее весь замок. Страшно то как!.. Не удержусь на нем, ей-ей!

— Соберись, Эредет! Ты можешь! Все равно деваться некуда! — «подбодрила» я себя.

Ступечи были закинуты под кровать, узкая туника последовала туда же, юбка-сума надежно закреплена на спине. Что ж пора.

Легко сказать, а вот сделать… Чтобы удержаться на выступе, пришлось чуть смениться: на ногах и руках выпустить когти, чтоб цепляться удобней было. Шаг за шагом, уткнувшись носом в стены, поминутно останавливаясь и замирая от страха, что вот сейчас сорвусь или кто увидит (хотя желающих поглазеть на ночные красоты не наблюдалось), я двигалась в неизвестном направлении: но откуда ж мне знать, куда ползу, если никогда не осматривала стены замка в таком ракурсе и плохо представляю какие комнаты были по соседству. Поэтому, когда правая рука утонула в оконном проеме, я едва не сверзилась вниз — то-то бы Хафела обрадовалась. Ввалившись в окно, из последних сил сползла на пол (брр, пол холодный и, похоже, грязный), дрожа, прислонилась к стене. Мда, ненамного хватило меня. А ведь только начало пути.

Кое-как отдышавшись, принялась осматриваться, куда ж меня занесло, благо свет луны легко проникал в окно, заливая все серебристо-голубым светом. То ли кладовка, то ли чулан: какие-то тряпки да сундуки. Может сюда складировали все, что оставалось от предыдущих хозяев замка? Надо бы посмотреть, да только страшно: вдруг тут мыши или змеи водятся? Брр… боюсь я их: не знаю с чего, почему, да только аж мороз по коже пробегает, едва подумаю о них. Нет уж, хватит! Стоило ли тогда выбираться из комнаты, чтобы испугаться старых сундуков? Не стоило. Так что вперед на поиски.

Да… похоже, мое предположение о складировании вещей подтверждается: один сундук был доверху забит старыми шляпами, в основном барретами да шлыками, в другом нашлись обветшавшие плащи, в третьем вообще непонятные тряпки. И все же, мне повезло: были обнаружены каким-то чудом относительно сохранившиеся штаны (правда, длиной чуть ниже колен, да расширяющиеся к низу), не слишком рваная куртка с капюшоном, широкий пояс из переплетенных шнурков (в такой при желании и монеты спрятать можно) и, хвала Всевышнему, сапоги. Последние требовали отдельных слов: узкие, но не "нос корабля", на широком каблуке, до середины икры, достаточно стертые и сбитые, да на шнуровке — от самых пальцев и до бортов. Если не сильно присматриваться и привередничать, я стала обладательницей настоящего гардероба путешественника. Надевать все тут же на себя не стала, хотя ногам было холодно и неприятно: мало ли кто в этих вещах ходил и сколько пыли в них набилось, решила отложить сие действие на потом, когда из замка выберусь. Теперь можно было заняться следующим пунктом плана "исход из Ориенрога" — провизией.