Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом - читать онлайн книгу. Автор: Джереми Дронфилд cтр.№ 76

Этот катастрофический провал свел на нет Сопротивление в Моновице. Оно не просто лишилось Гославски и Пеллера: все старые претензии и недоверие между поляками и германскими евреями вновь выплыли наружу.

Кроме того, СС в своей паранойе значительно усилило меры охраны. Вскоре после побега был якобы выявлен новый заговор, на этот раз в кровельной команде. Подозреваемых отвели в бункер гестапо и подвергли кошмарным пыткам. По приказу коменданта Шварца троих повесили, повторив тот же самый устрашающий ритуал ^[430]. За этим последовали еще повешения.

Для Фрица то был один из самых беспросветных периодов за все время в Освенциме. Однако худшее ждало его впереди.

В воскресенье, 20 августа, ближе к вечеру, с ясного голубого неба посыпались первые бомбы. Сто двадцать семь американских бомбардировщиков, поднявшихся с базы в Италии, оставляя за собой борозды белых следов на высоте пяти миль над Освенцимом, сбросили 1336 бомб, по четверть тонны металла и взрывчатки каждая ^[431]. Они взорвались по центру и в восточной части комбината Буна.

Пока эсэсовцы прятались в бомбоубежищах, заключенным приходилось спасаться кто как сможет среди оглушительного грохота и взрывных волн, швыряющих их на землю. Противовоздушные батареи по периметру комбината, ухая и содрогаясь, вели ответный огонь. Арестанты, работавшие на комбинате, бросались на пол, обрадованные в душе. «Та бомбардировка знаменовала для нас действительно счастливый день, – вспоминал один из них. – Мы думали, о нас теперь все знают и готовятся нас освободить». Другой говорил: «Мы и правда обрадовались бомбардировке… Нам так хотелось увидеть убитых немцев. Тогда мы спали бы спокойнее, после всех измывательств, на которые никак не могли ответить» ^[432].

Бомбы оставили на территории комбината и вокруг нее исходящие дымом воронки. Большинство не причинило никакого ущерба, но часть заводских зданий, где производились синтетические масла и алюминий, была уничтожена, а с ними многочисленные склады, мастерские и административные постройки. Несколько случайных бомб приземлилось на лагеря вокруг комбината, включая Моновиц. В результате налета погибло семьдесят пять узников и более ста пятидесяти получили ранения ^[433].

Многие еврейские заключенные наслаждались, наблюдая за испугом СС, но реакция других была противоположной. Молодой итальянец Примо Леви, доставленный в Моновиц в феврале, считал, что бомбардировка только ожесточит эсэсовцев и заставит сплотиться с ними германских вольнонаемных с комбината Буна. Кроме того, при налете пострадали пути доставки в лагерь продовольствия и воды ^[434].

Участники Сопротивления были разочарованы. Появление бомбардировщиков спровоцировало слухи о том, что союзники могут начать сбрасывать с самолетов солдат-парашютистов и оружие. Однако, хотя американские ВВС еще несколько раз пролетали высоко над лагерем, ни парашютистов, ни бомб не было; они совершали разведывательные полеты, подробно фотографируя территорию И. Г. Фарбен и комплекс Освенцима.

Гораздо больше участников Сопротивления волновало неуклонное наступление с востока Красной армии, все мысли и разговоры были только о нем. У них были все основания бояться, что при ее приближении СС начнет массовую ликвидацию всего лагеря, чтобы избавиться от заключенных, прежде чем их смогут освободить. Именно так было сделано в Майданеке.

Попытки бегства продолжались. В октябре четверо заключенных, работавших за территорией, напали на охранника, отобрали у него винтовку и сломали ее, а затем бежали ^[435]. Еще один вышел за ворота лагеря, переодевшись в украденную эсэсовскую униформу. Ему удалось добраться до самой Вены, прежде чем нацисты попытались его схватить – он погиб в перестрелке с гестапо.

Такие случаи вдохновляли, но еврейское Сопротивление – включая Фрица – стремилось к большему. Теперь, когда отношения с поляками осложнились, связаться с партизанами не представлялось возможным. Вместо этого они решили попытаться вступить в контакт с Красной армией, а для этого требовалось завязать знакомство с русскими военнопленными, которых держали в отдельном подразделении Моновица. С ними пытались связаться через русских евреев, знакомых с членами Сопротивления. Это было непросто, потому что среди военнопленных не было ярых коммунистов или евреев – их расстреливали сразу при поимке, – так что не имелось общей почвы для борьбы. Тем не менее Фриц и остальные не прекращали попыток. Наконец одному из «новых арийцев» удалось бежать с группой русских. Все с тревогой ждали, что случится дальше, но ничего не происходило, и они вздохнули с облегчением: по всей видимости, беглецов так и не поймали.

У Сопротивления появилась надежда, хоть и очень слабая. Сидя на собраниях, Фриц мучился от нетерпения. Все его мысли были о Сопротивлении, когда начнется финальная бойня; надеяться на помощь русских казалось бессмысленным и неоправданным: «Если нас станут убивать, надо хотя бы забрать как можно больше эсэсовцев с собой», – рассуждал он. Фриц снова и снова прокручивал эти мысли у себя в мозгу, но планы их реализации пока держал в тайне.

* * *

В сентябре американские бомбардировщики вернулись, напав на этот раз на завод по производству масел в Буне. Некоторые сбились с курса и сбросили бомбы на Освенцим I, где, по счастью, ударили по эсэсовским казармам; одна попала в швейную мастерскую, унеся жизни сорока заключенных. Несколько бомб упало на Биркенау, повредив железнодорожные пути у крематориев и убив около тридцати вольнонаемных ^[436]. Масляный завод почти не пострадал, но около трехсот узников, не имевших доступа в бомбоубежища, получили ранения.

Некоторые с радостью шли на этот риск. Отсевы в газовые камеры теперь происходили еженедельно, и иногда из Моновица зараз увозили до двух тысяч человек ^[437]. Казалось, американские бомбардировки предвещали скорое освобождение. Наверное, уже недолго осталось?