Спасения не будет - читать онлайн книгу. Автор: Рина Белая cтр.№ 44

Что теперь значит этот поцелуй в котле безумия и безысходности?

— Уже не греет… — сказала я, разрывая поцелуй.

— Я не встречал таких девушек как ты, Айла. Такая красивая и такая опасная, а твои способности потрясают воображение. Я следил за твоей игрой, и она восхитила меня.

— Восхищен, говоришь?! — я облизала губы. — Тогда останься. Вызволи меня из этого ада, и я подарю тебе сотню, тысячу поцелуев.

Молчание воина напрягло. Нет, милый воин, я не упаду к твоим ногам и не буду молить о помощи.

— Прибереги свои поцелуи для той, которая оценит.

— Прости. Встретились бы мы при других обстоятельствах, и я бы боролся за наше будущее.

Я широко улыбнулась, понимая, что только что на мне нарисовали жирный крест. Ориан не верит в мое спасение. Уже нет… а значит, самое время избавиться от «декораций». Тянуть больше не имеет смысла.

— Прощай, воин света.

— Клинок, который способен оборвать нить жизни, спрятан в пустующем стойле под кормушкой.

— Предлагаешь мне быструю смерть? Как благородно! — усмехнулась я.

— Айла…

— Прощай.

Я шла в свои покои, где меня ждала Ликерия. Горячие слезы обжигали щеки, а я их уже и не сдерживала. Отступать было поздно. Резко втянув воздух носом, я толкнула дверь и тут же была поймана в объятия.

— Пошли вон, — шмыгнула носом Ликерия. — Мы будем прощаться.

Времени совсем не осталось. Я заставила себя отстраниться, прошла в купальню и скинула с себя дорожное платье. Жестом дала понять, что жду от Ликерии того же. Разговаривать было нельзя, мои покои перестали быть безопасными. Поменявшись одеждами я вынула из ножен меч и обрезала себе косу.

Обнимая Ликерию в последний раз, я передала ей свой молитвенник, на обложке которого вывела золотом строки:

«Не вздумай даже смотреть на Сайроса.

Выдашь себя хоть взглядом и нам конец.

Продержу иллюзию до заката. Удачи».

Слова испарились, будто ничего и не было.

Сжимая ножны в ладони, я стояла на открытом балконе в штанах, непривычно висящих на моей заднице. Сайрос оседлал Бурого, и конь тут же выказал свое недовольство, цапнув за ботинок потерявшего бдительность дознавателя. Ничего, потерпит. А как только скроются за утесом, там уж Ликерия натянет поводья своему монстру. Монахиня из нее никакая — запутавшись в юбке, она ерзала в седле, пытаясь вытащить ткань, придавленную внутренней стороной бедра к крылу седла. Последним сел в седло Ориан. Я нарисовала черную ленту, незаметно вплетая ее в густую гриву серого жеребца. Заметил, склонился, желая сорвать ленточку, но пальцы прошли сквозь иллюзию. Распрямил спину и обернулся, встречаясь со мной взглядом.

— Вернись ко мне. Вернись, как возвращаются воины света к своим возлюбленным. Вернись и спаси меня… — прошептала я, заставляя принять мой скромный дар.

Ориан ударил серого по бокам, и всадники умчались.

«Спасения не будет», — поняла я.

«Это конец» — подумала я и сомкнула ресницы.

Я сидела на теплом полу, облокотившись спиной о стену, и безучастно наблюдала за черной, как полоса моей жизни, змеей. Змея, попав в «капкан» амулета, изгибалась и корчилась. Наконец, она свернулась в тугой узел, дернулась в последний раз и затихла черным пятном на молочном ворсе ковра. Всматриваясь в ее застывшие «слезы» глаз, я погладила амулет со смарагдом, испытывая смутную радость от темной силы, заключенной в изумрудном камне. Я поступила правильно, оставив артефакт себе. На пальце «монахини», спешно покидающей королевский дворец, была лишь точная его копия. Я обезопасила свою жизнь, ведь с отъездом Ликерии змеи никуда не делись. Наоборот, их стало гораздо больше. Я встречала ползучих гадов в цветущем саду, в библиотеке, в конюшне, когда хотела покормить лошадей сахарком, а сегодня даже в своих покоях. Я знала, что это будет продолжаться, пока я не сдержу свое обещание, данное командору в храме Змеерогого. Змеерогий… Однажды я уже была свидетелем его ужасной многомерной пытки. Мальчишка, чей позвоночник прошили устрашающе-длинные иглы, выкачивающие из тщедушного тельца последние крохи эфира, снился мне до сих пор. И я отчаянно не желала повторять его судьбу, а потому гнала от себя даже малейшую мысль о побеге. Нет, я не сбегу. Во всяком случае, не раньше, чем мою голову венчает корона.

— Госпожа Ликерия, просыпайтесь…

Схватив мертвую змею за хвост, я выскочила на балкон и перекинула ее через балюстраду, увитую мелкими бутонами роз. Двери моей спальни распахнулись, и приятный бархатный голос за спиной возвестил:

— …сегодня особенный день!

— Да кто ж спорит, — мрачно обронила я. День сегодня и впрямь особенный. Особенно жуткий.

На восьмой день после кончины пресветлой дворец погрузился в густой туман. Я всмотрелась в серое марево, вылавливая очертания островерхой башни, ставшей обителью черного мага и, сжав перила балюстрады, мысленно обратилась к БегГару Шампусу:

«Я не хочу иметь с тобой ничего общего и я не позволю тебе пить меня словно сладкое вино».

— Для обряда все готово, — укрывая мои плечи белым плащом, сказала обладательница бархатного голоса. — Я провожу вас к священному источнику.

Священный источник благоухал ароматом целебных трав. Горная вода, просачиваясь по трещинам отвесной горы, с тихим шумом скатывалась в неглубокий круглый бассейн. С четырех сторон бассейна на идеально гладких шарах были установлены чаши, наполненные пылающей синим светом водой. Неподалеку еще две чаши освещали шатер, расшитый серебряной нитью. С меня сняли одежду, и я ступила в хрустальную живительную воду.

Прислужницы взялись за руки и запели таинственным мелодичным голосом. Дух воды, пробудившись ото сна, всколыхнул воду, и она расцвела необъятным множеством прозрачных бабочек. Я протянула руку, желая убедиться, что это загадочное явление не плод моего воображения, как вдруг бабочки расправили небесной красоты крылышки и окружили меня со всех сторон, обволакивая мое тело искрящей нежностью. Волшебные переливы пламени скользили по радужкам их невесомых крылышек, освещая скучающе-серый туман. Бабочки кружили, согревая меня. Они и были той целебной силой, что сделала мою кожу и мой разум, столь долгое время скованный накипью тревог и волнений, совершенными. Этим крошечным созданием удалось наполнить меня счастьем. Единым порывом вода схлынула, и я почувствовала себя просветленной. Сознание окутанное мифической, как призрачный свет луны, пеленой, и эти голоса, эти песнопения, сопровождающие всю церемонию, не велели мне сомневаться.

Легкая струящаяся ткань укрыла мои плечи, и я прошла в сказочно красивый шатер.

Я подняла глаза. Вздох полный восхищения сорвался с чуть приоткрытых губ. Видела бы Ликерия себя в зеркале! Рубины, инкрустированные в тиару, выгодно оттеняли черный цвет ее глаз. Черный корсет, расшитый огненной нитью и красными самоцветами, так напоминающими застывшие капли «крови», эффектно облегал талию. Глубокий разрез от бедра притягивал взгляд чарующим совершенством линий. Плащ из роскошной ткани темно-бордового цвета с черным отливом волной спадал по спине и, казалось, не знал конца, настолько длинным он был. «Перед такой красотой дрогнет даже каменное сердце», — думала я, загадочно улыбаясь отражению.