Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Павел Селуков cтр.№ 9

Обнял за талию. Мужчина, женщина, просто всё. Она меня за шею обхватила и наушник в ухо вставила. Плеер с диском. Похимичила. «Сигарета мелькает во тьме...» Ну, вы поняли. Танцуем. Ништяк. Смешно обоим. У нее глаза лучатся, у меня лучатся. Даже говорить неохота. Запахло весной, завтра в школу не пойдем. Я почему-то с ней очень интеллигентно заговорил. Не знаю. Она и так сидит, а тут еще я по фене начну ботать. Нехорошо. Книг-то много прочитал. Умел уже варьировать речь. И вот мы танцуем, молчим, смотрим друг на друга, кругом зона эта скотская, со свинарника говном несет, а я такой говорю:

— Хочешь, я буду твоим парнем? У меня водка есть.

Идиот. Нет чтобы «клянусь луной, посеребрившей кончики деревьев» или про глаза что-нибудь. Сказал и чуть не взвыл. При чем тут водка? Каким парнем? Может, сразу поженимся?

А она рассмеялась и говорит:

— Давай для начала познакомимся. Меня зовут Катя.

— Саша.

— Говори — Александр.

— Почему?

— Потому что ты Александр.

— Ладно. Что еще?

Я типа прикололся. А Катя — нет.

— Ну смотри. Я — бесконвойница. Ты на меня запал. Запал ведь?

— Запал.

— Ты мне тоже нравишься. Понятно, что у наших отношений нет будущего, но переспать с тобой я хочу. Ты хочешь со мной переспать?

— Хочу.

— Отлично. Далее. Мне тридцать лет. Тебе, наверное, лет двадцать?

— Двадцать, да.

— Десять лет разница. Это проблема?

— Нет.

— Отлично. У меня есть два часа. Где мы это сделаем?

— В квартире моего друга. Вон он, на лавке сидит.

— Вижу. Резинка есть?

— Нету.

— Сумеешь вовремя достать?

— Постараюсь.

— Иди решай с другом, я подожду.

Если честно, от таких лобовых раскладов я немного офигел. А с другой стороны — пошло оно все! У меня будет секс с обалденной бесконвойницей, что еще надо? Подошел к приятелю, ключи от хаты взял, дал денег на бухару, спровадил. В три минуты уложился. Пыл юношеский. Махнул рукой. Подошла.

— Всё в порядке, Кать. Пойдем.

Поднялись на второй этаж. Зашли в квартиру. Спальня. Диван не убран. Катя обошла комнату. Без бушлата она смотрелась выигрышней.

— Раздевайся, Александр, и ложись в постель. Я в ванную и сразу к тебе.

Ушла. Разделся. Лег. Скованность какая-то. Не привык я так деловито к сексу подходить. Лежу, в потолок гляжу. Подтопили приятеля. И кто там наверху живет? Андрияшкин? Нет. Митрошин? Митрошин вообще в другом доме. Шадрин? Точно, Шадрин. И чего это он? По пьяни? Или недоглядел? Щас навесные потолки пошли. Интересно, они спасают от затопления или нет? Если спасают...

Додумать глубокую мысль про потолки я не успел. Катя пришла из ванной. Голая. Скользнула. Прижалась. Куснула в шею. Поцеловались. У меня сразу встал, в семнадцать лет такое бывает. Полез сверху, как обычно. Миссионерка, то-сё.

— Ты чего?

— Чего?

— А как же прелюдия?

— Чё?

— Поласкай меня.

— Как это?

— Поцелуй шею.

Поцеловал.

— Вот так?

— С языком.

— Так?

— Да.

— Еще?

— Ты постоянно будешь спрашивать?

— Не знаю.

— Целуй меня всю. Везде. Опускайся ниже. Медленно.

— Везде?

— Ох... Везде, да.

Доцеловал до живота. Распробовал этот кайф. Съесть ее захотел. Особенно грудь. На животе тормознул. Куда дальше-то? Ноги, что ли, целовать? Тупо как-то. Или не ноги? Если не ноги, можно в угол петушиный заехать. Тут Катя давай мою голову вниз толкать. Нежно, но настойчиво.

— Ты почему остановился? Продолжай!

— Так у тебя тело кончилось.

— Не кончилось. Прямо там поцелуй.

— Ногу, что ли?

— Не ногу, дурачок, клитор.

— Чё?

— Просто не сопротивляйся, я тебя направлю.

Направила. Поцеловал. Побрито все. Думал, пахнуть как-то будет. Не пахнет. То есть пахнет, но приятно. Удивительно даже. Я знал, конечно, что мужики такие номера тёлкам исполняют, но... Как-то это... Как бы сказать... А с другой стороны... Интересно, блин. С детства ведь под запретом. Лизну, думаю, разок. Ради общего развития. Клитор — это вот он. По-любому это он, больше некому. Лизнул. Раз, другой, третий. А ниже, думаю, если? Ниже — это как? Биология. Что там в учебнике писали? Половые губы? Не похоже на губы. Половые створки. Или створки у устриц? Да какая, блядь, разница!

Катя застонала. Я ободрился. Катя яростно задвигала бедрами. Я чуть ртом не отпал, но не отпал. Язык только онемел. И челюсть устала. Это как бокс — надо потерпеть, чтобы не облажаться. Не облажался. Катя сама от меня отползла. Судорожно.

— Чё ты?

— Ничего. Спасибо.

— Я правильно все сделал?

— Правильно. Правда, еще есть над чем поработать.

— Всегда есть над чем поработать.

— Тоже верно. Ты — супер. Не заморачивайся.

Я вытер подбородок и лег рядом. Полежали.

Катя давай прелюдию исполнять. Прелюдия. Дурацкое слово. Доисполняла до живота. Обхватила. Неужели, думаю, в рот возьмет? Неужели, думаю, она такая масть и защеканка? И как мне потом с ней целоваться? Как пить после нее из кружки? Детей как крестить? Взяла. Глубоко. Не как проститутка, а с душевным трепетом. Я офигел. Покрестим как-нибудь. Чуть не приплыл, но Катя, видимо, это почувствовала и села сверху. Положила мои руки себе на грудь.

— Ласкай соски.

— Соскай ласки.

— Чего?

— Я не в себе. Не обращай внимания.

— Тебе узко во мне?

— Очень узко.

— Хорошо.

И, знаете, все действительно было хорошо. И на второй раз, и на третий, и на четвертый, и на пятый, и на шестой. Только мы почти не говорили. Я ей задавал вопросы, а она не отвечала внаглую. Отшучивалась. Меняла тему. Сводила все к сексу. А я влюблялся. Падал прямо в яму чувств. Стал наводить справки по своим каналам. Навел. Родители друзей вертухаями в зоне работают. Да и по воровской пробросил. Мужа она убила. Ножом. Ей полгода сидеть осталось из девяти. С Екатеринбурга сама. Екатерина Дмитриевна Гончарова, 1976 года рождения.

А Митрошина закрыли. Гоп-стоп. Он мне ключи от своей хаты оставил. Ну, чтобы я приглядывал, сильно не бухал и любовь с Катей крутил. Митрошин говорит: любовь — дело молодое. Не знаю. А немолодым как быть?