Малиновый запах надежды - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Калинина cтр.№ 32

Мне ответила мама. И я получила оптимистичный ответ, что дома все хорошо. Отец работает, она – ведет хозяйство, все живы-здоровы. Я спросила, не нужно ли им выслать денег, мама ожидаемо отказалась, и я привычно решила, что в понедельник сделаю перевод – тоже, как всегда. Про себя я рассказала совсем немного: работаю, устала, возможно, скоро возьму небольшой отпуск. Поклонники есть? Да, есть. Обычный наш разговор, на бодрой ноте, но мама, прежде чем попрощаться, неожиданно сказала:

– Сань, если тебе плохо, приезжай. Бросай все и возвращайся!

– Мам, мне здесь неплохо.

– У тебя голос грустный!

За нарочито бодрыми интонациями она интуитивно разгадала мое истинное настроение.

– Не грустный, а немного уставший. Что я забыла в нашем поселке? Разве найду там такую хорошую работу, как здесь?

– Все так, – вздохнула мама. – Но приезжай хотя бы в гости. Ты уже столько времени у нас не была!

Она права. После переезда в столицу я ни разу не съездила в свой город. Мама приезжала ко мне два раза, один раз – с отцом. И все наше общение свелось к еженедельным звонкам по телефону.

– Ладно, мам, приеду. Может быть, скоро.

Остаток этого тянущегося, как жвачка, дня я провела за просмотром телевизора, равнодушно щелкая пультом с канала на канал, пока не остановилась на музыкальном. Убаюканная музыкой, я даже ненадолго погрузилась в поверхностную дрему, из которой меня опять вырвал звонок в дверь. Решив, что пришла Лейла, которой свекровь сообщила о моем визите, я обрадованно побежала к двери открывать.

Но на пороге стояла не Лейла.

– Как ты меня нашел? – спросила я неожиданного гостя, едва справившись с замешательством.

– Ты оставила медсестре адрес и телефон в свой первый визит ко мне в больницу, – пояснил с чуть смущенной улыбкой Кирилл. – Ничего, что без предупреждения?

– Заходи, заходи! – пригласила я, распахивая дверь и приглаживая взъерошенные волосы.

Мне неожиданно стало стыдно за свой излишне домашний вид – старый свитер и широкие вельветовые брюки, которые хоть и были когда-то модными и нарядными, но сейчас годились лишь на роль домашней одежды.

– Я приезжала к тебе в пятницу, но мне сказали, что тебя уже выписали.

– Да, в четверг, – пояснил Кирилл.

Он разулся и повесил на вешалку кожаную куртку.

– Хочешь чаю? – предложила я.

– Не откажусь, – улыбнулся он.

Нам обоим было немного неловко, как в мои первые визиты к нему в больницу. И хоть во время последних встреч мы довольно непринужденно общались, сейчас будто вновь налаживали тонкий контакт.

Мы прошли на кухню, и я порадовалась про себя тому, что успела перемыть всю грязную посуду. При Лелике мне не бывает стыдно за тарелки в раковине. Хороший это знак или плохой? Может быть, Леонид мне уже настолько привычен, что я не стыжусь при нем ни невымытой посуды, ни вытертых старых брюк, в которых не выйдешь на улицу. Или просто от Леонида не исходят такие притягательные для меня флюиды, как от Кирилла?

– Я приходил к тебе в пятницу вечером... – сказал он, присаживаясь за стол.

И я, не дав ему договорить, резко перебила:

– Так это был ты?!

– Да, – немного смутился Кирилл. – Хотел вернуть тебе диски и плеер.

– А... конверта ты мне не оставлял? Белого такого конверта? – продолжала жадно допытываться я, пропуская его слова мимо ушей.

– Нет. У тебя на пороге уже валялся конверт, но я не знаю, кто его бросил. Я лишь позвонил в твою дверь, не дождался ответа и спросил у соседки, в этой ли квартире ты живешь.

– Ясно, – вздохнула я.

Если еще недавно я подозревала в авторстве анонимок незнакомого «высокого брюнета в кожаной куртке», описанного Лейлой, то сейчас опять не знала, на кого думать.

– Эй, ты в порядке? – спросил Кирилл.

Что-то за последние дни мне этот вопрос задают слишком часто, стоит призадуматься.

– Да-да, в порядке, – встрепенулась я. – Сейчас будем пить чай. Какой ты любишь – зеленый, черный?

– Черный.

– Слава богу! Потому что у меня нет зеленого.

Кирилл рассмеялся, и я тоже улыбнулась.

– Забавная ты! – сказал он после недолгой паузы.

– Один мой знакомый тоже считает, что я «забавная». Даже прозвище мне дал – Мартышка, – зачем-то призналась я. – Остается только понять самой, что же во мне забавного находят люди...

Кирилл не ответил, лишь с улыбкой склонил голову набок, рассматривая меня так внимательно, будто собрался писать с меня портрет. И под его взглядом я вновь почувствовала себя неловко.

– Почему ты так на меня смотришь?

– Любуюсь.

– Чем? Моими домашними штанами, растянувшимся свитером и взъерошенными волосами?

– Зелеными глазами, красивой улыбкой и ямочками на твоих щеках, когда ты улыбаешься.

Я фыркнула и отвернулась к шкафчику, чтобы достать чашки. Но комплимент Кирилла доставил мне удовольствие – чего уж греха таить. Я налила нам чаю и после этого задала вопрос, который уже давно вертелся на языке:

– Кирилл, я тебе случайно не передавала вместе с остальными дисками...

– Диски! – хлопнул он по столу ладонью, не дав мне договорить. Вышел в коридор и вернулся с небольшим пакетом. – Кажется, тут все, что ты мне дала, – сказал он, выкладывая на стол мой старенький плеер и несколько пластмассовых коробок.

– Мне, если честно, не так важны все эти диски, как один... Не нашла его дома и подумала, что дала тебе.

Я нетерпеливо перебрала стопку пластмассовых коробочек, открывая каждую в надежде обнаружить диск Тима.

– Нашла? – заглядывая мне через плечо, спросил Кирилл. Мое волнение передалось и ему.

– Нет, – разочарованно сказала я, закрывая последнюю коробочку. – Все эти диски мне абсолютно не нужны...

– Посмотри в плеере!

Я нетерпеливо, цепляясь за последнюю надежду, открыла крышку плеера и обрадованно закричала:

– Это он! Он! Спасибо! Спасибо!

Дрожащими пальцами я вытащила диск и, развернувшись к Кириллу, от радости поцеловала его в щеку.

– Гм... Я рад, – смутился он. – Кстати, мне очень понравилась эта музыка. Я даже, признаться, скопировал себе на компьютер. Не рассердишься?

– Нет. Если ты не возражаешь, я принесу магнитофон?

– Почему я должен возражать?

– Хорошо! Я сейчас приду! – обрадованно воскликнула я и ретировалась в комнату за магнитофоном.

Когда я ставила диск, у меня дрожали от волнения руки. Я уже так давно не слышала голос Тима. Он остался в моей памяти, но услышать его сейчас еще раз, наяву, было подобно встрече после очень долгой разлуки.