Когда вдруг решил… что уже… поздно - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Флёри cтр.№ 112

— Сам как? Дома был?

— Часа два назад отскочил. Помылся, переоделся… мало ли… Понимаю, что смысла топтать дорожку под кабинетом врача нет, а уйти… наверно, и некуда. — Воздуха в грудь набрал, что-то добавить намереваясь, как вдруг напрягся. Приметив, что Катя приближается, недовольно взгляд отвёл.

— Вот вы где! — С деловым видом та руки на груди скрестила. — Андрей, здравствуй. — В щёку его поцеловала, но на Литнера смотреть продолжала. — Андрей, хоть ты скажи ему, что нельзя так! Давление двести на сто тридцать, на самого пора реанимацию вызывать, а Константин Сергеевич всё отмахивается.

— Детка, ты, кажется, акушер, а не специалист по делам сердечным. — Насмешливо фыркнул Литнер, от стены отстраняясь, выравниваясь. — Нормально всё. Хорошо практически. — Заверил и Андрею взглядом приказал не вмешиваться.

— Я вас предупредила! На соседнюю с Оболенской койку устрою!

— А двуспальной нет? — Издевательски хмыкнув, Литнер посерьёзнел, плечами тряханул, в тонус себя вводя. — Ты шла куда-то? — Непрозрачно намекнул и в сторону длинного коридора кивнул. — Вот и иди. И ты иди, Андрей. Если не ошибаюсь, принцесс твоих уже в палату перевели. Катюш, ты проводишь? — Поторопил с решением, едва не в спину двоих подталкивая. Но Андрей с места не сдвинулся. Придирчиво Литнера осмотрел.

— Ты нормально?

— Лучше всех.

Шаг сделал, но тут же на крёстного обернулся.

— Ты злишься оттого, что я нашёл его первым, ведь так?

Костя плечами передёрнул, темноту в глубине глаз демонстрируя без утайки.

— Видимо, в этот раз судьба оказалась на его стороне. В отличие от тебя, я давно разучился прощать. Иди. Сейчас ты нужен в другом месте.

— А ты?

— Соберусь с мыслями и пойду к Рите. Не по себе, как подумаю, что она одна там.

Андрей понимающе кивнул, а слова посчитал лишними. То, что Костя из её палаты вышел только лишь для того, чтобы указания по охране и поискам Самарина выдать, даже не сомневался.

В палате реанимации было тихо. Только неприятный звук работающих приборов отвлекал. Приглушённый свет, серые жалюзи на окнах. Костя осторожно усмехнулся, представляя, как Рита возмутиться вслух, на общую угнетающую колористику жалуясь. Она любит яркие краски, жизнь любит, путешествия. Надо будет обязательно куда-то её отвезти, чтобы всё забыла. На море. Рита жить не может без моря, без этой солёной воды. Всей душой стремиться к бескрайним просторам, к силе стихии. Заряжается там, оживает. А сейчас лежит. Сама на себя не похожа. Бледная, будто прозрачная кожа, даже веснушки потускнели, потерялись. Спутанные волосы, безучастное лицо. Спит…

Литнер присел рядом, осторожно, будто разбудить боясь, провёл по тонкому запястью, по волосам погладил, выражая бесконечную нежность. Сейчас её требовалось много. Намного больше, чем Рита смела попросить прежде. Предостерегающе глянул на вошедшую в палату медсестру с набором готовых к введению препаратов.

— Это ещё что? — На шприцы глянул, с места поднимаясь. — Я разговаривал с врачом, он уверял, что больше ничего не понадобиться.

Под напором медсестра отступила, нервно сглотнула прежде, чем ответить.

— Назначение акушеров. Для снижения лактации.

— Это ещё что такое?

— Лекарственный препарат для снижения выработки грудного молока. Так нужно.

— Так нужно… — Прошептал Костя, словам медсестры вторя, и невольно отступил. Несколько раз согласно кивнул, будто себя в этом убеждая.

И только ближе к вечеру насторожился, понимая, что Рита пытается глаза открыть. Помня предостережения врача, на кнопку экстренного вызова бросил быстрый взгляд, на стакан с влажной губкой, чтобы смочить пересохшие губы. Но совершенно растерялся, осознавая, что ничего этого не пригодится. И не будет ни истерики, ни тихих просьб. И даже наблюдая со стороны, совершенно точно уверен был, что Рита всё помнит, всё понимает. И сейчас затаилась, пытаясь информацию переварить.

Она неторопливо вдохнула, боясь закашляться, ещё более осторожно сглотнула, поморщившись от сухости в горле. Прямо перед собой, в потолок смотрела и к ощущениям прислушивалась. Тяжёлая рука нехотя поползла в попытке дотронуться до живота. Ладонь сжалась в бессильный кулак, когда понимание того, что ребёнка в ней больше нет, подвело для Риты определённый итог. Она прикрыла глаза и надрывно вздохнула, всё же закашлявшись. Слезинка неторопливо скатилась по виску вниз.

— Костя, прости меня… — Прохрипела, а он даже не понял сразу, что к нему обращается, что его присутствие ощущает. — Я… я так не хочу, чтобы ты меня бросал… Я так этого боюсь, что… что давно уже стала заложницей этого страха. — Торопливо шептать принялась, в панике понимая, что в любую секунду он остановить сможет, что высказаться не даст и всё снова осядет где-то глубоко внутри неё. — Настолько, что уйти, сбежать мне казалось решением, реальным выходом казалось, но ведь я без тебя не могу… И этот страх… он раз за разом ошибаться вынуждает и всё усиливается, окутывает плотнее, заставляя в нём путаться, не имея возможности свободно вздохнуть. Я… я так устала бороться. И бояться устала. Всё это неправильно. Так нельзя. Нельзя, чтобы другим человеком, его интересами жил, а я иначе уже не умею. С оглядкой на тебя, на твоё мнение существую, завишу от этого, от этого кайф получаю! — Болезненный хрип разодрал горло. — Не бросай меня, пожалуйста. — Жалостливо простонала и воздуха взахлёб глотнула, понимая, что Костя молчит.

— Всё сказала? — Уточнил он сухо, после затяжного молчания. К Рите подался. Так, чтобы глаза видеть, и над ней навис. — Почему ты такая, а? — Внимательно её разглядывая, прищурился. — Про ребёнка не хочешь спросить, нет? — Некрасиво скривился, будто осуждая. — Не хочешь, значит, вместе? Как и всегда: решение приняла, оплакала, эмоции в себе задушила, задавила истерику, выжидая, пока одна останешься, так? А уж потом и нареветься вдоволь можно… — Кивнул, будто с этим решением соглашаясь. Только во взгляде согласия нет. Буря там бушует, набирая обороты. — А со мной поделиться? — Зло прищурился. — Поделиться всем, что есть, всем, что чувствуешь, не хочешь? Вычеркнула всё, забыла, ведь слёзы ничего не изменят, верно?! — Дыхание задержал, чувствуя, что сорваться может. Сейчас, когда меньше всего этого хочется, когда просто нельзя. — Рита, у нас дочь вчера родилась! Как назовём?.. — Выдохнул, собственную боль выплёскивая.

Зубы до скрипа, до судороги в челюсти сжал, глядя, как она всем телом дрогнула, как дугой выгнулась, ошибки свои понимая, признавая их. Поняла впервые! Осознала! Успела! Лбом к её лбу прижался, ладонями лицо обхватил, дыхание, неродившийся крик на губах перехватывая.

— Она маленькая и слабая. Ей наплевать на твоё понимание, на то, что сильная и всё выдержишь, будто и не было, тоже наплевать! Ей любовь и забота нужна. Твоя любовь и твоя забота! Ты слышишь? Отпускай этот камень своих страхов и пусть он летит к чёртовой матери. Без тебя летит в эту бесконечную пропасть упрёков, переживаний, раздумий. Здесь и сейчас живи! С дочкой, со мной!