Москва Икс - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Троицкий cтр.№ 86

Опустил пистолет в карман куртки, побежал в другой конец коридора, к лестнице, судно качнулось так, что, казалось, — пол и потолок поменялись местами, — Кольцов растянулся вдоль коридора, попытался встать, но снова упал так, что в кровь разбил нос. Когда встал на ноги рядом оказался, будто вырос из-под земли, здоровенный мужчина под два метра с длинными руками и пудовыми кулаками, наверно, этот тип уже видел в конце коридора тело другого оперативника, рукоятку ножа, торчавшую из шеи, и лужицу крови под головой. Кольцов опустил ладонь в карман, чтобы выдернуть ствол и выстрелить в упор, но кармане оказалась лишь оторванная пуговица, пистолет валялся под ногами, рядом с переборкой.

Опер ударил в лицо кулаком, но не дал упасть, сграбастал за ворот куртки, притянул к себе, ударил лбом в лицо, двинул коленом в пах, тут удалось увернуться, подставить бедро. В следующее мгновение кулак врезался чуть выше правого глаза, глубоко рассек бровь, верхнее веко мгновенно потяжелело и закрылось. Кольцов успел провести подсечку, вдвоем они повалились на пол, опер подмял его под себя, свел руки на шее, сжал пальцы, Кольцов запустил ладонь в карман куртки, вытащил длинный хлебный нож, хотел сунуть его в бок противника. Лезвие ткнулось в широкий офицерский ремень, сломалось в основании.

Горло будто сдавили стальным обручем, дышать стало нечем, Кольцов попытался сбросить с себя оперативника, но не смог, хотел ударить в ухо, но не дотянулся. Он раскинул руки, пытаясь ощупью найти пистолет, свет уже померк в глазах, когда ладонь легла на рукоятку ПМ. Задыхаясь, он выстрелил дважды и почувствовал, как пальцы, сдавившие горло, стали разжиматься. Он столкнул с себя человека и пару минут лежал на спине, пытаясь прийти в себя и отдышаться.

Казалось, по коридору плыли воздушные шарики, розовые и фиолетовые, в ушах звенело, правый глаз почти ничего не видел, рот наполнился кровью. Наверху он слышал шаги, двое, переговариваясь, спускались по лестнице. Спрятаться тут негде, надо уходить, но выход отсюда только один, — через дверь на палубу. В кармане штанов лежал ключ от контейнера под номером семьсот один, но в такой шторм будет чертовски трудно добраться до контейнера. Он встал на ноги, открыл дверь, шагнул в дождь и темноту.

Кныш отменил вахту, на которую должен был заступить третий помощник капитана, сказал, что до конца шторма на мостике останется он и вахтенный матрос. Теперь Кныш стоял за пультом управления, держался за леер, старался сохранить равновесие. На мостике ночью, как всегда темно, но темнота не была кромешной, оставался свет навигационных приборов, позволявший видеть все, что происходит вокруг.

Только что сюда поднялся майор Павел Черных, поздоровался и сказал, что с разрешения капитана, хочет побыть на мостике некоторое время, ему нужно знать, что происходит на главной палубе. Кныш отказать не мог, только рассеяно кивнул. Черных поставил возле пульта сумку, какую-то длинную, будто там лежали удочки, бросил плащ на свободное кресло, остался в синим свитере с высоким воротом, рабочих брюках защитного цвета и тяжелых башмаках.

Кныш покосился на незваного гостя, усмехнулся и не без злорадства подумал: наверное, майор чувствует себя генералом перед великим сражением, повесил на грудь военный бинокль, встал возле прямоугольных иллюминаторов и смотрит в темноту. Понятно, что в море он ходил редко, если вообще ходил, а тут такой шторм, поэтому цвет лица товарища майора сделался землисто серым, началась тошнота, но он не хочет показывать слабость, ведь это его идея, точнее, приказ, — не пережидать шторм в Ростоке, не обойти его, а направить корабль по прямой, так быстрее. Теперь майор узнает, что такое море…

Стекло, снаружи залитое дождем, изнутри запотело, палуба, на которую едва пробивался свет сигнальных огней, была видна плохо. Чтобы не наблевать на мостике, Черных сосал леденцы, но это плохо помогало, иногда становилось невмоготу, тогда он глотал воздух широко раскрытым ртом, будто рыба, выброшенная на берег, свободной рукой тискал пластиковый пакет, засовывал его в карман, когда становилось лучше, и вытаскивал, когда подступала тошнота.

— А я думал, жизнь на судне заканчивается, ну, когда начинается шторм, — сказал он. — Никто не ходит в столовую. И на кухне никого. Оказывается, — нет.

— Распорядок на судне такой же, как в штиль, — ответил Кныш. — Кок еду готовит. У матросов и мотористов вахты.

— Теперь буду знать…

Черных не договорил, раскрыл пакет, чувствуя, что его сейчас вывернет, но тошнота вдруг отступила, он перевел дыхание, посмотрел вперед. Картина, которую он увидел, внушала дикий суеверный ужас, — судно шло на волну, огромную, страшную, словно дом в шесть этажей, даже выше, «академик» разрезал ее надвое, провалился в темную бездну, на минуту казалось, что все кончено, лоханка пойдет ко дну или от перегрузки разломится надвое, но вот вода схлынула, нос «Академика» медленно поднимался, вместе с ним вставал на дыбы пол капитанского мостика, было трудно удержаться на ногах.

— Мне нужно видеть палубу, — крикнул Черных. — Осветите ее.

Капитан покашлял в кулак и сказал:

— Если включить прожектора, мы будем плохо видеть, что происходит. Управление ночью…

— Давайте так: команды сейчас я отдаю. А вы слушаете и делаете, что вам говорят.

Капитан кивнул вахтенному матросу, мол, включи освещение. Свет двух прожекторов лег на палубу, осветив ее ярко, словно сцену театра, наступило короткое затишье, волны сделались ниже, сверху можно рассмотреть их белые гребни, Черных пришел в себя, но тут нос корабля провалился в бездонную пучину, а впереди встала новая стена воды, не черная, как в прошлый раз, а темно-бирюзовая, словно подсвеченная изнутри. Зрелище было настолько явственным, ужасающим, что снова показалось, — теперь все.

Голова сама вжалась в плечи, глаза закрылись, человек не хотел видеть свою смерть. Нос корабля зарылся в воду, и, кажется, в наступившей тишине стало слышно, как скрипели переборки. Хотелось лечь, закрыть глаза и зажать ладонями уши.

В этот раз Черных не смог устоять, отлетел куда-то в темноту, в глубину капитанского мостика, упал на бок, приложился затылком, бинокль ударил снизу и до крови рассек губу. Кажется, он даже лишился чувств, но судно тряхнуло, могучая сила подбросила Черных вверх и опустила вниз, будто подпрыгнул на батуте. Он открыл глаза, встал на колени, кое-как, хватаясь за переборку, поднялся и, словно канатоходец по натянутой проволоке, доковылял до иллюминаторов, чтобы не упасть, вцепился в леер, стал смотреть на палубу.

— Ты как? — крикнул Кныш.

— Все хорошо, — выдавил из себя Черных. — Отлично.

* * *

Заметив движение внизу, он протер стекло иллюминатора рукавом, поднес к глазам бинокль. Пока майор был в отключке, на палубе появились два оперативника, — тут ошибки нет, их легко узнать, — в одинаковых черных плащах, они стояли рядом возле бочек с горючкой. Один из оперов, тот, что выше ростом, — лейтенант Анатолий Соколик. И третий персонаж, это был Кольцов, застыл у правого борта, словно чего-то ждал. Черных сел на пол, расстегнул сумку, вытащил карабин с оптическим прицелом, вставил обойму в направляющие.