Большое небо - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Аткинсон cтр.№ 74

Может, насчет девочки с единорогом он и заблуждается, но на свете полно людей, которым он должен служить, которых он должен защищать, нравится им это или нет. Люди, похитившие Гарри и Карри, не отпустили детей по доброй воле – ну и что им помешает снова похитить одного из них или обоих? Кристал, конечно, сказала, что держит на замке рот с этими великолепными губами, но похитителям-то откуда об этом узнать? Что делать Джексону – не будить спящих псов? А псы чем заняты – и вправду спят или рыщут по окрестностям, подкарауливают шанс атаковать вновь? Его собственная спящая псина отрубилась на заднем сиденье, переваривая сосиску, и своих песьих соображений не высказывала.

Джексон вздохнул и свернул к «Горней гавани». Он тут пастух, он тут шериф. Одинокий Рейнджер. Или Тонто.

(– Ты же в курсе, что tonto по-испански значит «глупый», да? – спросила Джулия.)

Может, пастух из него как из слона балерина, но порой, кроме него, никого больше нет.

– Хей-хо, Серебряный ^[122], – шепнул он «тойоте».

Ронни и Реджи всю ночь провели в больнице, в маленькой одноместной палате, куда определили девушку. Кто-то должен был ее охранять, и как-то никого больше не нашлось. Пробудить у других полицейских интерес к девушке вообще оказалось сложно, хотя ее избили, а в крови у нее, по словам врача, нашли героин.

Когда они позвонили, дежурный сержант чуть не заржал. Мы, сказал, слишком «бедны ресурсами», допрашивать девушку никто не поедет, придется Ронни и Реджи подождать до утра, как всем.

– Еще кофейной трансфузии? – спросила Ронни, и Реджи вздохом обозначила согласие.

Больничная кофемашина участвовала в конкурсе на звание производителя худшего в мире кофе (а это очень конкурентная сфера), но обе уже заменили этим кофе всю кровь в организме, и еще один стаканчик ничего не изменит.

Когда они нашли девушку вечером на краю поля, она была полуголая и пряталась в кустах. Вся в синяках, с ужасно распухшей губой, но в основном просто перепугана до смерти. Грязная, исцарапанная шипами и колючками – вид ее, не говоря о поведении, прозрачно намекал, что за ней охотились, что она убегала через поля, и канавы, и изгороди. Будто за ней хищники гнались. Жуткая сюжетная линия, прямиком из «Балкера» или «Мыслить как преступник» ^[123], в жизни такого не бывает. И однако вот она – беглянка, которая спаслась.

С ее появлением у обеих испарилось всякое желание искать Стивена Меллорса – да его на поле и не было. Была пара старых трейлеров, ржавые развалюхи, и один поновее, стационарный, но они стучались, и никто им не открыл. Все жалюзи опущены, что творится внутри – непонятно. Вряд ли Стивен Меллорс практиковал там осознанность.

Обе решили, что, видимо, навигатор на телефоне Джейми Меллорса глюкнул, а Стивен Меллорс уже en famille, трескает лазанью и глушит красное, надышавшееся так, что захватывает дух. Реджи как-то раз засекла Сая посреди Ла-Манша, а когда позвонила, оказалось, что он в брайтонском пабе. «Ты что, следишь за мной?» – засмеялся он, но тогда они еще были вместе и слежка его умиляла, а не пугала (этот поворот случился позднее).

Удалось добиться от девушки имени – Мария – и установить, что она с Филиппин. Гораздо дольше до них доходило, что имя «Мария», которое она бесконечно твердила в такой ажитации, – не ее имя. Ронни перешла на пиджин – ткнула пальцем себе в грудь и сказала:

– Ронни, я Ронни, – затем ткнула пальцем в Реджи и сказала: – Реджи, – а затем ткнула пальцем в девушку и вопросительно задрала брови.

– Жасмин.

– Жасмин? – переспросила Ронни, и девушка энергично закивала.

Она снова и снова повторяла еще одно имя. Разобрать толком не удавалось, но походило на «мистер Прайс».

– Это мистер Прайс с вами такое сделал? – спросила Реджи, указав на девушкино лицо.

– Человек, – сказала она и подняла руку выше головы.

– Большой человек? – спросила Ронни.

Опять энергичные кивки, но потом девушка заплакала и снова заговорила про Марию. Изображала чудную пантомиму – будто тянула за что-то невидимое, обернутое вокруг шеи. Если б они играли в шарады, Реджи предположила бы, что это «Висячие сады Семирамиды», но почти не сомневалась, что девушка имела в виду не это. Реджи с Саем часто играли в шарады, вдвоем. У них на двоих было много благотворного невинного веселья – ребячества даже. По этому ребячеству Реджи скучала больше, чем по всякому прочему. Также известному как секс.

Они запросили переводчика, но особых надежд не питали, и до начала рабочего дня переводчика не пришлют точно. Ронни сходила на разведку, вернулась с филиппинкой – больничной уборщицей с беджем, где значилось «Ангел», – и попросила ее побеседовать с Жасмин. Едва уборщица заговорила, из Жасмин излился полноводный поток слов, сопровождаемый полноводными же слезами. Тут и тагалог знать не нужно – ясно, что повесть горестная.

Увы, не успели они добыть хоть какие-то внятные сведения, на пороге палаты зловеще замаячила грозная тень.

– Приветик, а вот и Кэгни с Лейси ^[124].

– Детектив-инспектор Марриот, – бодро откликнулась Реджи.

– Дружок-то ваш – слыхали?

– Дружок? – переспросила Реджи. Не может быть, что Марриот говорит про Сая, правда?

– Майкл Кармоди? – предположила Ронни.

– И первый приз присуждается девушке в синем.

– А что с ним? – спросила Реджи.

– Помер, – лаконично ответствовала Марриот. – Ночью.

– Убит? – хором спросили Реджи и Ронни, но детектив-инспектор пожала плечами:

– Сердечный приступ, судя по всему. Скучать по нему никто не будет. Это, что ли, ваша девица? – спросила она, кивнув на Жасмин.

Вроде сочувственно говорит – Реджи присудила ей за это несколько очков: гёрлгайды похвалили бы детектива-инспектора. Реджи, правда, никогда не была гёрлгайдом и теперь жалела – из нее бы вышла хорошая гёрлгайд.