Отдел деликатных расследований - читать онлайн книгу. Автор: Александр Макколл Смит cтр.№ 58

Блумквист смотрел в окно.

– А я подумал, вам о них в университете рассказывали.

– Нет, не рассказывали. Понимаете, я изучал криминологию. И философию немного.

Блумквист продолжал глядеть в окно.

– У меня никогда не было возможности изучать философию.

Ульф не сводил глаз с дороги и с машины, за которой они следили. У него появилось ощущение, что Блумквист вот-вот нырнет в пучину жалости к себе, и не видел, почему он должен этому потворствовать. Жалость к себе – довольно неприглядная штука, и Блумквисту не пойдет на пользу, если его в этом поощрять.

– Это вы зря, Блумквист, – отрывисто бросил он. – Изучение философии доступно каждому, в любое время. Есть множество курсов, на которые вы можете записаться. Философию, знаете ли, можно изучать даже онлайн.

– У меня недостаточно хороший английский, – проворчал Блумквист.

– Есть курсы и на шведском, – возразил ему Ульф. – Их полно. Чтобы изучать философию, английский вам не понадобится. – Он немного помолчал. – Хотите попробовать записаться на какие-нибудь из этих курсов? Вы можете стать очень и очень знающим человеком, как вы думаете? Скоро будете мне Аристотеля цитировать, а, Блумквист?

– Не очень помню, кто это такой, – ответил Блумквист.

– Такой греческий философ, – пояснил Ульф. – Он жил… – Тут он замялся. Когда же жил Аристотель?

Блумквист повернулся и посмотрел на него.

– Когда? – спросил он. – Когда жил Аристотель?

– Боюсь, я не знаю, – ответил Ульф. – Но очень давно.

– Ладно, – сказал Блумквист. – А что такое метонимия?

– Слово, которое мы используем для обозначения чего-то другого, в переносном смысле. Например, если вы скажете: «Белый дом испытывает давление», то будете иметь в виду, что кто-то давит на правительство, которое работает в этом доме. Это и есть метонимия ^[19].

– Так почему нам не надо туда двигаться? – спросил Блумквист.

– Куда?

– Ну, в то место, куда, вы сказали, нам не стоит двигаться. В метонимию.

Руки Ульфа, лежавшие на руле, непроизвольно сжались.

– Давайте не будем больше касаться этого предмета, – ответил он. – В метафорическом смысле.

Блумквист поджал губы.

– Я тут думал об этих нудистах, – сказал он. – Как считаете, что заставляет людей избавляться от одежды, господин Варг?

– Думаю, им хочется вернуться к более естественному состоянию бытия, – ответил Ульф. – В конце концов, одежда – это не так уж удобно.

Блумквист улыбнулся.

– Я тут только что вспомнил кое-что, – продолжал он. – Когда я был маленьким, у нас была одна игра – мы представляли себе людей без одежды. Учителей в основном. Кто-нибудь говорил шепотом: «В ванной», – и это был сигнал нам всем представлять себе учительницу без одежды. Тут мы все, конечно, начинали смеяться, а учительница говорила: «Над чем это вы, ребята, смеетесь?» – и, естественно, мы не могли сказать ей, в чем дело. Было очень смешно.

Ульф поднял бровь.

– Дети, – сказал он. – Все мы когда-то вели себя по-детски.

– Кстати, – продолжал Блумквист, – я это все еще иногда делаю. Это очень помогает.

– Представляете себе людей без одежды? – Ульф не мог скрыть своего удивления.

Блумквист смутился:

– А что? Вы так не делаете?

– Теперь – нет, – ответил Ульф. – Может быть, раньше, когда я был гораздо младше. Еще ребенком, наверное.

– Не вижу в этом ничего плохого, – сказал Блумквист довольно ворчливым тоном. – Кому от этого плохо?

– Никому, – ответил Ульф. – Я вас вовсе не осуждаю. Я просто… ну, немного удивлен. Вот и всё.

Мысленно он сделал себе пометку рассказать об этом Анне. Надо будет ее предупредить, подумал он, если она заметит, что Блумквист как-то странно на нее смотрит, это значит…

Машина впереди них притормозила. Теперь они были уже совсем недалеко от их отеля, и Ульф гадал, уж не поедет ли Аньел прямиком туда, не высадив предварительно своего любовника. Неужели так она и сделает? Неужели Балтсеру было известно о его существовании? Может, это был открытый брак – ему случалось читать о таких время от времени – явление, как ему казалось, характерное для творческой среды, для художников и прочих продвинутых людей, которым такие понятия, как супружеская верность, казались буржуазными и конформистскими?

Машина Аньел замигала левым поворотником. Ульф еще больше замедлил ход, стараясь не слишком приближаться к объекту наблюдения. А потом, когда машина повернула, он заметил указатель на повороте: «Отель «Лиллебейк». Вид на море. Все удобства. Домашняя кухня».

Дорога, на которую свернули Аньел и ее спутник, была совсем короткой – она, собственно, вела к отелю, который стоял почти рядом с шоссе. Встав на обочине, Ульф с Блумквистом могли беспрепятственно наблюдать, как спутник Аньел выбирается из машины, машет ей рукой, а потом исчезает в отеле. После этого Аньел завела машину и начала разворачиваться, чтобы выехать обратно на главную дорогу. Для Ульфа и Блумквиста это стало сигналом поскорее тронуться с места и поехать обратно в спа. Некоторое время оба молчали, но, когда они уже почти подъехали к отелю, Ульф решил поделиться своими соображениями с коллегой.

– Он – ее, – сказал он. – Это нам известно. Мы также можем заключить, что он – владелец отеля «Лиллебейк». Это тоже понятно.

– Да, – согласился Блумквист. – Это нам понятно. Но что это нам говорит?

– Это значит, – ответил Ульф, – что интересы Аньел, вполне возможно, лежат в двух совершенно разных плоскостях – то есть в том, что касается отелей. А теперь вообразите, что вы близки с владельцем отеля «Лиллебейк»…

– …настолько, чтобы пойти с ним на нудистский пляж…

Ульф ухмыльнулся:

– Да, настолько. А еще вообразите, что вы не любите своего мужа…

– А вы в этом уверены? – спросил Блумквист.

Ульф заверил его, что не сомневается в своей оценке отношений между Балтсером и Аньел.

– Невысказанные чувства, – пояснил он. – Невысказанные чувства всегда дают о себе знать. Я их наблюдал. Эти двое не ладят друг с другом.

Блумквист покачал головой:

– Никогда не мог понять, зачем люди остаются вместе, когда у них портятся отношения. Какие чувства испытываешь, когда просыпаешься и видишь рядом с собой на подушке нелюбимое лицо?