«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 12

Инициаторами разработки «меморандума» была инсценирована его утечка по разным каналам — через китайцев и сотрудников ИНО ОГПУ (причём не через одну резидентуру). Цель: заявить о себе, подтолкнуть власть (которая ещё не в полной мере принадлежала инициаторам появления документа) к следованию намеченным курсом и, наконец, объединить нацию вокруг амбициозных планов.

Документ послужил важной вехой в процессе милитаризации общественно-политической жизни и экономики Японии, нагнетания экспансионистских устремлений в её внешней политике, которая в конечном итоге привела к возникновению очага Второй мировой войны на Дальнем Востоке, а позднее и к войне на Тихом океане ^[45].

1931 год стал для Дальнего Востока особенным. К июлю 1931 г. в штабе Квантунской армии была завершена разработка плана оккупации Маньчжурии. План был направлен в генштаб и тут же утверждён. В приговоре Токийского трибунала, этом итоговом документе тщательной трёхлетней работы юристов многих стран, зафиксировано: «В японских военных планах захват Маньчжурии рассматривался не только как этап в завоевании Китая, но также как средство обеспечения плацдарма для наступательных военных операций против СССР в будущем» ^[46]. Согласно расчётам, сделанным в Токио, войну следовало закончить в кратчайший срок, используя раздробленность китайских вооружённых сил.

3 августа 1931 г. командующий войсками Квантунского округа (так в документе) генерал-лейтенант Хондзё Сигэру отправил в Токио адресованный военному министру генералу Минами Дзиро доклад об образовании маньчжуро-монгольского государства под протекторатом Японии. Доклад развивал и дополнял основные положения «меморандума Танаки» с учётом военно-политической обстановки 1931 г.: «Теперь настало время решительных действий, и мы должны присоединить Маньчжурию, Монголию и Сибирь к Японии и образовать одну мощную и единственную в мире Империю» ^[47]. Генерал считал, что возрождение Китая, существование Советской России и усиление влияния Америки в восточной части Тихого океана противоречат японским интересам. «Мы (т. е. Япония. — М.А.), — говорилось в докладе, — должны совершенно парализовать боеспособность Китая и Советской России и привести эти государства в такое состояние, чтобы они в короткий срок не могли оправиться, оказывать нам сопротивление и восстановить своё прежнее положение» ^[48]. После занятия важных стратегических пунктов в Китае и Сибири генерал предлагал начать разработку там природных богатств. Для обеспечения господства империи в западной части Тихого океана он считал необходимым при удобном случае занять Филиппинские острова. Хондзё определял следующий порядок действий: первый шаг — захват Маньчжурии и Монголии, второй — использование КВЖД для вторжения в Сибирь, чтобы занять её до Верхнеудинска и принудить Советскую Россию отдать Японии территорию, лежащую к востоку от реки Лена вплоть до Берингова пролива. В докладе предусматривалось создание Дальневосточного государства по типу Маньчжуро-монгольского.

Хондзё рекомендовал военному министру, а через него и правительству, поторопиться. Он считал, что Советская Россия и Китай уже начали подготовку к будущей войне, а потому следует использовать удобный момент и стремительно двинуть японскую армию, чтобы одним ударом сломить сопротивление Китая и России.

Этот документ был получен в Москве только в марте 1932-го, когда японская агрессия в Маньчжурии была в самом разгаре. О документе Разведупром было доложено Ворошилову, а возможно, и Сталину. Доклад иллюстрировал информацию о подготавливаемой Японией агрессии против СССР.

18 сентября 1931 г. в 10 часов вечера севернее Шэньяна (Мукден), у линии ЮМЖД произошёл взрыв, инсценированный японцами. Ночью японские войска осуществили нападение на китайские казармы в Чанчуне, Сыпингае, Гунчжулине и других городах, а утром над Мукденом уже развевался японский государственный флаг. К середине дня 19 сентября японская армия полностью захватила в свои руки контроль над ЮМЖД, а 23 сентября оккупировала город Гирин. 21 сентября дислоцировавшаяся в Корее японская бригада без приказа императора, по личному распоряжению командующего японскими войсками в Корее генерала Хаяси Тэцудзиро, перешла реку Ялуцзян и вступила в пределы Маньчжурии. В течение пяти дней все важные населённые пункты провинций Мукден и Гирин были захвачены японскими войсками.

В состав Квантунской армии перед вторжением входила 2-я пехотная дивизия и шесть отдельных батальонов охранных войск ЮМЖД, в общей сложности 10400 человек (согласно Портсмутскому мирному договору), а вместе с бригадой, прибывшей из Кореи после инцидента, — 14 тысяч. Пехотные, артиллерийские и кавалерийские полки дивизии были расквартированы в крупнейших городах южной Маньчжурии. По плану, разработанному штабом Квантунской армии, проведение операции возлагалось именно на эти части. Мобилизация дивизий, расположенных на японских островах, и их переброска на континент не предусматривались. И хотя китайские войска, дислоцированные в Маньчжурии, обладали огромным численным превосходством, в штабе Квантунской армии не сомневались в победе. На всякий случай в боевую готовность были приведены части 19-й и 20-й пехотных дивизий, расположенных в Корее, а в метрополии были подготовлены к отправке пехотная дивизия и пехотная бригада. Благодаря тщательной подготовке и внезапности нападения японским войскам удалось разгромить почти стотысячную армию Чжан Сюэляна, которая почти не оказала им сопротивления ^[49].

19 сентября на экстренном заседании японского кабинета министров было решено не допускать расширения инцидента, о чём секретной инструкцией были уведомлены японские дипломаты ^[50].

Тем не менее, военные действия в Маньчжурии расширялись, и правительство, возглавляемое премьер-министром Вакацуки и министром иностранных дел Сидэхарой, находилось в состоянии полной растерянности. На своих экстренных заседаниях кабинет министров так и не смог принять эффективных мер для разрешения «инцидента» ^[51].

Поздно ночью 19 сентября премьер-министр Вакацуки изложил императору позицию правительства: не допускать дальнейшего развития операций японской армии в Маньчжурии, а если есть возможность, вернуть войска на Квантунский полуостров. Характерно, что император премьеру не ответил. Тогда он попытался убедить военного министра отдать приказ войскам вернуться в пределы Квантунской области, но генерал Минами ответил отказом, заявив, что «отступление не в традициях японских воинов» и что «речь может идти только о продолжении наступательной операции в Северной Маньчжурии, поскольку китайские руководители и их армии усиливают сопротивление». Относительно опасений по поводу возможной негативной реакции западных держав генерал Минами заявил, что «операция в Маньчжурии предпринята не только в целях защиты жизни и интересов японских граждан и их собственности в этом районе, но и в целях создания барьера на пути распространения коммунизма, в целях предотвращения советской угрозы интересам Японии и других великих держав в Китае» ^[52].