Медальон Таньки-пулеметчицы - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Баскова cтр.№ 65

– О том я все рассказал ему, – Иван Васильевич кивнул на Рубанова, смущенно переминавшегося с ноги на ногу. – Он меня раскусил – что ж, на здоровье. Варька ему должна в ноги упасть, освободил ее из кабалы.

– Что здесь произошло? – осведомился следователь, и журналист вкратце изложил ему историю старика.

– Это правда? – Бутаков перевел взгляд на застывшую в углу Варвару. – Правда, что вы способствовали смерти свекрови?

Она начала всхлипывать, потом зарыдала в голос, мотая простоволосой головой.

– Как бы там ни было, это теперь не докажешь, – сокрушенно заметил Александр. – Да и в его действиях нет состава преступления. А что касается твоего дела, брат… Пальцев – не твой клиент. Пришли материалы, запрос на которые я делал несколько дней назад. Он действительно в период войны жил на Урале.

– Я уже понял. – Виталий понурил голову и пошел к выходу, не попрощавшись с невесткой и свекром: оба были ему противны. На улице посвежело, заморосил дождик. Рубанову стало грустно. Рухнула его версия, такая красивая и подходящая. Теперь подозреваемых не было. Внезапно захотелось излить кому-нибудь душу, человеку, который понял бы его и помог, хотя бы добрым словом. Рубанов присел на скамейку, из которой чьи-то «заботливые» руки выдрали почти все доски, оставив только одну, чтобы уставшие прохожие качались на ней, как попугаи на жердочке, и неожиданно для себя набрал Аллу. Девушка ответила сразу, будто ждала его звонка:

– Это ты, Виталик? Как твоя командировка?

– А ты знаешь, в чем она заключалась? – внезапно спросил журналист.

– Нет, – отозвалась она. – Я пыталась расспросить Симакова, но он только загадочно улыбался.

– Я не хотел, чтобы кто-то знал о ней, – пояснил молодой человек, – но тебе можно.

Он рассказал ей все, начиная со знакомства с Пахомовым и заканчивая сегодняшними событиями. Девушка только горестно вздыхала, не перебивая. Когда журналист окончил свое повествование, Алла робко вставила:

– А почему ты решил, что у тебя больше нет подозреваемых?

– Да потому, что остался один Боровой, который никак не подходит на роль убийцы, – буркнул Виталий. – Сама понимаешь, ветеран войны, сын полка… Уважаемый человек.

– Я бы согласилась с тобой, если бы не одно «но». – Алла сделала паузу. – Когда-то, еще в студенческие годы, мне пришлось писать статью о сыне полка, который добивался льгот, положенных ветеранам войны. Тебе известно, что их приравнивают к ветеранам?

– Иначе и быть не может, – ответил Виталий, пока не догадываясь, к чему она клонит.

– Этому человеку тоже не хотели давать льготы, – продолжила Алла. – Видишь ли, статус сына полка нужно доказать. Это сложно, но возможно. И герой моей статьи смог. Правда, пришлось задействовать многие инстанции, но после статьи они сами пошли ему навстречу. Ты понимаешь, к чему я веду? Твой Боровой свободно мог получить квартиру, если бы доказал свой статус. Однако он не стал этого делать. Спрашивается, почему? Вероятно, потому, что он никакой не сын полка.

Виталий вздрогнул, почувствовав, как по телу разливается холод. После рассуждений Аллы все встало на свои места.

– Господи, – прошептал он, – как же я сразу не подумал! Спасибо тебе, я перезвоню.

– Будь осторожен! – напутствовала девушка, но Рубанов ее уже не слышал. Сунув телефон в карман, он на негнущихся ногах пошел к гостинице. Нужно было хорошо обдумать, как завтра, да, завтра – сегодня у него не осталось сил – предъявить обвинение старику Боровому. Да, на голову его внука падет позор, но он выстоит ради школы, ради своих учеников. Еле дойдя до гостиницы, спотыкаясь, Виталий поднялся в номер и, дернув за ручку двери, с ужасом заметил, что она открыта. Он нерешительно потоптался на пороге, но дверь распахнулась, и чья-то сильная рука затянула его в комнату. При свете тусклого бра, висевшего у кровати, журналист разглядел Петра Борового. Странно, он уже не выглядел лощеным директором школы, скорее бледным и испуганным, видавшим виды, загнанным в угол.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – прошептал он зловеще. – Только не надо делать удивленный вид. Мне стало известно про Пальцева. Следовательно, теперь ты будешь копать под моего деда.

Рубанов хотел все отрицать, чтобы не спугнуть зверя, но не мог: слова застряли у него в горле.

– Ты совершенно прав, подозревая деда, – продолжал Боровой, сверкая воспаленными глазами. – Он Сергей Потапов, ребенок-предатель. Видишь ли, я сам не знал до того момента, когда Островский пригласил меня к себе и заявил, что деду не видать квартиры, как своих ушей. Он сказал, что навел справки и выяснил, что дед никакой не Боровой. Он присвоил себе имя и фамилию погибшего мальчика, настоящего связного партизан. Тогда, во время войны, никто не стал проверять его документы, да их и не было, ему выдали новые. Но сейчас наши власти по этим вопросам работают четко. Островский показал фото настоящего Борового, ни капли не похожего на моего деда: видишь ли, у него сохранился один довоенный снимок с отцом и матерью. – Директор вздохнул. – Зато дед как две капли воды походил на предателя из Локотии Сергея Потапова. На него. – Он достал из кармана медальон, тот самый медальон Таньки-пулеметчицы, и раскрыл его. – Одно лицо. Я не имел представления, что такая фотография оказалась и в архиве: ее передал бывший начальник Локотской тюрьмы.

– И Островский попросил вас уволиться из школы, забрать деда и уехать подальше, – предположил Виталий. Мужчина нервно усмехнулся:

– Если бы… Он захотел денег, много денег, у меня столько не было. В противном случае негодяй угрожал устроить публичное разоблачение. Разумеется, я не мог этого допустить. Кроме того, он признался, что на эту мысль его навел некто Пахомов, житель деревни Березки.

– И вы решили убрать обоих, – констатировал Рубанов.

– А что оставалось делать? – Петр удивленно посмотрел на него. – Островский не просто угрожал, он хотел сломать нашу жизнь.

– Ваш дед ломал судьбы многих, – парировал журналист. – Об этом вы не подумали?

– Я думал лишь об одном: как спасти репутацию нашей семьи, – процедил директор. – Мне ничего не оставалось, понимаешь? Я поехал к Пахомову, изучил его распорядок, увидел лекарство и… Дальше тебе, наверное, известно.

– Да. – Виталий опустил голову. – Скажи только, – он тоже перешел на «ты», – почему для убийства Островского ты выбрал такой способ? Где раздобыл снаряд?

– Приобрел по интернету у «черных копателей», – усмехнулся директор. – Наш глава сказал мне, что война еще не закончена, когда я заикнулся о сроке давности. Следовательно, раз она не закончена, люди продолжают гибнуть и от снарядов. А снаряд времен войны раздобыть легко.

– Записка на столе – тоже твоих рук дело? – спросил Виталий, хотя прекрасно знал ответ.

– Совершенно верно. – Боровой галантно поклонился. – Кстати, молодая горничная – моя бывшая ученица. Видишь ли, девочка из неблагополучной семьи. Я много для нее сделал, и она чувствует себя обязанной. Учти, если дело дойдет до суда, в чем я не уверен, она будет молчать как рыба. Вот и сейчас, – он с улыбкой вытащил пистолет, по виду тоже времен войны, – я убью тебя и вынесу твой труп, а потом закопаю где-нибудь. Тебе ли не знать, что поселок окружает лес? Уверяю, для могилы там много места. Или, – Петр усмехнулся, показав великолепные зубы, – не станем марать ковры в гостиной. Будь благоразумен. Все равно тебе не жить. Давай выйдем из гостиницы и поедем в лес. Обещаю, если сделаешь, как я прошу, умрешь без мучений.