«Скорее всего, отправилась в морг», – подумала я.
– Жалко девчонку, – сказала девушка.
– Еще как, – согласилась я с ней. – А вы были с ней знакомы?
– Да, – ответила девушка.
– Вас как зовут? – спросила я.
– Лидией, – ответила девушка.
– А я – Татьяна. Скажите, Лидия, вы были близко знакомы с Еленой? – задала я вопрос.
– Ну как… – Лидия пожала плечами. – Мы были соседями. Лена снимала комнату в квартире, которая находится с моей на одной лестничной клетке.
– Понятно. А видели вы ее часто? Ну, я имею в виду, когда сталкивались на лестничной клетке, в тамбуре? – спросила я.
– Ну, не так чтобы часто, а… виделись, короче. Да, у нее в нашем доме была знакомая девчонка. Подруга не подруга, но что-то вроде этого. В общем, Ленка как-то сказала, что они вместе работают в каком-то шоу. То ли у Гарика, то ли у Ларика. Я, если честно, не в курсе. А сначала Ленка как будто бы еще у какого-то шоумена плясала. Но вроде бы ей что-то там не понравилось. Или она не понравилась. Хотя деньги там платили ей приличные, опять же, по ее словам.
Она пожала плечами.
«Еще одна «балерина из Берлина» появилась?» – подумала я и спросила:
– А где живет эта ее подруга, вы знаете?
– В соседнем подъезде, квартира сорок восемь, – ответила Лидия.
– А зовут ее как? – продолжала я задавать вопросы.
– Екатериной, – усмехнулась Лидия, – как императрицу.
Я прекратила расспрашивать девушку и отправилась в соседний подъезд. Поднявшись на четвертый этаж, я постучала в выкрашенную темно-серой краской стальную дверь, потому что звонок отсутствовал. После того как мне ответила тишина, я постучала еще раз, погромче. Снова ни звука. Я уже собиралась уходить, решив, что наведаюсь к Екатерине попозже, как вдруг за дверью послышалось какое-то движение. Я для верности постучала еще раз: вдруг подумают, что посетитель решил, что дома никого нет, и ушел.
– Кто там? – раздался сонный женский голос.
– Мне надо увидеть Екатерину, – ответила я.
– Щас открою.
Послышался звук отпираемых замков, и на пороге показалась высокая стройная блондинка с заспанным лицом. Она была в коротком полупрозрачном халатике и домашних туфлях, отороченных искусственным мехом с пайетками. Девушка вопросительно посмотрела на меня.
– Вы Екатерина? – Я на всякий случай решила уточнить.
Она молча кивнула.
– Екатерина, мне нужно с вами поговорить. Я частный детектив Татьяна Иванова. Я разыскиваю вот эту девушку, она пропала примерно с месяц назад.
Я вынула из сумки фото Клементины и протянула девушке.
– Ну а я тут при чем? – бесстрастно поинтересовалась она.
– Вам приходилось когда-нибудь с ней встречаться? – спросила я.
– Как-то раз или два. Я уже не помню, – ответила Екатерина, посмотрев на фото Новостроевской.
– При каких обстоятельствах? – продолжала я допытываться.
– Ну, она с Ленкой из соседнего подъезда тусовалась, – объяснила Екатерина. – Вот они как-то возвращались… Не знаю, откуда.
Блондинка потянулась и нетерпеливо посмотрела на меня. Ее взгляд означал примерно следующее: «И долго ты тут еще будешь торчать?»
– А когда это было? Когда вы ее видели? – не отставала я от нее с вопросами.
– А я помню? – Екатерина зевнула.
– Ладно.
Я решила зайти с другого конца.
– Скажите, Екатерина, вам знакома Елена Галочкина?
– Ленка-то? А то! Вместе с ней на сцене отплясывали. Только Ленка уже отплясалась, нет ее уже, – снова бесстрастно ответила Екатерина.
Интересно, ей что же, совершенно безразлична Елена? Ведь речь-то идет о человеке, а не неодушевленном предмете!
– Я в курсе, – сдержанно сказала я. – Скажите, как вы с ней познакомились?
– Так чё… Мы ж живем в соседних подъездах. Она комнату снимала, приезжая потому что.
– А где танцевала Лена? У кого?
– Так у Гарика Барокки! Я ее туда устроила, – с гордостью произнесла блондинка и широко зевнула. – Она сначала выступала у Карлуши, ну, у Луговского. Ну, вот. А потом чё-то не срослось там, и осталась она без работы. Так я и говорю ей: «Сходи на кастинг, чем черт не шутит». У нас как раз недобор образовался. Ваще-то у Карлуши требования к кордебалету жестче. Ну, а у нас все прокатит.
– А вы продолжаете работать у Гарика? – спросила я блондинку.
– Не-а. Мне теперь работать без надобности.
– Киска! Ты скоро там? – раздался густой баритон.
– Щас приду, котик, – Екатерина еще раз зевнула и уже с видимым нетерпением посмотрела на меня.
– Где проходит кастинг? – поторопилась я задать следующий вопрос.
– В студии звукозаписи на Никитской, точнее, на углу Никитской и Забровина, в галерее «Тополь». Вход там с улицы, вывеска имеется, – довольно подробно объяснила девушка.
Екатерина уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Я поняла, что больше от нее ничего не добьюсь, и, распрощавшись, спустилась во двор.
Я села в свою «девятку». Закурив сигарету, я принялась подводить итоги, пока что промежуточные. Что я имею на данный момент? Увы, очень немногое. Это следует признать со всей очевидностью. Я собираю информацию о пропавшей Клементине, встречаюсь с людьми, которые так или иначе контактировали или могли контактировать с ней. И что же? Я еще даже не имею никакого представления, где ее искать! Хотя нет, почему же. Сейчас все нити ведут к этому Гарику Барокки. Сначала Клементина попробовала попасть в подтанцовки к Луговскому, к Карлуше, как назвала его Екатерина. Не получилось, тогда она подалась к еще одной «звезде» – Гарику. Потом Клементина исчезла, пропала. Испарилась. Что характерно: Елена умерла от передозировки, а Клементина? Мог ожидать ее такой же финал? И ведь никто из ее родственников так толком и не сказал, принимала она наркотики или нет. Вот что: поеду-ка я сейчас к Валентине. Надо мне еще раз встретиться с этой непутевой мамашей.
Я очень надеялась на то, что на этот раз Валентина все-таки вспомнит и назовет места, где ее дочь могла проводить свой досуг. А также и тех, с кем Клементина могла развлекаться и каким образом. Пусть в первый раз мне не повезло и я не смогла добиться от Валентины практически никакой информации на этот счет. Возможно, помешал скандал, который она закатила Константину. Но ведь не может же ее не волновать судьба единственной дочери! В общем, сейчас я не отступлюсь. Если надо будет, то приду и в третий раз, и в десятый. Настойчивости мне не занимать. К тому же в свой первый визит к ней я почувствовала, что она знает нечто важное по поводу Клементины, но не хочет говорить.
Валентину я застала плачущей навзрыд.