Адъютант императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Грегор Самаров cтр.№ 66

– Разве я тебе не говорил, Петр Севастьянович, что смешно, когда такой старый дурак, как ты, увлекается молоденькой актрисой? – заметил, зевая, Орлов. – Она настроит тебе такие рога, каких ты никаким искусным париком не прикроешь.

– Но вы, ваша светлость, обещали мне свою защиту, – воскликнул вне себя Фирулькин, – а я знаю, что вы всегда держите свое слово. Это предательство – обманывать человека, которому князь Орлов обещал свою защиту!

Слова старика звучали почти угрозою. Его бескровные губы дрожали, а маленькие глаза сверкали гневом.

Орлов медленно вытянулся и оперся на локти.

– Послушай, Петр Севастьянович, – сказал он, – ты дерзаешь принимать со мной в разговоре странный тон. Что бы ты сказал, если бы я позвал моих холопов и велел им легонько постегать тебя?

– Ваша светлость, ваша светлость! – трепеща, воскликнул Фирулькин, – заслуживаю ли я наказания, если верю вашему слову, если я напоминаю вам о нем?

– Моего слова для такого негодяя, как ты, должно быть довольно, – проговорил Орлов, снова опуская голову в подушки, – и тот, кто напоминает мне о моем обещании, значит, настолько нахален, что сомневается в нем. А теперь убирайся вон или, ей Богу, я доставлю своим холопам особое удовольствие запечатлеть на оборотной стороне твоей смешной фигуры правила благоприличия!

Фирулькин поджал губы и повернулся к двери.

Несмотря на всю свою ярость, он не осмелился произнести ни одного слова, зная, что Орлов при малейшей его попытке к дальнейшему противоречию приведет свою угрозу в исполнение.

Когда он находился уже у двери, Орлов позвал его обратно.

– О, – воскликнул осчастливленный Фирулькин, – вам, ваша светлость, угодно было только пошутить и вы хотите внять моей просьбе и наказать дерзкого?

– Послушай, Петр Севастьянович, – сказал Орлов, не обращая внимания на слова Фирулькина, – ты раньше заслужил мое расположение и потому я даю тебе возможность заслужить свое прощение. Императрица несколько дней тому назад получила из Украины тройку лошадей, ты можешь осмотреть их в придворной конюшне; эти кони замечательной красоты, а быстротой они превосходят лучших моих рысаков. Я не хочу, чтобы кто-нибудь в Петербурге, будь даже это сама императрица, имел лучших лошадей, чем я. Ты мне достанешь таких же коней, – понимаешь? – по крайней мере, таких же. У тебя есть агенты повсюду, обыщи всю Украину и. когда найдешь, что мне нужно, приди ко мне.

– И вы, ваша светлость, накажете дерзкого офицера? – спросил Фирулькин.

– Об этом мы поговорим, когда я сделаю пробную поездку на твоих лошадях, – ответил Орлов. – А теперь убирайся! Тебе известно, как можешь ты вновь добиться моего расположения.

Фирулькин хотел что-то сказать, но громовое «вон!» заставило его исчезнуть в мгновение ока из комнаты.

Сходя с лестницы, на нижних ступенях он встретил поручика Ушакова.

Старик как вкопанный остановился на месте, увидев офицера, на которого он только что тщетно жаловался и который теперь вполне спокойно и уверенно поднимался по лестнице, как будто был дома во дворце всемогущего Орлова.

– Вы можете быть спокойны, господин Фирулькин, – насмешливо сказал Ушаков, – мадемуазель Аделина дошла благополучно домой и никто не осмелился оскорбить ее своею навязчивостью.

Он дружелюбно кивнул и исчез в коридоре дворца.

Фирулькин, не произнося ни слова, поглядел ему вслед, затем неверным шагом спустился с последних ступеней. Его губы дрожали, но он боялся высказать словами чувства, кипевшие в его груди, и, только усевшись в коляску, сжал кулаки и, бросив гневный взгляд на дворец, простонал:

– Я обманут, низко обмануть!.. О, мои бриллианты, мои лошади! Где же справедливость на земле?

Как подкошенный он откинулся на своем сидении, в то время как тройка стрелой мчала его к дому.

Маленький дом, занимаемый госпожой Леметр с ее дочерью Аделиной, в одном из переулков, выходящих на Фонтанку, стал центром своеобразного таинственного движения, которое хотя и не замечалось обывателями квартала, но, тем не менее, не могло ускользнуть от внимательности наблюдательного взора.

Напротив дома госпожи Леметр, проживал купец, торговавший английскими товарами и пользовавшийся особым значением в высших чиновных кругах, вследствие чего соседи нередко обращались к нему, когда им приходилось иметь дело с властями, причем конечно купец почти всегда исполнял желания своих добрых друзей, не отказываясь при этом принимать делаемые ему подарки и приношения.

В доме этого купца, как и в большинстве домов той местности, отдавались в наем меблированные комнаты и их занимали частью иностранцы, приезжавшие подивиться столицею «Северной Семирамиды», частью холостые офицеры, не имевшие помещения в казармах, а также художники и приказчики.

Однажды в дом купца явился человек военной выправки, но в простом статском платье, и, после продолжительной беседы в частном кабинете хозяина дома, занял лучшее из свободных помещений, окна которого находились как раз против окон помещения госпожи Леметр и на той же самой высоте.

Незнакомец переехал в тот же самый день; в полиции он был прописан под французским именем, предъявив находившийся в полном порядке паспорт. С прислугой дома, на которую он не обращал внимания, он разговаривал только о самом необходимом, произнося слова с резким иностранным акцентом, а в околотке слыл за одного из тех французских путешественников, которые в те времена особенно часто посещали Петербург, чтобы познакомиться со столицей русской самодержицы, которая при каждом удобном случае оказывала лестный и отличный прием французским гостям.

Однако незнакомец выказывал мало рвения познакомиться с достопримечательностями столицы, созданной в сто лет на не проходимых болотах, он редко выходил из дома и почти целыми днями сидел у окна своего помещения, где его можно было видеть погруженным в чтение, с большими очками на носу. В то же время он, по-видимому, имел большой круг знакомства в городе, так как с самого раннего утра он принимал многочисленных посетителей различных возрастов и состояний, причем однако он не оставлял своего места у окна, продолжая чтение, и только иногда отворачивался, говоря несколько слов внутрь комнаты.

Домохозяин, в свою очередь, при случае сообщал тому или другому соседу, что иностранец – известный французский ученый, который пользуется благосклонностью русского правительства и занимается научными изысканиями, причем различные ученые друзья помогают ему в его работе.

Все это возбуждало весьма незначительное внимание к иностранцу и мало интересовало обывателей улицы; иностранный ученый, проводивший целые дни за чтением, живущий тихо и уединенно, ни для кого не мог служить особой приманкой; будь это молодой, красивый и блестящий кавалер, так он, быть может, привлек бы внимание женщин и девушек, а также интерес местных купцов. Теперь же он оставался незамеченным и в несколько дней все привыкли к иностранцу с книгой и очками и смотрели на него, почти как на неодушевленную часть дома, у окна которого он проводил все время.