Наследство колдуна - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 82

Они приземлились как раз в нужном месте, неподалеку от Дальнего Константинова. От населенного пункта их отделял лесок. Может быть, пойти туда, поискать Монаха? Или лучше крикнуть?

Возможно, с земли кто-то видел белеющие в небе купола парашютов. Вероятность невелика, однако ее нельзя исключать. Но все же придется рискнуть.

Они несколько раз позвали Монаха, но не получили ответа. Подошли поближе к лесу. Но Монах не отозвался и теперь.

– Я видел – его сносило к востоку, – задумчиво сказал Андреянов.

С востока, судя по карте, была деревня, называемая Белозерово. С западной стороны проходило шоссе.

Как можно скорей, пока не поднята тревога (а она может быть поднята в любую минуту, если их все же кто-то заметил!), надо выходить на шоссе. Там рядом станция железной дороги под названием Богоявление. На железку, конечно, лучше не соваться. Надо ловить попутки, причем не прямые в Горький, а до промежуточных деревень, чтобы запутать след, если его все-таки возьмут чекисты. От Дальнего Константинова до Горького шестьдесят километров. Постепенно доберутся. Только сначала нужно закопать парашюты, да так, чтобы их никто не нашел или хотя бы нашел не сразу.

Они зарыли парашюты в лесу, под большущим выворотнем, осторожно подсвечивая фонариками и каждую минуту ожидая, что появится Монах.

Но он так и не появился. Куда сгинул и он сам, и маленький чемоданчик с коротковолновой приемопередающей радиостанцией, шифрами и дешифровальным блокнотом, можно было только гадать.

– Может, сломал себе шею при посадке? – предположил Андреянов.

– Все возможно, – вздохнул Ромашов. – Будем его искать?

– Никого мы искать не будем, – резко возразил Андреянов. – Все, что ни делается, делается к лучшему. Как думаешь?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Ромашов.

– Да то. Если с нами нет связи, мы свободны. Никто не знает, что с нами! Может, мы тоже погибли! Ты в самом деле решил трудиться не за страх, а за совесть ради победы великой Германии? Чтобы в самом скором времени попасться на глаза какому-нибудь шустрому особисту и встать к стенке?

Ромашов напряг зрение, пытаясь в темноте различить лицо своего спутника, к выходкам которого он никак не мог привыкнуть. Однако было еще слишком темно.

– А какие есть предложения? – спросил осторожно.

– Отправиться в свободное плавание, конечно, – хмыкнул Андреянов. – Обстановка диктует именно это. У нас нет связи. Мы потеряли радиста. Конечно, мы можем, пробравшись в Нижний, рвать пупки и следовать инструкциям, но как мы доложим о том, что прибыли, что приступили к исполнению обязанностей, как получим новые инструкции?

– Но у нас есть запасные каналы связи, – нерешительно сказал Ромашов, уже поняв, к чему клонит Андреянов, но опасаясь в это поверить.

Это попахивало провокацией…

– Запасные каналы связи? – с издевкой повторил Андреянов. – Шифрованное письмишко по секретному адресу отправить, что ли? Смешно. Почта у нас и до войны безобразно работала, а теперь можно представить, что творится! Отправили, отправили письмо – а оно не дошло.

– Письмо нужно послать заказное, – напомнил Ромашов. – С квитанцией. Должно дойти.

– Мы запросто можем такое письмо написать и даже отправить, – согласился Андреянов. – Или вложить в конверт чистый листок. Заплатим деньги, получим квитанцию, а потом сделаем вид, что перепутали адрес или забыли что-нибудь приписать. Мы заберем письмо, чтобы исправить эту несуществующую ошибочку, – и поминай нас как звали. Если вдруг, помилуй Бог, на наши головы свалится какой-нибудь очередной изменник родины, которому велено будет проверить, где мы и что с нами, мы предъявим квитанцию.

– Ты смеешься? – недоверчиво спросил Ромашов.

– Конечно, – согласился Андреянов. – Потому что я не собираюсь писать никаких писем и ждать какую-то там карающую инспекцию из разведшколы. Смешно! Я собираюсь просто исчезнуть и думаю, что ты сделаешь это вместе со мной. Мы скроемся так, что нас не найдет никто из этих ослов, которые попусту надеются победить Россию.

– Так ты не веришь в победу великой Германии? – прокурорским тоном осведомился Ромашов.

– Разумеется, нет, – фыркнул в ответ Андреянов. – Чтобы победить русских, надо, чтобы русские этого захотели. Как захотели в семнадцатом году весь мир насилья разрушить до основанья и затем свой наш, свой новый мир построить, чтоб кто был никем, тот стал бы всем.

Ромашов, который немало времени проработал в Спецотделе ГУГБ НКВД вообще, а с Виктором Степановичем Артемьевым – в частности и знал не понаслышке о методиках массированной обработки сознания, промолчал.

Строго говоря, Андреянов был прав…

А тот продолжал:

– Не знаю, чем там занимался ваш куратор герр Штольц, но герр Штольце, чтобы я был в курсе обстановки в стране, давал мне читать советские газеты. И знаешь, что я однажды углядел в «Горьковской коммуне»? Это была перепечатка из «Правды» – о планах Гитлера насчет будущего оккупированных территорий. Вот послушай, я одну штуку запомнил почти наизусть. У меня память всегда была отличная!

И Андреянов торопливо, порой запинаясь, процитировал:

– «Если мы будем обучать русских, украинских и киргизов читать и писать, то впоследствии это обернется против нас. Образование даст наиболее развитым из них возможность изучать историю, овладевать историческим опытом, а отсюда – развивать политические идеи, которые не могут не быть губительными для наших интересов. Нельзя, чтобы они знали более, чем значение дорожных знаков. Обучение в области географии может быть ограничено одной-единственной фразой: «Столица рейха – Берлин». Математика и все подобное совершенно не нужны».

– Ну и что? – нетерпеливо буркнул Ромашов, опасливо озираясь: ему совсем не по нраву было стоять посреди, как говорится, чиста поля и вести какие-то совершенно ненужные беседы об очевидных вещах. – Чего это тебя так разобрало от этой ерунды? Открыл для себя что-то новое? Ты чего от гитлеровцев вообще-то ждал? У них не только это запланировано. Ленинград сровнять с землей, например. Не обучать детей! Подумаешь! А как насчет полного отсутствия медицинского обслуживания на оккупированных территориях? «Масюковщину» забыл? Или ты всерьез надеялся, что нам с тобой Железные кресты за высокие заслуги перед рейхом повесят? Дурить головы будущими наградами и местом около кормушки – на это немцы большие мастаки! Повесят, повесят, как же… Только не кресты, а нас самих. Или всех своих «добровольных помощников» вроде нас с тобой поставят к одной большой кирпичной стенке. Если только до нас НКВД раньше не доберется!

– Ну вот видишь, ты сам все отлично понимаешь, – сказал Андреянов. – Давай тогда определимся на пороге: что будем делать в Горьком?

– Только не говори, что надо прийти с повинной, – огрызнулся Ромашов, переминаясь на месте и чувствуя, что начинает мерзнуть.

– Да я что, спятил? – ухмыльнулся Андреянов. – Слушай меня… Я в той же «Горьковской коммуне» прочитал одну интересную заметочку: мол, разгулялся в нашем славном городе преступный элемент, такие-сякие, плохие ребята гужуются вовсю, несмотря на то что весь советский народ горбатится ради победы, и все такое прочее. А я в свое время со всяким народом знакомство водил! Был у меня зам, Борька Лозиков, хороший мужик: когда меня пришли арестовывать и Гутапсбыт наш начали потрошить, он припрятал самые опасные для меня бумаги. Альбина Сергеевна, моя жена, которая, царство ей небесное, сгинула в АЛЖИРе ^[76]… она тогда у нас бухгалтерию вела. Едва увидела, что ко мне в кабинет милиция входит, сразу запаниковала и в бегство ударилась, все счета и накладные наши бросила, а Лозиков – молодец, не сплоховал. Если бы не он, я бы не пятерку, а десятку отхватил, можно не сомневаться, а то и пятнашку.