Мои путешествия с Кларой Хюммель - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 9

Мандукарезавр пронёсся мимо чародейки, брызжа и фонтанируя тёмной кровью.

Однако он всё равно бежал, несмотря на огромную рану в основании шеи; голова не отделилась от туловища, и аппетита ящер явно не лишился.

Челюсти щёлкнули.

Всё, что могла сейчас Леандра, – это истошно визжать. Мандук налетел, и в этот миг что-то со страшной силой рвануло адептку вниз и в сторону; кто-то или что-то поволокло её прочь, словно тряпичную куколку.

Там, где только что была её голова, задумчиво пережёвывали пустоту устрашающие челюсти мандука. Ящер, похоже, совершенно не сомневался, что лакомая добыча уже вот-вот отправится вниз по глотке к нему в желудок.

Боли от раны он слово бы и не чувствовал.

Больше Леандра разглядеть ничего не успела, потому что её уверенно и настойчиво волокло прочь; и это были отнюдь не спасительные чары госпожи Клары Хюммель.

Леандре подсекло колени, она покатилась кубарем, руки и ноги быстро и деловито опутывали стремительно утолщавшиеся фиолетово-зелёные лианы – а может, щупальца. Они сосредоточенно ветвились, скрещивались, вязались узлами – и госпожа старшая адептка только и могла, что бессильно дёргаться.

А, ну и ещё верещать.

Леандра именно это и проделала. Забилась судорожно, окончательно позабыв все до единого заклинания.

Ящер меж тем сообразил – что-то явно пошло не так. Перед ним вновь возникла Клара, и на сей раз шпага её ударила длинным прямым выпадом прямо в лоб монстру.

И последнее, что видела Леандра – обернувшаяся на её визги чародейка, её мигом побелевшее лицо, расширившиеся глаза; а потом адептку вдруг одним рывком втянуло во что-то тёмное, тёплое, дурно пахнущее, мокрое, и за нею с громким «чпок!» захлопнулись словно бы створки огромной раковины.

Что-то забулькало, зашипело, в ноздри полезла отвратительная вонь. Шестым чувством Леандра поняла, что дышать этим ни в коем случае нельзя; что есть силы зажмурилась и затаила дыхание.

Вокруг хлюпало, шевелилось, что-то склизкое и отвратное ползло, касалось шеи и щёк; одежда сделалась мокрой насквозь, мелкую царапинку на запястье начало жечь.

Ужас затопил Леандру, она уже ничего не соображала, сознание мутилось, лёгкие горели от недостатка воздуха.

Р-р-рип! Хрясь! Чпоук-пш-ш-ш…

И проклятье, такое, что в обморок упала бы не только мама, но и видавший виды папа.

Юную госпожу Маллик бесцеремонно поволокли за ноги – прочь из мокрого и тошнотворно-вонючего. Глаз она по-прежнему не открывала и не дышала.

По вискам хлестнуло пущенной в ход силой – Леандра всегда отличалась чувствительностью к чарам, наложенным вблизи. Межреальность содрогнулась, адептку подбросило, резко запахло жжёным пером, словно над огнём опаливали тушку курицы.

В лицо ударило режущим запахом ammoniaci spectare est, и слегка задыхающийся голос Клары проворчал:

– Можешь открывать глаза. Всё, уже всё…

Леандра осторожно приоткрыла веки.

Клара Хюммель стояла над ней, по-прежнему бледная, щека покрыта копотью. Рядом неподвижной грудой застыло нечто, совсем недавно бывшее мандукарезавром, голова-таки отделена от туловища. Где-то совсем рядом что-то горело, потрескивая, и наполняя воздух мерзким запахом переваренного бульона. Бульона из изначально тухлого мяса.

Клара нагнулась, зашарила обтянутыми лайкой руками по бандольере.

– Куда запихнула, нет, куда? Антидот универсальный, antidotus summus?

– Ы-ы-ы…

– Ага! – Клара мигом выдернула скляницу, зубами рванула пробку. – Пей! Залпом! Сразу!

Горлышко прижалось к губам, Леа глотнула – и света белого не взвидела, из глаз потоком хлынули слёзы, горло обожгло, дыхание пресеклось. Клара рывком вздёрнула её, словно куль с мукой, перекинула через колено.

– Тошнись!

Живот Леандры повиновался с поистине восхитительной расторопностью.

– Это, моя дорогая, был carne vescuntur cephalopod, головоногий хищник, полурастение-полуживотное, очень интересный экземпляр. Разве вы его не изучали на анималистике?

– И-ик!.. И-ик! Не-ик!-т, гос-ик!-пожа Кла-ик!-ра…

Леандра понимала, что должна немедленно умереть. Ей выворачивало наизнанку, словно она сама выворачивала один из её восьмисот чулок. В висках колотил в боевые тамтамы целый сонм гоблинов. Ноги отказывались повиноваться, руки повиновались едва-едва. Одежда была вся мокра от мерзкой слизи.

Клара нагнулась к Леандре, оттянула веко, вгляделась. Словно алхимик в лаборатории, отмахнула на себя запах из её рта, втянула ноздрями, не поморщившись.

– Ходить не можешь, – резюмировала чародейка. – На спине варана держаться не можешь. Одежду – всю – надо подвергать дезобработке. Неплохо путь начинается, госпожа интерн, куда как неплохо.

– И-ик! – согласилась несчастная Леандра.

– Именно что «и-ик». Поэтому придётся нам сделать небольшой крюк. Заглянуть кое к кому в гости…

Лицо чародейки при этом сделалось совершенно каменным, словно ей предстояло нечто донельзя неприятное.

– Ладно, лежи пока, воду пей, а то умрёшь от обезвоживания. – Клара сунула фляжку Леандре к губам. – Пей, пей. До дна. И слушай. Ты, дорогуша, своим визгом в буквальном смысле призвала этого цефалопода. Живожора, как мы его называем в Гильдии. Промежуточная бродячая форма сухопутного спрута, до того, как он выберет себе постоянное место жительства и будет там врастать. Ползает, улавливая колебания Межреальности, колебания всех видов, в том числе и вот такие, как твой визг. Охотится путём захвата и быстрого затаскивания в один из семи внешних псевдожелудков, где добыча погружается в бессознательное состояние посредством впрыскиваемых в воздух токсинов и начинается процесс предварительной обработки; суть в том, чтобы сохранять жертву живой как можно более долгое время…

Леандра закатила глаза. И её снова вырвало.

– Уже лучше, – невозмутимо сказала чародейка. – Дряни всё меньше, воды всё больше. Пей давай!..

Леа пила.

– Но вообще… – задумалась Клара, – цефалопод так близко от Долины… и мандук… не нравится мне это. Не должны они так близко шляться. Прямо у околицы, как говорится. Ладно, госпожа интерн. Как ни крути, а придётся нам-таки сделать остановку…

Совы – не то, чем они кажутся

Силы великие, силы незримые, мучилась Леандра, ну как она могла так опростоволоситься?!

Для начала – спасовала перед мандуком. Ничего в нём особенного не было, госпожа Хюммель уложила его с двух ударов, меж коими – немногим более пары мгновений.

Потом – визжала. Визжала, напрочь забыв первое правило Межреальности – «ходи тихо!» Приманила цефалопода, по-простому – живожора. Не заметила ничего, опять же, потому что верещала, как резаная.