Чернобыль. Обитель зла - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Володин cтр.№ 15

– Жаль, что мы не в кино, – усмехнулся я. – Там доктора всегда такие всезнающие, что хоть стой, хоть падай.

– Жаль, – согласилась Маша. Из того, что она не подхватила мою фантазию, я сделал вывод: дело еще серьезнее, чем мне показалось на первый взгляд.

Она потерла лоб – жест усталости и в какой-то мере беспомощности. И продолжила:

– Странность, собственно, в том, что некоторые из органов нашего «красавчика» полностью идентичны человеческим. Другие – напротив, совершенно не похожи. А третьи – держись крепче, не упади – как будто бы просто не успели трансформироваться в человеческие.

– Не понял! – вытаращил я глаза на Машу. Она поднялась со стула.

Мы прошли в угол прозекторской, где в стеклянных емкостях разного размера плавали в формалине внутренности твари. Так сказать вся его внутренняя сущность.

Маша подвела меня к сосуду с легкими.

– Гляди.

Я не был врачом. И не считал себя знатоком анатомии человека. Однако разглядеть, что не в порядке с данными конкретными легкими, смог даже я.

Судя по внешнему виду, раньше они были одним большим легким, имеющим форму широкого серпа, из середины вогнутой стороны которого выходила трахея. Это серповидное легкое было светло-коричневого цвета и имело бугристую структуру. Странность заключалась в том, что одна из половин этого коричневого серпа была как бы неровно оторвана, а из разрыва торчал изрядный кусок человеческого легкого. Розового, чистенького, как у новорожденного младенца. Коричневое чужое легкое переходило в нормальное так же плавно, как полутона на живописном полотне.

В целом это была очень неприятная картина. Не только потому, что это были чьи-то внутренности, а еще и из-за своей вопиющей неестественности. Виданное ли дело, чтобы живая плоть вот так превращалась из одного во второе? Воображение подкинуло мне картину, как все это должно было происходить, и я почувствовал легкий приступ тошноты.

– Маша, а оно нормально себя вело? – задал я очень глупый вопрос.

– Что значит «оно себя вело»? Как вообще кусок мертвой ткани может себя вести?

– Ну, знаешь, – немного смутился я, – если что-то вот так запросто меняет внешний вид, то можно всякого ожидать.

Маша рассмеялась.

– Нет, это легкое не ползало по лаборатории и не пыталось меня убить, если ты об этом. Точно так же оно и не пыталось в меня вселиться, не говоря уже про попытки захватить мировое господство. Можешь собой гордиться – ты очень качественно угрохал этого красавца… Кстати, помимо легкого, неполная трансформация замечена мной в мышцах бедра, костях левой стопы и в тканях внутреннего уха твари. А вот, к примеру, селезенка – уже полностью идентична человеческой. И кровь у нашего объекта исследований третьей группы с положительным резусом. Если бы я не знала, из чьего трупа ее брала, то подумала бы, что она человеческая.

– Офонареть, – честно сказал я. – Чем еще удивишь?

– Результатом исследования ДНК, – ответила Маша. – Геном полностью соответствует человеческому мужскому геному белой расы.

Я присвистнул. Маша собрала бумаги с результатами анализов, сложила их в пластиковую папку и протянула ее мне. Прекрасная докторша выглядела чертовски усталой. И я ее понимал.

Я отложил папку, подошел к Маше, обнял ее. Почувствовал слабый запах дезинфекции, исходящий от ее шапочки. И более сильный – духов, которыми она пользовалась. Мне всегда нравился этот горьковатый запах, кажущийся скорее мужским.

Маша накрыла мои ладони своими. Я прошептал ей на ухо:

– Какие планы на вечер?

– Давай уже, проявляй мужскую волю, – улыбнулась она.

– Предлагаю большую прогулку, какое-нибудь питейное заведение, а потом – идем ко мне…

– И проводим остаток вечера, погрязнув в пороках, – перебила Маша.

– Отчего же? – возразил я. – Можем и Пушкина почитать.

– Терпеть не могу Пушкина, – Маша потерлась головой об мое плечо. – Но в целом ход твоих мыслей мне нравится. Ты, главное, постарайся не заработать себе какие-нибудь нечаянные хлопоты.

– Приложу все усилия, – сказал я, намереваясь поступить именно так.

Вторая линза

Покинув морг, я позвонил Зарембо и честно сказал:

– Степан Иванович, я намерен сегодня пахать, как папа Карло, но только до конца рабочего времени. После этого можете на меня рассчитывать только в том случае, если начнется конец света.

– Ага, дела сердечные, – проворчал Зарембо. – Ну, это святое. Благо и кроме тебя оперативники есть. Считай, что мы с тобой договорились. Только камешек-то свой принеси! Я уже заждался.

– Сию минуту! – ответил я.

Вернувшаяся из лаборатории черная линза лежала в сейфе, упакованная в прозрачный пластиковый мешок. Я вытащил с нижней полки пару тонких кожаных перчаток, натянул их и только после этого взял в руки линзу. Голыми руками дотронуться до этой штуковины я не мог себя заставить. Хотя прочие доселе известные мне «порождения» Зоны ни на секунду не вызывали подобного отторжения. Более того, уже давно у меня на столе лежало пресс-папье из крупного обработанного «каменного цветка». Когда что-то было не в порядке в эмоциональной сфере, я любовался бликами в гранях этого кристаллического чуда. Это успокаивало и приводило в себя. Говорят, эффект «цветка» может вызвать привыкание. Не знаю. Как по мне, так это не более опасно, чем порция алкоголя время от времени.

Зарембо вытряхнул камень из пакета на стол и некоторое время просто смотрел на него. В его темно-карих глазах горел напряженный огонек – он как будто бы оценивал потенциального противника. Возможно, так оно и было.

– Экий ты у нас красивый, – сказал Степан Иванович. Трудно было не согласиться с ним. Камешек действительно выглядел очень красивым.

– По виду – выточен из гематита, – сказал генерал. – Ты уже носил его на экспертизу?

– Да. Сегодня должен получить результаты химического анализа. Боюсь, как бы новой загадки не выросло. Тут меня уже Маша порадовала, – я вкратце рассказал Зарембо про странности в строении убитой твари из подвала.

Степан Иванович присвистнул.

– Только этого нам для полного счастья и не хватало! Слушай, а оно в человека превращалось или это был человек раньше?

Я пожал плечами. Честно говоря, такая мысль мне в голову не приходила. По крайней мере, пока. Наверное, потому, что это было еще более отвратительно, чем превращение ящерообезьяны в человека. Но принять во внимание как версию ее следовало однозначно – Зона была неисчерпаемым источником сюрпризов.

Зарембо прекратил гипнотизировать камень взглядом и протянул к нему руку. Перехватив мой напряженный взгляд, подмигнул. Дескать, не переживай: знаю, что делаю. Я пожал плечами. Все равно его не переубедишь. В какой-то степени это тоже хваленая цыганская интуиция. А в какой-то – традиционное мушкетерство, которым время от времени блещет даже самый опытный профессионал.