Идущие в ночь - читать онлайн книгу. Автор: Анна Китаева, Владимир Васильев cтр.№ 118

Однако я с удивлением заметила, что площадь почти пуста. А немногочисленные прохожие не были похожи на зевак. Они явно спешили каждый по своим делам, и вид у них был испуганный.

Тьма! Что стряслось в прославленном Хадасе? Междуусобица? Или — страшно сказать — моровое поветрие?

Я нахмурилась, пытаясь понять. И картинка словно бы отдалилась от меня. Теперь я как будто парила в воздухе над городом, озирая его с высоты птичьего полёта. Мне открылись запутанные узкие улочки, просторные площади и тесные перекрёстки, плоские крыши домов с садами и беседками. На дне дворов и в руслах улиц уже залегли глубокие тени. Четтан бросал прощальные косые лучи на каменный дворец правителя, на окружающую его зубчатую стену, на высокую — вдвое выше айетотской — Неспящую башню.

Что я вижу на живом рисунке? Настоящий Хадас? Или рисунок лжёт мне, показывая лишь моё представление о городе?

Солнце скрылось за горизонтом. Тьма накрыла город чёрным крылом, и россыпью жемчуга засияли звёзды.

В тот самый миг, когда угас последний красный луч, картина подо мной взорвалась звуками.

Вопли отчаяния и ужаса наполнили улицы, заметались эхом среди домов. Звериный вой, крики, плач, стенания доносились со всех концов города. И, перекрывая всё густым раскатистым басом, ударил колокол на Неспящей башне. Тревожный звон поплыл над Хадасом, поднимаясь в тёмное небо.

Смутные дни! Голос Большого колокола нельзя было не узнать, даже если слышишь его впервые.

Колокол-великан возвещал наступление Тьмы.

Но что же всё-таки творится в Хадасе?

Большой колокол захлебнулся басовитым плачем. Я потянулась вниз и рухнула камнем с высоты — хорошо, что моё тело в этом не участвовало. В мгновение ока я оказалась в дворцовом парке, на круглой мраморной площадке, окружённой балюстрадой. Светлый мрамор таинственно отсвечивал в темноте. А посредине площадки, хрипло рыча и воя, дрались два зверя. Они сцепились в один клубок и катались по гладкому камню. Когда на мгновение враги разъединились, я увидела, что это два гвардейца. Синий и красный мундиры во тьме казались почти одинаковыми. Синий был чуть светлее.

Красный гвардеец изловчился и обхватил противника сзади за шею. Хрустнули позвонки. Жуткий вой победителя огласил дворцовый парк. Гвардеец запрокинул голову, и звёзды искрами холодного огня отразились в его бессмысленных глазах, похожих на две мелких грязных лужицы. В глазах существа, утратившего всякое подобие рассудка.

Я невольно отпрянула.

И живой рисунок тотчас же отпустил меня. Я обнаружила, что смотрю на пёструю мешанину цветных пятен на поверхности камня. Вороной жеребец положил голову мне на плечо и жарко дышит в ухо. Я отодвинулась.

Добрые джерхи! Странствуя по лесам и равнинам вдали от людских городов, я ни разу не задумалась над тем, что же происходит там сейчас. Вот, оказывается, по какой причине время тёмных пересветов названо Смутными днями. Потому что для людей это время безумия, время бессмысленного насилия и разрушений.

И ещё, надо полагать, люди не помнят, что происходит с ними во Тьме. Тогда понятно, почему звёзды стали легендой — услышанной, вероятно, ещё от хорингов. Не так уж невообразимо велик срок от одних Смутных дней до других — около полутора сотен кругов — но те, кому довелось пережить ужас Ночи, стараются забыть о нём. А следующее поколение уже и не знает толком, чего ждёт бессонный звонарь подле Большого колокола. Только Чистые братья, как видно, хранят сведения о Смутных днях… и ненависть к оборотням.

Так вот почему Чистые братья ведут охоту на оборотней! Вот за что они убивают нас! За то, что во тьме Ночи, когда люди превращаются в злобное зверьё, мы остаёмся людьми.

Я грустно усмехнулась. Выходит, в мире вообще нет людей — таких, какими я их себе представляла. Есть только разного вида оборотни. Анхайры, которых Четтан заставляет принять облик зверя. Мадхеты, которым звериное тело навязывает Меар. И те, кто считает себя настоящими людьми — в отличие от нас, нечисти. Те, кого Тьма лишает разума и души.

А ещё мне стало вдруг понятно, почему «смутные дни» и «тёмное небо» превратились в ругательства. Ночь выворачивает наизнанку самые потаённые углы человеческого сознания. И самое постыдное, что хранилось в тайниках души, выплёскивается наружу.

Тьма! Да, это по-настоящему страшно. И есть только два способа жить дальше. Либо забыть обо всём и продолжать копить в душе грязь и хлам, подспудно понимая, что на самом деле ты — ничтожество. Либо признаться себе, что ты — жалкая скотина, и постараться стать лучше. Как правило, люди предпочитают забыть. Поэтому так грязны их дома, города и мысли…

А мадхету или анхайру приходится быть честным перед собой. Потому что каждый синий (или, соответственно, красный) день он проводит в звериной шкуре. И если мне кто-нибудь скажет, что я — животное, меарским днём я наверняка не смогу возразить. Хотя бы потому, что не буду владеть человеческой речью.

Я задумчиво почесала нос. Эх, был бы жив Унди, светлая душа… Я бы сейчас с ним побеседовала на эту тему. Унди так прямо и говорил: человек по своей природе — скотина. Только я его всё как-то недопонимала. Мда-а, вот уж кто-кто, а старина Мышатник столько раз напивался до скотского состояния, что любого оборотня мог заткнуть за пояс. В смысле осознания своей животной сущности.

Всё-таки я хватила через край. Встречаются под солнцами и хорошие люди. Если им ещё и растолковать то, что я сама поняла… Тьфу ты! Не успела толком в своей душе разобраться, а уже норовлю в чужих порядок наводить. Хрен с ними, с людьми. Жили без меня тысячи кругов — и дальше проживут. Мне бы лучше найти таких же, как я, оборотней. Не может быть, чтобы в целом мире не нашлось места для города мадхетов. Есть, наверняка есть такой город.

Я даже зажмурилась от восторга. Вот куда я хочу попасть, а вовсе не в жалкий Хадас! Джерхи! Наконец-то я поняла, что буду делать после У-Наринны. Я отправлюсь странствовать по миру в поисках города оборотней. Почему-то мне показалось, что он должен называться Тёмным городом. В нём, конечно же, есть Неспящая башня. Когда приходит Ночь, Большой колокол башни гудит торжественно и радостно. И крылатые демоны скользят в тёмном небе над городом, взмахивая крыльями в такт колокольному перезвону.

Тьма и демоны! Как мне найти этот город?

Нет ли у путеводного Знака хорингов обратной стороны, как у того первого Знака, который мы видели на вильтской равнине? И, если на этом боку валуна я увидела Хадас — то, может быть, рисунок на другой стороне камня покажет мне Тёмный город?

Я обошла валун и склонилась к живой картинке. Всмотрелась в мельтешение разноцветных линий и точек.

Рисунок исчез. Все линии слились, все цвета заменил один — ослепительно-синий, как небо меарского дня. И я растворилась в нём.

Память синих дней за все двадцать с лишним кругов моей жизни хлынула мне в душу.

Я вспомнила себя крошечным котёнком, который на неуверенных лапках впервые выбрел на крыльцо. Сладко зевнул, утомившись от длинного пути, и доверчиво повалился кверху пузиком. И лучи Меара гладили меня по рыжей шёрстке…