Твоя звезда - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 72

– Не от хорошей жизни люди становятся попрошайками, мам, даже если это их работа, и они не сами это придумывают, а кто-то их нанимает, – проговорила Катя.

– Да, конечно! Я согласна! Так мне как раз прислали ролик какой-то журналистки, там именно такая мысль, и его должны были показать по местному телевидению, но, как я понимаю, каким-то загадочным образом этот ролик растворился, нигде его теперь нет. В Ютьюбе недоступен, то ли она не захотела его ставить, то ли еще что…

– Еще что, мам, – сказала Катя.

Елизавета посмотрела на дочь.

– Ты в курсе?

– Мам, я этот «ролик», как ты выражаешься, снимала.

– Ты? Ты снимала про наших нищих? Подожди… Ничего не понимаю… А фамилия там разве твоя?

– Бабушкина. Просто неудобно было снимать фильм о твоей области в качестве твоей дочери.

– Смешно. Кать, а при чем тут вообще ты? Ты же… Ладно, потом. Володя! Паркуй машину подальше, уже люди собрались, не хочу подъезжать прямо на митинг. Пешком приду.

– Как у тебя всё… мам… – задумчиво и вовсе не зло, а скорее, с интересом проговорила Катя. – А я… Я решила снять документальный фильм о твоей области, о нашей области, вообще-то это моя малая родина, это так теперь называется, в частности, о нищей мафии.

– Ты же не журналистка, Катя! И не кинорежиссер, насколько я знаю.

– Мам, чтобы снять фильм, достаточно иметь идею в голове, желание и камеру, хорошего грамотного оператора, а потом смонтировать то, что сняла. Пользоваться монтажной программой только ленивый не научится. Вот и всё.

– А когда же ты это делала? Ты у меня год не была.

– Я приезжала летом, мам. Просто…

– Ты приезжала и – не пришла? – Елизавета, которая в этот момент выходила из машины, на секунду замерла.

– Нет, почему… Я приехала, тебя не дождалась, поговорила с твоим… – Катя хмыкнула, – мужем. Мне хватило. Я ушла, сняла номер в гостинице. Не хотела оставаться в доме, где есть такое существо.

Степа, всё время молчавший, сказал:

– Понятно.

Елизавета от неожиданности засмеялась:

– Тебе понятно? Ну, тогда… Всё, дети… – Она быстро взглянула на Степу, и он уловил что-то очень сложное во взгляде – и какой-то вопрос, и обиду или разочарование, и насмешку, и в то же время снисхождение. – Не ходите за мной, я одна пойду. Вы тоже, – махнула она охранникам, – в сторонке постойте, не маячьте рядом!

– Елизавета Сергеевна… – начал было один, – не положено…

– Нет.

– А если бросят чем-то?

– Бросят – значит, такая моя судьба. От своего кирпича не уйдешь.

– Моя мама всегда говорит: «Береженого бог бережет», – пробормотал Степа, растерявшись от всей просто нереальной ситуации.

Митинг в десять утра, в городе, где он никогда не был и не собирался быть, Елизавета, ее дочка, так на нее похожая и в то же время другая, может быть, оттого, что вполовину моложе, обе такие яркие, наполненные чем-то очень интересным, обе теплые, улыбчивые, непредсказуемые, рядом с ними хорошо и немного тревожно…

– Я обязательно познакомлюсь с твоей мамой, Степа, уверена, нам будет о чем с ней поговорить, – обернулась к нему Елизавета. – Всё. Пошла.

Охранники, потоптавшись несколько секунд, все-таки двинулись за ней поодаль. Катя взглянула на Степу.

– Давай тоже ближе к маме подойдем, только с другой стороны. Мне кажется, она напрасно так рискует. Мама – женщина, конечно, рисковая…

– Да, – искренне ответил Степа.

Катя остро взглянула на него, но ничего не спросила.

Степа ощущал себя очень странно. Так с ним бывает иногда во сне – надо играть роль, он уже вышел на площадку, на него направляют свет и камеры, а он не знает слов, не знает, что ему делать, и спросить нельзя. Рядом с этими женщинами жизнь идет как-то по-другому.

Народу на митинге сначала было немного, но люди всё время подходили. Степа смотрел на лица людей – молодые, пожилые, средних лет, много женщин. А он, если его спроси, сказал бы, что на митинги ходят в основном мужчины. Он стал вслушиваться в то, что говорят. Елизавета пока не выходила к микрофону, спокойно стояла недалеко от сцены, и многие, наверное, и не поняли, что приехала губернаторша.

Люди говорили о своей полной нищете, о бесправности перед властями любого уровня, о несоблюдении законов, кто-то начинал рассказывать подробно о своей жизни, но его быстро останавливали. После того, как мужчина рассказал, как его за два дня выселили из квартиры, без документов на расселение и снос, Елизавета тряхнула головой и энергично подошла к микрофону. Раздался гул, потом кто-то из глубины толпы крикнул: «Долой власть!» – но его особенно не поддержали, а все, наоборот, притихли.

– Я приглашаю на сцену того, кто организовал этот митинг, – спокойно сказала Елизавета.

– Стихийно собрались! – выкрикнул какой-то мужчина.

– Ладно, а пафос какой у стихии?

Кто-то в толпе засмеялся.

– Долой нынешнюю власть! Долой! – нестройно крикнули несколько голосов.

– Хорошо, – мирно кивнула Елизавета. – Тогда я приглашаю на сцену того, кто знает, что делать на следующий день после того, как нынешнюю власть сбросят. Власть – не меня лично, ведь я надеюсь, вы понимаете, что я – не самый худший и не самый коррумпированный губернатор. Вадима Хрумкова, кстати, больше никто не увидит. Снос исторических зданий, считайте, остановлен. Так как? Кто выйдет на сцену и изложит план действий – не по разрушению, а по созиданию?

– Сначала разрушить надо! – опять раздался чей-то голос, Степа не понял, тот же мужчина кричал или уже кто-то другой.

– «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» – негромко и очень чисто пропела в микрофон Елизавета.

Кто-то в толпе снова засмеялся.

– Разрушить – мало. Если у вас нет плана, как и что вы собираетесь строить – до того, как вы кинули первый камень в окно…

– Да никто тебя не тронет! – встрял явно тот же человек.

Его одобрительно поддержали.

Елизавета примирительно подняла руку:

– Не то время, чтобы на помещиков с камнями и батогами ходить. И я не помещица, и вы свободны.

– Разговор не уводи в сторону! По делу говори!

Елизавета вгляделась.

– Может, выйдете, поговорим в открытую? Нет? Тогда скажу я. Пока я руковожу областью, я обещаю, что у нас не будет нищих – чего бы мне это ни стоило. Настоящих нищих, я имею в виду – бездомных, голодных, а не ряженых. Все вопросы с образованием, здравоохранением, занятостью будут решаться в первую очередь и в пределах того, что позволяет нам наша система.

– Болтовня! В Швеции такая же система, а бедных нет! И врачей хватает! – громко ответил ей мужчина, не выходя из толпы.