Следы на песке - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бюсси cтр.№ 58

– Да! – хором ответили они и рассмеялись.

– Нельзя и несчастье превращать в привилегию! – возмутился Шавантре. – Не только у вас есть повод лить слезы. А если глаза у человека такие же прекрасные, как у вас обеих, нужно однажды перекрыть кран!

Умалишетки только улыбнулись, чего и добивался Шавантре.

– Мы тут дни напролет болтаем всякие глупости, но жизнь и нас не пощадила. Каждый поимел свою долю несчастий!

– Это не значит, что можно по утрам утешаться кальвадосом, – съязвил Фернан Приер, – хотя почему бы и нет…

– Ты чертовски прав, – подтвердил Рене. – Мое кафе выполняет общественную миссию! В этом убогом мире я помогаю людям забывать о бедах. Как городской психиатр! Мне должны платить пособие!

– В ваших словах есть доля правоты, Рене, – прокомментировал Учитель. – Уровень самоубийств выше всего в сельской местности. Чаще всего это делают в лесополосах. Специалисты объясняют феномен отчужденностью.

– Рад, что вы это сказали, Учитель, – просиял Рене. – Могу назвать многих парней, повесившихся в своих собственных амбарах! И все жили в местах, где не было ни кафе, ни бара. А в Шато-ле-Дьябль висельники не водятся.

– Ни одного! – возбужденно подтвердил Шавантре. – Скоро страховщики будут оплачивать каждый стаканчик кальвадоса!

Лизон и Алиса снова улыбнулись. Им будет не хватать болтовни этих нормандских остряков.

– Сегодня утром меня от вас в дрожь бросает, – пожаловался Сися.

– С чего бы это? Расстраиваешься, что уезжают две красивые женщины? – поинтересовался Шавантре.

– Ему все равно, – вмешался Фернан. – Наш Сися предпочитает голландок, которые купаются голяком на пляже Черных Коров!

Сися побагровел. Об этом пляже не принято было говорить. На него распространялось табу, а дружки все растрепали, да еще при Лизон. Мерзавцы! Как она будет вспоминать его в Америке?

Сися сделал неловкую попытку реабилитироваться:

– Я там купался задолго до всяких голландок.

– И потом, голландки – товар сезонный, как арбузы, – внес свою лепту в разговор Фернан. – По осени их почти не бывает.

– Ну да, все бегут… – Рене покачал головой. – Первыми это делают женщины. Голландки – летом. Американки – осенью. Этой зимой я тоже «спрячу ключ под крыльцом». Все, конец! В Шато-ле-Дьябль оставались лишь бар да музей. Музей закрывается! Мне незачем торчать тут одному.

3 ноября 1975

Тайсонс-Корнер, штат Вирджиния

Со спины ее можно было принять за мужчину: рубаха в крупную красную клетку, узкие джинсы, высокие кожаные сапоги, кряжистое тело, сложенные за спиной руки сжимают стек. Поза неподвижная, как у статуи.

Да, Эмилия Арлингтон напоминала мужчину, но ей было все равно, что о ней говорят. Она и прежде, идя на заседание, почти не красилась, а теперь, оставив политику и переехав на свое ранчо Тайсонс-Корнер в Вирджинии, жила среди слуг, которых помнила детьми.

Плевать она хотела на свой внешний вид! Важен лишь Теннесси, гнедой чистокровный жеребец, его сейчас готовят к скачкам в Ричмонде, которые состоятся через четыре месяца. И жеребец будет к ним готов! Случившийся в начале сентября вывих лодыжки остался дурным воспоминанием, а потому нужно много работать, тренироваться утром и после обеда, несмотря на все возражения талантливого, но упрямого до тупости жокея Рода Кинли, который утверждает, что Теннесси необходимо щадить.

Щадить! Это за несколько-то недель до Гран-при. Стоит ей отвернуться, и этот кретин так и поступит. Но она не отвернется.

– Миссис Арлингтон, телефон! – крикнул молодой Дэвис. – Телефон! Миссис Арлингтон!

– Я слышу! – откликнулась отставная сенаторша. Она неохотно отвела взгляд от манежа, грозно посмотрела на Рода Кинли, как преподаватель, которому потребовалось отлучиться из аудитории во время лекции, вошла в дом и сняла трубку. – Слушаю…

– Это Фернан. Фернан Приер. Ну, помните, Фернан из Шато-ле-Дьябль. Я должен был вас предупредить. Вы сказали, вдруг что произойдет…

– Ну и?..

– Лизон Мюнье и Алиса Куин собирают чемоданы и летят в Америку! Они нашли старые бумаги… Кажется, что-то важное.

Фернан в деталях рассказал все, что знал о содержимом папки, обнаруженной в старом железном ящике, назвал даты, адреса и добавил:

– Дамы все оставили в деревне на случай, если…

– Благодарю, господин Приер, вы хорошо поработали. Полученные от вас сведения полностью подтверждают мое видение этой истории.

Она замолчала, и Фернан испугался, что американка повесила трубку.

– Мадам!

– Да?

– А как насчет… ну… вы понимаете?..

– Что я должна понимать?

Миссис Арлингтон говорила безжалостным тоном, который нагонял страх на всех ее подручных, но достоинства при этом не утрачивала.

– Насчет чека…

– Вы о своих чаевых?

– Ага…

– Разве мы не договорились?

– Вообще-то да…

– Что-то изменилось?

– Да вроде нет…

– Тогда я не понимаю, зачем напоминать мне об этом. Вы все получите, как было условлено. Хотите еще что-то сказать?

– Э-э-э… Нет.

– Вы оказали мне бесценную помощь, господин Приер. Будет еще информация, не стесняйтесь, звоните.

– Конечно… Спасибо, миссис Арлингтон. До свидания.

Телеграмма от Ника пришла с опозданием. Шавантре получил ее на следующий после отъезда Лизон и Алисы день. Сыщик выражал восторг по поводу обнаружения злосчастных договоров, сообщал, что занят делом неких центрально-африканских князьков, сложным, но обещающим хороший гонорар. Он постарается закончить как можно скорее и присоединится к женщинам на полпути между Эшлендом и Валентайном. В конце Хорнетт пошутил: «Дорогу, конечно же, не забыл, все тело ее помнит и заранее трясется от страха!»

11 ноября 1975

Вашингтон

Лизон считаные разы покидала Нормандию, о чем и сообщила Алисе в самолете. Раз или два она ездила в Париж, ну и конечно, совершила паломничество в Лурд. Лизон не отправилась в Америку на поиски Алана не только из-за недостатка средств, но и потому что боялась неизвестности. Что она знала в жизни? Только Шато-ле-Дьябль с горсткой домов, где была королевой. В любом другом месте Лизон чувствовала себя маленькой потерявшейся девочкой.

Поздним вечером самолет приземлился в Вашингтонском национальном аэропорту, по соседству с Пентагоном. Лизон не увидела ничего, кроме ярких огней, неприязненного взгляда таможенника и широченной улицы с бесконечным потоком автомобилей, мчащихся в разные стороны. Алиса небрежно махнула рукой и остановила такси. Темнокожий водитель поставил вещи в багажник и быстро домчал их до гостиницы. На фасаде горели красные неоновые буквы: «Рамада Инн». Усатые коридорные в бордовых костюмах показались Лизон слишком уж улыбчивыми и потому подозрительными, она почему-то решила, что это пуэрториканцы. «В чем ты подозреваешь незнакомых людей? Забыла, как злилась на отца, который терпеть не мог цыган и, стоило табору показаться на краю деревни, готов был сразу обвинить их во всех смертных грехах?!» Строгое внушение не подействовало, ощущение неуверенности никуда не делось. В коридорах гостиницы лежали ковровые дорожки цвета фуксии, лифт был отделан роскошно, но наверх полз еле-еле.