В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев - читать онлайн книгу. Автор: Никита Ломагин cтр.№ 18

В целом, документы немецких спецслужб на ленинградском направлении в целом объективно отражали динамику развития настроений в блокированном Ленинграде; достаточно полно и подробно освещали мероприятия советской стороны по укреплению обороны города, а также обеспечению его продовольствием и боеприпасами; детально информировали военное командование о потенциале военной промышленности Ленинграда, делая, подчас, для себя неприятные открытия (способность производить значительное количество бронетехники и особенно танков, а также систем залпового огня).

Материалы спецслужб оказывали важное воздействие на качественную и количественную сторону немецкой пропаганды, предлагая использовать лозунги действия, которые впоследствии подчас находили отклик у части населения Ленинграда (например, составление списков активных сторонников советской власти — т.н. «Комитет общественного спасения», всевозможные «домовые комитеты», распространение листовок и ведение пораженческой агитации, помощь в наведении немецких самолетов во время воздушных налетов и т.д.). В то же самое время следует отметить, что немецкие спецслужбы просмотрели первый и наиболее серьезный кризис власти и управления осажденным городом в первой половине сентября 1941 г., не предложив военному командованию соответствующей стратегии поведения; значительно преувеличили численность населения города, тем самым, дав основания для более оптимистических (для немецкой стороны) прогнозов относительно нарастания продовольственного и сопутствующих кризисов в Ленинграде; исключительное внимание проблемам минирования важнейших объектов города, которое началось, согласно немецким источникам, существенно раньше прибытия в город со специальной миссией В.Н. Меркулова, могло дезориентировать военное командование, и было объективно на руку тем, кто хотел защищать Ленинград до последней возможности.

В процессе работы нами была предпринята попытка выявить документы в американских и английских архивах о том, что знали руководители союзных держав о положении в Ленинграде в период блокады. Такое любопытство было вполне оправданно, поскольку союзники (особенно англичане) были кровно заинтересованы в точной информации о том, что происходило в СССР в целом и на важнейших театрах военных действий, в частности. Возможность сепаратного мира с Германией в начале сентября 1941 г. ^[81], судьба Ленинграда и Балтийского Флота, как известно, нашла свое отражение в переписке Сталина и Черчилля. Однако, ни в архиве Черчилля в Кэмбридже, в котором нам довелось поработать в 1998 г., ни в Национальном архиве США и Архиве Национальной безопасности в Вашингтоне в материалах дипломатических ведомств и спецслужб союзников каких-либо интересующих нас сведений о положении в Ленинграде, настроениях, страшном голоде, массовой смертности гражданского населения нам обнаружить не удалось. Активная работа американской разведки в отношении СССР началась несколько позднее ^[82], и в 1945-46 гг. она уже была в состоянии представлять американскому президенту аналитические обзоры о важнейших внутриполитических событиях и о настроениях населения.

Органы госбезопасности выполняли одну из важнейших функций в обороне города. Чем тяжелее становилось положение на фронте вокруг Ленинграда, и чем реальнее была угроза сдачи города, тем большее значение отводилось органам внутренних дел и государственной безопасности. Все важнейшие мероприятия по превращению города в крепость, а в случае необходимости — и подготовке к его сдаче — проводились при непосредственном участии УНКВД и УНКГБ.

Документы УНКВД/УНКГБ позволяют восстановить реальную ситуацию с радикализацией настроений в городе, с наличием продовольствия в городе на всем протяжении блокады и связанных с этим настроениях, показать степень информированности местной и центральной власти о смертности населения, на основании которого принимались важные политические решения. Мы вполне солидарны с А.Р. Дзенискевичем, полагающим, что в силу ряда причин у органов внутренних дел была «как бы своя, облегченная, уменьшенная статистика», и что приводимые чекистами данные обозначают минимальное количество жертв в период блокады Ленинграда.

Существует немало скептиков, которые сомневаются в адекватности отражения в документах УНКВД настроений в осажденном городе, полагая, что ведомственные наслоения практически невозможно снять. Есть и такие, кто вообще считает исследование той части спектра настроений, которые нашли свое отражение в материалах политконтроля, «очернительством», вольной или невольной попыткой дегероизировать подвиг ленинградцев. Еще раз отметим, что поведение и, тем более, настроения населения не следует оценивать с позиции сегодняшнего дня и той информации о планах Гитлера в отношении Ленинграда, которая стала известна после войны. Осенью 1941 г. и в первую блокадную зиму даже начальник Главного Политического Управления РККА Л. Мехлис испытывал затруднения с доказательствами «человеконенавистнической сущности» немецкого фашизма. Он направлял в политорганы Красной Армии директивы предоставить материалы, которые можно было бы использовать в пропагандистских целях. Вполне естественно, что и в Ленинграде были люди, искренне верившие в то, что превращение его в «открытый» город могло спасти жизни сотен тысяч людей. При этом речь отнюдь не шла об отрицании режима или отсутствии патриотизма. В конце концов, в свое время не кто иной, как Ленин, настаивал на «похабном» мире с Германией.

Отчасти работа по установлению достоверности материалов УНКВД по оценке настроений уже была проведена в ходе проверок прокуратуры по делам о реабилитации жертв массовых репрессий. Многие обвинения, выдвинутые в свое время органами госбезопасности, были сняты, а осужденные реабилитированы. Мы, конечно же, принимали во внимание это обстоятельство и учитывали его при отборе материалов.

Вместе с тем, нельзя не учитывать фактов, свидетельствовавших о вполне реальных процессах, происходивших в обществе в годы войны и нашедших свое отражение в документах УНКВД и УНКГБ. В пользу целесообразности использования документов органов госбезопасности для оценки настроений говорит и то, что в спецсообщениях присутствовали пространные выдержки из писем ленинградцев и военнослужащих, полученных в результате перлюстрации корреспонденции с указанием даты, автора и адресата. Представляется, что они являются вполне заслуживающим доверие свидетельством настроений защитников и населения Ленинграда. Учитывая, что в содержательном отношении режим перлюстрации писем в течение 1941-1944 гг. не претерпевал существенных изменений, не вызывает сомнений и статистическая информация о динамике развития т. н. негативных настроений.