Труды и дни мистера Норриса. Прощай, Берлин - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Ишервуд cтр.№ 3

– Deutsche Pass-Kontrolle. Приготовьте, пожалуйста, паспорта.

В дверном проеме нашего купе появился человек в мундире. При звуке его голоса мистер Норрис вздрогнул – не сильно, но вполне заметно. Стараясь дать ему побольше времени на то, чтобы совладать с нервами, я торопливо протянул чиновнику свой паспорт. Как и следовало ожидать, он едва на него взглянул.

– Я еду в Берлин, – сказал мистер Норрис, с очаровательной улыбкой вручая чиновнику паспорт; очаровательной настолько, что она изрядно проигрывала в естественности. Чиновник никак на нее не отреагировал. Буркнув в ответ что-то невнятное, он продолжал с видимым интересом листать паспорт, а потом вынес его в коридор, встал поближе к окну и стал рассматривать страницы на свет.

– Весьма примечательно, – беззаботным тоном продолжил мистер Норрис, обращаясь к мне, – что во всей классической литературе вы не найдете ни единого упоминания о холме Ликабет.

Я был просто поражен, увидев, в каком он состоянии; пальцы у него дрожали, голос, казалось, вот-вот выйдет из-под контроля. На мраморно-белом лбу выступили бисеринки пота. Если именно это он имел в виду, когда говорил о том, что не любит, когда его начинают «теребить», если всякий раз, обходя служебные инструкции, он впадал в такую же панику, то облысеть он мог еще в молодости – от одних только нервов. Он бросил в коридор быстрый, совершенно отчаянный взгляд. Подошел еще один чиновник. Повернувшись к нам спиной, они принялись изучать паспорт уже вдвоем. Откровенно героическим усилием воли мистер Норрис умудрился не сбиться с беззаботной интонации разговорчивого гида.

– Насколько нам известно, в древности там должны были кишмя кишеть волки.

Паспорт перекочевал в руки второго чиновника, и тот взял его с таким видом, будто вот-вот готов был унести паспорт с собой. Его коллега сверился с маленькой, черной, изрядно замусоленной записной книжкой. Потом поднял голову и отрывистым тоном спросил:

– В настоящий момент вы проживаете на Курбьештрассе, 168?

На секунду мне показалось, что вот сейчас мистер Норрис упадет в обморок.

– Э – да… так точно…

Как пташка перед коброй, он был не в силах оторвать от своего мучителя беспомощного и завороженного взгляда. Он словно ждал, что его арестуют прямо здесь и сейчас. В действительности же ничего подобного не случилось, чиновник сделал в блокнотике отметку, еще раз что-то буркнул и, повернувшись на каблуках, прошел к следующему купе. Его коллега отдал паспорт мистеру Норрису, сказал: «Благодарю вас, сэр», вежливо козырнул и ушел вслед за первым.

Мистер Норрис с глубоким вздохом опустился на жесткую деревянную скамью. С минуту казалось, что он не в состоянии вымолвить ни слова. Вынув большой, белого шелка платок, он принялся вытирать им лоб, старательно избегая касаться краев парика.

– Я прошу прощения, но не будете ли вы так добры открыть окно, – неверным голосом наконец сказал он. – Как-то здесь сделалось ужасно душно, ни с того ни с сего.

Я поспешил выполнить его просьбу.

– Может быть, чего-нибудь вам принести? – спросил я. – Стакан воды?

Он слабым жестом отмахнулся от моего предложения:

– Весьма любезно с вашей стороны… Нет, не надо. Я через минуту приду в себя. Сердце у меня уже не то.

Он вздохнул:

– Староват я стал для такого рода приключений. Все эти переезды… ничего хорошего.

– Знаете, зря вы все это принимаете так близко к сердцу. – В тот момент я сильнее, чем когда-либо, чувствовал, что должен защитить его, уберечь от всех возможных неприятностей. Эта преданная готовность подставить плечо, которую он с такой подозрительной легкостью во мне пробудил, станет подспудным лейтмотивом всех наших дальнейших с ним отношений. – Нельзя же так расстраиваться из-за пустяков.

– И это вы называете пустяками! – он вскинулся в довольно жалкой пародии на возмущение.

– Конечно. Как и следовало ожидать, все уладилось буквально за пару минут. Он просто спутал вас с кем-то другим, с однофамильцем.

– Вы в самом деле так думаете? – Ему совершенно по-детски хотелось, чтобы его утешили, уверили в том, что все хорошо.

– А у вас есть другое объяснение?

Мистер Норрис, судя по всему, не был в этом уверен.

– Ну, что же – э – вы, вероятно, правы, – с сомнением в голосе сказал он.

– К тому же дело-то обычное. Самых добропорядочных людей принимают за известных на весь мир похитителей бриллиантов. Их раздевают и обыскивают с ног до головы. Удивительно, как с вами не проделали того же самого!

– Ну у вас и шуточки! – хихикнул мистер Норрис. – От одной только мысли о чем-то подобном всякий порядочный человек должен стыдливо зардеться.

Мы рассмеялись оба. Я был рад, что мне настолько легко удалось его приободрить. Но, боже мой, подумал я, что же с ним будет, когда объявится таможенник? Если мои подозрения насчет контрабандных подарков родным и близким были верны, то истинная причина его беспокойства крылась именно здесь. Маленькое недоразумение с паспортным контролем совершенно выбило его из колеи: соответственно таможенник должен довести его в буквальном смысле слова до сердечного приступа. Я уже начал подумывать о том, чтобы поднять нужную тему и предложить ему перепрятать контрабанду в мой чемодан; но он, казалось, пребывал в настолько счастливом неведении относительно грядущих бед, что у меня попросту не хватило духу его тревожить.

Я ошибся. Таможенный досмотр, когда дело дошло до него, для Норриса, казалось, был чистой воды удовольствием. Он не подал ни малейшего признака беспокойства; да и среди его багажа не обнаружилось ничего, что подпадало бы под таможенные ограничения. Он бегло говорил по-немецки, он смеялся и шутил с таможенниками по поводу большого флакона духов Коти:

– Да-да, уверяю вас, исключительно для моего личного пользования. Я не расстался бы с ним ни за какие сокровища. Давайте-ка я капну вам на носовой платок. Такой восхитительный аромат, такой освежающий.

Но вот наконец все осталось позади. Поезд, неторопливо постукивая колесами, въехал в Германию. По коридору, названивая в маленький гонг, прошел стюард из вагона-ресторана.

– А теперь, дорогой мой мальчик, – сказал мистер Норрис, – после всех этих тревог и треволнений и вашей более чем своевременной моральной поддержки, за которую я вам настолько благодарен, что словами этого просто не выразишь, я надеюсь, вы окажете мне честь и позволите угостить вас ленчем.

Я поблагодарил его и принял приглашение.

Как только мы успели поуютнее расположиться в вагоне-ресторане, мистер Норрис немедля заказал себе рюмочку коньяка:

– Вообще-то я взял себе за правило никогда не пить перед едой, но бывают такие случаи, когда сама ситуация прямо-таки взывает к необходимости пропустить по маленькой.

Подали суп. Он съел одну ложку, а потом подозвал официанта и обратился к нему с мягким упреком.