Лазарь - читать онлайн книгу. Автор: Ларс Кеплер cтр.№ 35

– Ладно, давай исходить из этого. Потому мы и сидим здесь.

– Я убил его брата-близнеца, но не его, – настаивал Йона.

– И кто я во всей этой истории?

– Моя дочь.

– А я уже начала чувствовать себя заложницей. – Люми, словно сдаваясь, вскинула руки. – Извини, я преувеличила… Но вся эта история с Вальтером и побегом проехалась по моей жизни, и мне надо знать, что происходит.

– Что именно ты хочешь знать? – Йона сел на диван.

– Куда мы завтра уезжаем? Каков план?

– План – оставаться в живых до тех пор, пока полиция не возьмет Юрека… Я передал коллегам много материалов, и если полиция поторопится, то успеет выследить его.

– Как мы будем выживать? – спросила Люми уже мягче.

– Проедем Германию и Бельгию, доберемся до Нидерландов… В провинции Лимбург, недалеко от Верта, есть в полях несколько заброшенных домов.

– Там мы и будем скрываться?

– Да.

– И как долго?

Йона не ответил. У него не было ответа.

– Тебе там будет спокойнее? – спросила Люми и села в другое кресло.

– Я рассказывал тебе про моего друга Ринуса?

– Ты говорил о нем, когда учил меня рукопашному бою в Наттавааре.

После службы в десантных войсках Йона завербовался в специальную секретную школу в Нидерландах, где его наставником стал лейтенант Ринус Адвокаат.

– Ринус всегда был немножко параноик, он устроил конспиративное жилье, максимально безопасное… С виду такие дома похожи на запущенные сараи, но…

– Да какая разница, – вздохнула Люми.

Йона открыл было рот, чтобы ответить ей, но почувствовал новый, еще более сильный укол мигрени. За резкой болью в левой глазнице последовало изнурительное ощущение – как будто слуховые проходы заполняются водой.

– Папа! Что с тобой?

Йона прижал ладонь к левому уху. Приступ миновал, боль отступила, и он объяснил:

– День был длинный.

Он отправился чистить зубы, а когда вернулся в спальню, Люми сидела на кровати с часами в руках.

– Что за часы?

– Подарок.

– Тебе придется оставить их здесь.

– Да что в них такого? – напряженно спросила Люми и надела часы на руку.

– Наверное, ничего, но единственное правило без исключений – порвать все связи.

– Ладно, но часы я не оставлю – можешь их проверить, это просто часы. – Люми протянула часики отцу.

Йона включил ночник, чтобы лучше видеть, поднес часы к свету, проверил все звенья браслета и не поцарапаны ли винтики на задней крышке.

– Ну что? Ни микрофонов, ни передатчиков? – Люми не смогла скрыть сарказма.

Йона, не отвечая, отдал часы дочери, и она молча застегнула их на левом запястье. Так же молча они сложили сумки, оделись, словно уже собрались выезжать, и, в обуви и с пистолетами в заплечной кобуре, легли каждый на свою сторону кровати.

Сага Бауэр и Натан Поллок, каждый со своим телефоном и компьютером, уже четырнадцать часов сидели в рабочем кабинете.

За тремя окнами открывался внутренний двор под стеклянной крышей, обнесенный оградой прогулочный дворик тюрьмы и крыши с антеннами и вентиляционными установками.

Стены кабинета были покрыты картами, спутниковыми снимками, фотографиями, а также списками, содержавшими имена и телефоны коллег со всей Европы.

На столе лежал блокнот на пружине, страницы которого пестрели пометками и обведенными в кружок предположениями. В стаканчике из-под кофе темнела смятая салфетка, а на блюде, где были булочки, теперь осталось только немного сахарной пудры и старая жевательная резинка.

– Это не Юрек, но это серийный убийца… и у нас неделя, чтобы его найти. – Сага на несколько секунд прикрыла глаза, в которых словно насыпали песку.

– И каков следующий шаг? Запись из Беларуси очень плохая, на ней не видно, есть ли у него вообще лицо.

– Шесть жертв в шести разных странах – и везде одно и то же. Ерунда какая-то, – проворчала Сага. – Ни свидетелей, ни снимков, ни совпадений в базах ДНК.

– Я еще раз позвоню в Истад. Должны же у них, мать их так, в промышленной зоне быть камеры наблюдения.

– Позвони, – вздохнула Сага. – Но они твердят, что продолжается предварительное расследование и помощь из Стокгольма им не нужна.

– И все же надо съездить туда.

– Дурацкая идея.

– Нам бы хоть одно четкое изображение, хоть одного свидетеля, имя, да что угодно – и мы бы его нашли.

Сага еще раз взглянула на карту промышленной зоны Истада.

Человека, отсидевшего за двойное убийство, забили до смерти в принадлежавшей ему мастерской.

Голову молотком превратили в месиво и отделили от тела, которое потом вздернули на балку под крышей.

Собаку жертвы тоже забили насмерть и пригвоздили к столбу ворот.

Несколько окон в здании напротив оказались выбиты, мотоцикл на соседнем участке раскурочен.

Похоже, думала Сага, у убийцы в префронтальной коре зашкаливал серотонин, а также имелась не в меру активная миндалина.

– Убийца исключительно жесток, – рассуждала Сага. – Но есть и другая сторона. Жертвы – люди особые, и он должен был основательно порыться в материалах, взломать или иметь доступ далеко не к одной базе данных… Он изучил их жизнь, может, даже общался с ними до того, как убить.

Зазвонил лежавший на столе телефон Натана; Сага успела заметить на дисплее фотографию Вероники. Натан сбросил звонок и остановился перед длинным списком: страны, регионы, имена следователей и полицейских.

К этому времени они с Сагой уже успели вычеркнуть больше четырехсот человек и восемь стран.

Сага открыла PDF-файл с отчетом Европола. Сколько же жертв пришлось Йоне принести за все эти годы. Оставаться в стороне от своей семьи, пропустить детство и взросление дочери, все свое существование подчинить тому, чтобы уйти от мести Вальтера.

Совершенно очевидно, что он зациклился на Вальтере.

И то, что в морозилке у осквернителя могил из Осло оказался череп Суммы, стало для Йоны последней каплей.

Паранойя Йоны нарисовала сценарий, в котором убийства по всей Европе совершал Юрек Вальтер, уничтожавший неудачливых кандидатов.

Но Юрек Вальтер мертв, и недавние убийства не имеют к нему никакого отношения.

Натан оторвался от экрана компьютера и снова заговорил о том, что объединяет жертв: все они были склонными к особой жестокости насильниками.

– Не будем залипать этой идее, но… возможное объяснение – преступником движет некое извращенное представление о морали. Вероятно, он воображает, что очищает общество, делает мир лучше и безопаснее.