Всё сначала! - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Сурганова cтр.№ 8

Традиция чаепития пришла из дореволюционного уклада семьи Сургановых. «Мы – уральские водохлебы», – приговаривала Зоя Михайловна и рассказывала, как ее отец целые вечера после бани проводил у самовара. Медный, дровяной, толстопузый красавец, потрескивая углями, гудел в центре огромного стола. Распаренный, румяный Михаил Николаевич в белоснежной накрахмаленной рубахе садился на резной табурет, клал на колени полотенце и, поддавая жару сапогом перед каждой чашкой, пил чай «до седьмого пота», утирая испарину с лица и шеи.

Бабуля всю жизнь проработала в железнодорожной поликлинике. Оттуда же ушла на пенсию. Ее хотели представить на звание заслуженного врача РСФСР. На собрании выдвигали двоих. Перед началом голосования Зоя Михайловна взяла самоотвод в пользу коллеги, мотивировав это тем, что та старше и на пять лет работает дольше. Великая скромница, ставящая интересы и благополучие других выше собственных. Всегда верно могла поставить диагноз и уберечь от лишних медицинских вмешательств. Например, маленькая, я часто болела ангиной. Мне хотели удалить гланды, но бабушка была против. Говорила: они необходимы! Служат барьером, защищают горло и дыхательные пути от проникновения инфекции. Она настаивала, что при моем низком гемоглобине и плохой свертываемости во время операции может открыться кровотечение. Пошли в клинику, и там врачи лишь подтвердили ее правоту, отказавшись рисковать без необходимости.

Зоя Михайловна дожила до восьмидесяти четырех лет в добром здравии и светлом уме. Ее не стало 20 мая 1991 года…

У нашей семьи есть традиция, провожая гостей, махать им из окна, пока они идут через двор на улицу. Бабуля застудилась на весеннем сквозняке. У нее случился отогенный менингит. Ее прооперировали. Перевели в палату. И вроде бы дело пошло на поправку… Но… развилась тромбэмболия легочной артерии, что и послужило причиной смерти. Мама потом еще долго сокрушалась о том, что так ей и не привезла чай с молоком, о котором она попросила.

Я лишь недавно узнала, какой наказ она дала моей маме: «Никогда не обижай эту девочку. У нее кроме тебя никого нет». Как огненными буквами на душе выжгла!

Мне очень хотелось быть похожей на Зою Михайловну. Именно она во многом предопределила мой выбор профессии. Мы часто рассуждали с ней на темы врачевания. Бабуля приучала меня доверять докторам и не бояться медицинских манипуляций. Когда требовалось, она сама лечила меня, ставила уколы, объясняя доступным языком, что для чего, куда и зачем. Зоя Михайловна всегда казалась мне немножко волшебницей, ведь ее действия, хоть и через боль, дарили облегчение и выздоровление. И именно от нее мне передалось понятие «сострадание».

Я осознанно пошла по ее стопам, когда решила поступать в медучилище, а потом, если повезет, в институт. Еще в выпускном классе школы меня познакомили с моим будущим педагогом-хирургом Ириной Александровной Колотиловой, которая преподавала в ЛМУ № 5. Она буквально влюбила меня в свой предмет. В училище я штудировала хирургию тщательней других дисциплин. Готовилась к выпускному экзамену по институтскому учебнику и получила пятерку с тремя плюсами. А вот предвидеть, что из всех медицинских вузов города я окажусь именно в том, откуда меня когда-то взяли на воспитание, не мог никто.

Одно время у меня были мысли стать детским хирургом. Но, несмотря на всю мою любовь к предмету, я так и не смогла привыкнуть к некоторым вещам. На практических занятиях приходилось и резать, и вскрывать, и зашивать, держать крючки, зажимы… У меня неплохо получалось, но все через эмоциональный стресс: во-первых, я плохо переношу все, что связано с чужой болью и кровью, во-вторых, терпеть не могу трупы. Когда оперировали пальцы – панариций, например, просто чуть в обморок не падала; то же касалось гинекологии, особенно родов и абортов.

К счастью, в жизни хирургические навыки мне так и не пригодились… Но все, что в голову вложили учителя, врезалось в память навечно. До сих пор помню названия многих косточек, многочисленные симптомы и диагнозы. Как-то было дело – летели мы на гастроли, и пассажиру на борту стало плохо. Стюардесса обратилась с просьбой, если есть врачи, подойти к больному. Кроме меня, никого не оказалось. Ничего серьезного не было – просто упало давление. Валокордин приняли, точки нужные помассировали. Помогло. И мама меня, кстати, тоже держит в медицинском тонусе, не дает расслабиться. То приступ бронхиальной астмы, то сердечную недостаточность, то гипертонический криз с микроинсультом, то почечную колику подбросит. Да, мы часто смеемся над тем, что с дипломом педиатра я практикую, как геронтолог. Плюс друзья иногда звонят с вопросами по здоровью. Я в состоянии оценить серьезность ситуации и срочность принятия мер. Могу также сетку йодную нарисовать. ☺