На Грани - читать онлайн книгу. Автор: Литта Лински cтр.№ 5

Однако сегодняшние жертвы не относились ни к одной из перечисленных категорий. Все это были обычные, ничем не примечательные люди — мелкий торговец, солдат дайрийского гарнизона, обосновавшегося в столице, и юная девушка, скорее всего, бродяжка или попрошайка. Вряд ли эти трое при жизни могли иметь что-то общее, зато смерть им досталась одна, и, надо признать, очень нехорошая смерть. Такое не скоро забудется! В каждом случае никаких видимых повреждений на телах и одежде. Воину оставили его доспехи и меч, а торговцу — кошелек, что совсем уж ни в какие ворота. Очевидно, что убийце или убийцам нужна была только смерть, однако понять, почему и как именно умерли эти трое, совершенно невозможно. Зато можно было с уверенностью сказать, что с жизнью они расстались необычным и, скорее всего, страшным образом. У всех погибших глаза были широко открыты, и в них застыло непонятное выражение. Несомненно, это был страх, скорее даже, ужас, но было что-то еще, трудноуловимое. Глядя в глаза покойникам — то еще, по правде сказать, удовольствие, — Итон силился вспомнить, поймать за хвост ускользающую мысль, ответ на вопрос: когда и на что люди так смотрят?

Но главное, конечно, не это, а то, кто и зачем убил этих несчастных таким оригинальным способом. Списывать убийства на бесчинства дайрийского гарнизона не приходится по двум причинам. Во-первых, Валтор не давал своим воинам разгуляться на захваченных территориях, что, опять же, характеризовало его как умного и хитрого политика, а во-вторых, убийство дайрийца не вписывается в эту версию. На ссору же между солдатами списывать такую смерть и вовсе смешно: даже последнему идиоту, к каковым Карст не причислял себя и в худшие дни своей жизни, было очевидно, что все трое убиты с помощью магии.

Если это и заговор, то направлен он явно не против захватчиков, ибо двое из убитых — местные. Да и не стали бы заговорщики марать руки о столь незначительных людишек. Им нужна рыбка покрупнее! Больше всего произошедшее походило на какие-то ритуальные убийства, но тогда почему трупы не исчезли, а брошены посреди улицы? Хотя кто их знает, этих колдунов? Может, им и не тела нужны, а просто смерть? Итон, хоть и почитал себя человеком рациональным, не верящим ни в богов, ни во всякую нечисть, все еще помнил страшные истории, которые любила рассказывать в детстве его старшая сестрица. Про покойников, покидающих свои могилы, про шаэл, для которых жизнь — чужая кровь, про демонов, похищающих души. Конечно, все это только страшные сказки, но вот сама по себе идея, что кому-то может понадобиться от человека исключительно его смерть, не лишена смысла.

Продолжая лихорадочно обдумывать произошедшее и в то же время стараясь выбросить из памяти страшный взгляд, застывший на лице совсем еще молоденькой девушки, которую, к слову сказать, он жалел больше остальных жертв, комендант наконец-то добрался до монаршего кабинета, где Дайриец решал все важные вопросы. Пожелав про себя Малтэйру недолгой и непростой жизни в весьма витиеватых выражениях и тяжко вздохнув, Итон толкнул тяжелую дверь.

1Нианон — королевский дворец Ильдов, заложенный в 5453 году Имрэ Третьим в Вельтане после перенесения туда столицы из Тиариса вследствие разделения Эларской империи на две части. Большая часть земель осталась в распоряжении Имрэ и продолжала именоваться Эларом, но несколько западных княжеств, включая Муан, на территории которого располагалась прежняя столица, отошли по мирному договору брату-близнецу Имрэ — Дайру Ильду. Новое государство, получившее независимость, хоть и под протекторатом Элара, в честь основателя было названо Дайрией.

Лотэсса шла по довольно узкой тропинке, слева и справа высились скалы, под ногами хрустел щебень, а пучки жесткой сухой травы напоминали редкие клочки волос на плешивой голове. Гадкое место. Девушка сама себе удивлялась: и почему это ей не страшно? Наверное, потому, что ничего хуже того, что с ней случилось, быть уже не может. Пусть здесь отвратительно, пустынно и, кроме того, адски жарко, но зато она одна и совершенно свободна! Тут нет проклятого Дайрийца, за которого надо выходить замуж, нет матушки с ее визгами и слащавыми посулами, нет и грустного, строгого взгляда отца. Никого и ничего!

Однако как тяжело идти! Дышать нечем, в туфли, сколько не вытряхивай, постоянно набиваются мелкие камешки, превращающие каждый шаг в пытку, а колючая трава не упускает ни одного шанса зацепиться за юбки. Какие высокие, однако, скалы. Узкая полоска бело-голубого пыльного неба виднеется лишь между каменными стенами, за ними же, сколько ни задирай голову, ничего нельзя разглядеть.

Голова кружится от жары. Кроме хруста гравия, слышится какой-то мерзкий звук, то ли шорох, то ли шипение. А может, и не слышится вовсе, а просто кажется? Тем более что пульс молотом отбивает сердечный ритм в висках, и все звуки, заполняя собой не только слух, но и сознание, сливаются в один неясный шум. Нет, все-таки не кажется. Шипение все явственней пробивается сквозь безумную симфонию в раскалывающейся голове и постепенно вытесняет все остальные звуки. Шшш-шш-ш, словно змея ползет по камням или сухие мертвые листья метут жесткой метлой. Хотя откуда здесь листья? Неужели все-таки змея? Хотя в таком ландшафте им самое место.

Шшш-шш-ш, похоже, невидимая гадина шелестит уже не по камням, а по обнаженным нервам девушки. Долго этой пытки не выдержать, потому что это хуже боли, хуже страха, хуже страдания. Лотэсса, обхватив руками голову, бессильно падает на колени, и все меркнет, оставляя лишь пустую голодную темноту и безумный звук, заполнивший ее и вселенную.

Тэсса резко открыла глаза. Шипение все еще слышалось, зато вокруг была блаженная темнота знакомой спальни. Значит, все это ей пригрезилось? Но откуда тогда берется навязчивый звук? Хотя мучительным он больше не был, да и стал гораздо тише. Скорее всего, она его даже не слышит, а просто не может отделаться от этого отвратительного шелеста, навеянного безумным сном. Девушка села на кровати и напряженно прислушалась. Нет, решительно невозможно понять, слышит она отдаленное шипение или оно ей всего лишь мерещится.

Ну и ладно, какая, в принципе, разница. Главное, что она проснулась, а мучительный кошмар остался позади. Как все-таки хорошо, что это был всего лишь сон! Еще накануне вечером, ложась спать в самом поганом расположении духа, Тэсс даже представить не могла, что будет радоваться пробуждению.

Сидя на кровати, девушка всматривалась в чернильное небо, время от времени открывавшееся взору в просветах легких штор, подвластных прихотям ночного ветра. Ливший весь день дождь прекратился, и ветер, очистивший небосвод, доносил сквозь открытое окно запахи эльвийских цветов и мокрой травы. Тэсса порывисто вдыхала ароматы ночи, стараясь изгнать воспоминания о раскаленной тропе среди скал и пыльных чужих небесах. Она словно очнулась от сна, куда более долгого, чем муторное и жуткое видение, так напугавшее ее.

Лотэсса Линсар уже давно жила, как в кошмарном сне, только этим сном стала ее собственная жизнь, раньше похожая на волшебную сказку. Казалось, вечность назад, хотя на самом деле это было в начале весны, ее доселе восхитительное и безмятежное существование нарушилось известием о вторжении в Элар дайрийских войск. Нельзя сказать, что это сильно напугало короля и приближенных к нему аристократов, война тогда казалась скорее досадной проблемой, чем трагедией, началом конца великой страны и самой древней королевской династии Доэйи. Потом ушел Эдан. Ушел, чтобы никогда не вернуться. Когда весть о гибели брата достигла Тэсс, ее словно парализовало от горя. Дальнейший ход войны девушку не интересовал, ей было все равно, как далеко продвинулись войска Малтэйра, какие города давали ему сражения, а какие сдавались без боя. Даже во время осады Вельтаны она жила, как будто в тумане. Жизнь утратила смысл и вкус. Нынешнее лето, словно назло испуганным и разбитым людям, сияло небывалой роскошью и великолепием, но краски его казались Лотэссе приглушенными и тусклыми, словно она смотрела на мир сквозь кусок мутного стекла. Все стало ненужным и безразличным — и буйство цветов, и пение птиц на рассвете, и золотисто-розовые закатные облака, каждый вечер спускавшиеся на шпили дворцовых башен. Казалось, ничто не может сделать существование наследницы Линсаров еще хуже, чем оно есть, но последовавшие друг за другом известия — сначала о сдаче города, а потом о смерти короля и его брата — дали понять, что любые страдания могут стать еще более невыносимыми. Ну а весть о предстоящем браке подействовала так, словно ее жизнь, и так похожую на разбитый бокал, решили, кроме того, растоптать железным каблуком, превращая осколки в мелкую стеклянную пыль.