Особо одаренная особа - читать онлайн книгу. Автор: Мария Вересень cтр.№ 113

Мы все уставились на потрясенного Сиятельного, включая мавку.

Серый же тем временем, развернув всю нашу компанию к выходу, спокойно закончил:

— Мы, собственно, и заехали-то сказать, что безмерно благодарны вам за все, что вы сделали для своей племянницы, и сообщить, что заботы о своей невесте наш друг берет на себя. Всего хорошего.

Мы, потрясенные, покинули дом и расселись по каретам. Каждый старался подсесть к Серому Волку. В результате мы все набились в одну, беззастенчиво усевшись на колени к парням.

— Ну и что это значит? — пристали мы к Серому Волку.

— Только то, что я сказал, — с улыбкой ответил он, но нас унять было не так-то просто.

— Кому ты заливаешь?

— Ему не тысяча лет!

— Да кто тебе поверит!

Сиятельный, кашлянув, стал уверять волка, что тот ошибается.

— Ошибся я только в одном — когда Хрустальный ларец с золотым яйцом потерял! — сказал волк. — Матушка-то твоя не совсем человеком была.

Сиятельный побледнел и пробормотал:

— Я действительно вылупился из золотого яйца, но об этом никто не знает.

— Я знаю, — сказал волк и со смехом повернулся к нам: — Да что вы так на меня уставились? Вы же были в тридевятом царстве, сами же яблоки воровали у Афронта, который родился сразу после Великой битвы. Неужто не заметили, что там время просто стоит?

— А нам не до времени было.

— Мы пьяные были, ты же нас споил тогда, — вякнула мавка, а волк покачал головой:

— Нет, женщины никогда не перестанут меня удивлять.

… Поняла тогда Василиса, что не сможет жить без своего Ивана, и, велев верному слуге — Серому Волку заботиться о нерожденном еще сыне, отдала ему золотое яйцо. А сама взяла Иванов меч и выехала в чисто поле на врага. Страшной и неравной была та битва, но по последнему, предсмертному слову ее легла на земли тридевятого царства печать, и скрылось оно от глаз людских до той поры, пока не повзрослеет и не войдет в силу ее сын, чтобы отомстить врагам за смерть родителей.

— Ванечка… — обливалась слезами на плече Сиятельного Лейя, а сам Князь морщился, слыша это имя, хотя в глазах тоже стояли слезы.

— Я поклялся ждать хоть тысячу лет, — продолжал Серый Волк, но раз не росло яйцо, то и время стояло в царстве. Тогда я рискнул вынести его к людям, и надо ж такому случиться — стоило мне только выйти из норы, как налетела невиданная буря, ветром вырвало у меня хрустальный ларец и унесло. Сколько я ни бегал по окрестным лесам, высунув язык, так и не смог найти, даже и в голову не пришло, что тебя подобрал Вук Огнезмий.

— Ух ты! — шумно восхищалась Алия.

— А кем была Василиса? — Сунулась в разговор Лейя, но волк покачал головой:

— Этого даже Древние не знают. Колдунья, чаровница, эльфийка…

— Жаба, — подсказала я.

Все осуждающе посмотрели на меня.

— Да ладно вам, — отмахнулась я. — Лебединой девой она была, мне Анчутка рассказывал. Я тебе потом все подробненько расскажу, как твоего папу охмуряли, — сказала я Сиятельному.

Тот испуганно вздрогнул. Слуги почтительно внимали, с восторгом глядя на того самого Ивана из сказки. Я была уверена, что уже сегодня, еще до полуночи удивительная новость облетит весь Княжев и в кремле вознесут благодарение богам за то, что не допустили ссоры с еще одним императором, хотя жаль, было бы об этом раньше известно Прыщу бы голову отрубили, причем сам папа бы и рубил.

За столом радостно гомонили, строя планы на будущее. Сиятельный робко уточнял размеры своего наследства, а Аэрон радостно трепал его по плечу, называя Ванькой и предлагая Лейе сменить имя на Маньку. Лейя захлебывалась восторгом, в сотый раз выкрикивая, что ведь она себе нагадала красивого и богатого, а ей не верили, и приставала к Алие:

— Ну вот что ты в тот раз в зеркале увидела?

Алия надувала губы, и всем сразу становилось понятно, что ничего, кроме мельтешащей в зеркале мавки, ей не привиделось.

— Я еще сомневался поначалу, — откровенничал уже порядком захмелевший волк, — волосы эти до плеч, манеры, но когда в Засеках мы отмывались, а Верея ляпнула девчонкам, что он украденный сынок императора, задумался, а уж как сказали, что Лейку замуж выдают, — и захихикал, утыкаясь в плечо Велия, — взял Вука за горло и всю правду вытряс. И про ларец, и про скорлупки, которые он на монетки пустил.

А до меня вдруг дошло, и я подпрыгнула:

— А чего ж мы стоим? Поехали Ивану его царство возвращать. Там же люди исстрадались давно…

На лице Сиятельного мелькнул испуг, который он мужественно подавил, твердо сказав:

— Ну если это так надо…

— Надо, — поддержала меня Алия.

— Конечно, надо! — заверещала Лейя.

Я толкнула ее в бок:

— Вы только посмотрите на нее — уже горностаевую мантию примеряет.

Возникла сутолока — мы порывались вскочить, а дружки усадили нас обратно, объясняя, что такие дела с кондачка не делаются, еще неизвестно, в каком месте проявится государство Сиятельного. Ведь недаром говорят, что за тридевять земель. Значит, точно где-то у черта на рогах.

— В любом случае, — сказала овечка, кладя голову Князю на колени, — под молодильные яблочки тебе какой угодно кредит дадут. Хочешь, я по совместительству буду казначеем и у тебя?

Сиятельный посмотрел в ее честные-пречестные глаза и не смог отказать.

Когда мы же начали засыпать прямо за столом, самый трезвый из нас — Велий сказал, что пора заканчивать с разгулом. Мы дружно замахали руками и выразили решительное несогласие, пьяная Алия кричала, что это за сказка, если в конце нет пира горой? И вообще она желает танцевать с императором. Мы ее поддержали, намекнув, что тоже не прочь этим заняться, а Велий, если ему невмочь, пусть идет и спит. Но этот бирюк не пожелал отдать нам дом на разграбление и сидел, затыкая уши, когда Зоря и Гомункул взяли в руки свирели, а мы принялись под их нестройный гуд отплясывать, причем Сиятельный даже в этой какофонии умудрялся уловить какой-то ритм и был со своей Лейей самой красивой парой. Алия, например, просто висела на волке, объясняясь ему в любви. У нас с Аэроном тоже получалось неплохо, но мне почему-то все время казалось, что мы танцуем разные танцы. Закончилось тем, что я все-таки наступила на подол своего платья и рухнула в объятия Велия, как-то неожиданно обнаружив себя уже перед дверью своей спальни.

— Все, давай спи, — сказал маг, подталкивая меня к двери.

— А поцеловать? — закапризничала я. Он чмокнул меня в нос, я надулась: — Это что такое, а? Обслюнявил, как собака! Чмокнул, и все? Иди гуляй? А где ласковые слова, чувства? Ты мне, между прочим, ни разу даже в любви не признался. — Я уперла руки в боки, чувствуя, как коридор плавно покачивается. — Ну говори, ты меня любишь?