Данте. Преступление света - читать онлайн книгу. Автор: Джулио Леони cтр.№ 73

Вот он, «неполный человек»! Убийца, проклятый Майнардино.

Здоровой рукой Бонатти нажал на что-то в районе запястья, и из указательного пальца и мизинца серебряной руки выскочили два острых лезвия.

Данте попятился, а астролог поднес лезвия к свету. Они засверкали, как ангельский огненный меч.

— Вы знали об этом, мессир Алигьери? — на удивление спокойным голосом проговорил астролог. — Это оружие изготовлено в Дамаске и обагрено кровью бесчисленных узников. Им пользовался палач самого халифа. Этот человек раньше был вором, и ему отрубили руку. Когда он стал палачом, ему изготовили эту серебряную кисть, чтобы он мог выполнять свои обязанности.

Приблизив лезвия к самому лицу, Бонатти стал разглядывать их так, словно впервые их видел.

— Вот еще одно произведение этих дьяволов, чью изобретательность вы так цените. Это сделано специально для того, чтобы одним ударом ослеплять приговоренных. Смотрите, расстояние между лезвиями равно расстоянию между человеческими глазами.

С этими словами астролог поднес лезвия к самому лицу поэта, чтобы тот мог лично убедиться в его правоте. Данте пятился, пока не почувствовал спиной камни стены, а Бонатти подходил к нему все ближе и ближе с двумя лезвиями, чьи страшные следы поэт уже видел на нескольких трупах.

Данте стал оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь оружия, но старик и не собирался нападать. Некоторое время он, как зачарованный, смотрел на сверкающие лезвия, а потом нагнул голову и вонзил их себе в глаза. Данте в ужасе закрыл лицо руками, а Бонатти, не проронив ни стона, уже извлек лезвия из проколотых глаз. Его окровавленное лицо стало больше похоже на страшную маску.

— Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя! Не так ли сказано в Священном Писании? ^[57] Так и произошло. Даже императору не под силу тягаться с Божьей волей! Ваше колдовство — ничто перед моими знаниями! — выдавил Бонатти сквозь зубы, сжатые от непереносимой боли.

Потом он повернулся, бессильно опустил руки и куда-то пошел. Серебряное запястье свалилось с культи и звякнуло о каменный пол. Данте бросился было вперед, чтобы помочь старому безумцу, но Бонатти уже не замечал ничего вокруг себя, погрузившись во мрак, полный бесконечных повторений. Решительным движением руки он отстранил поэта, словно почувствовав его присутствие сквозь кровавый занавес, навсегда опустившийся перед его взором.

Астролог шел к центру Баптистерия. Ошеломленный Данте провожал его взглядом. Возле крестильной купели Бонатти споткнулся о каменную ограду, покачнулся, хватаясь руками за воздух, и рухнул лицом в круглый резервуар, полный воды. Молотя в ней ногами, он шарил руками по гладкому римскому мрамору дна купели, пытаясь подняться, но руки его скользили, не находя опоры.

Сначала Данте не двигался с места, наблюдая, как смерть, предсказанная убийцей самому себе, протянула к нему свои щупальца. Так пусть же он утонет в святой воде. Пусть здесь, в Баптистерии, его и настигнет кара за все его давнишние и недавние преступления!

Но вдруг поэт очнулся от оцепенения. Неужели он позволит астрологу захлебнуться?! Ведь тот умрет с ухмылкой на устах, не сомневаясь в правоте своей ложной науки, предсказавшей ему утопление!

Подбежав к купели, Данте схватил Гвидо Бонатти за ноги и потащил его из воды, уже подернутой кровавой пеной. Длинные одежды астролога промокли, утяжелились и не давали поэту вытащить Бонатти. Данте напрягся изо всех сил, упершись ногой в низкую каменную ограду купели. Но камень ограды, в который упиралась нога, неожиданно поддался и рухнул. Поэт чуть сам не свалился в воду, но чудом удержался и, выбиваясь из последних сил, все же вытащил астролога из воды.

Бонатти был еще жив. Он приподнялся на локтях. Мокрые длинные волосы прилипли к его лицу, спрятав выколотые глаза. Данте стоял над ним, уперев руки в бока, и с трудом переводя дух.

Внезапно старик вскочил на ноги с такой поспешностью, словно в него вселился бес. Поэт сразу же вспомнил рассказы о мертвецах, одержимых силами преисподней, оживляющих трупы своим дыханием.

Оставляя на полу кровавые следы, астролог медленно двинулся к открытой двери и через некоторое время исчез в переулках к северу от Баптистерия.

— Вы не утонули, Гвидо! Ваша наука так же слепа, как и ваш дух! — крикнул ему вслед Данте, но Бонатти его уже не слышал.

Смесь фосфора догорала, и пляска света на стенах Баптистерия утихла. От ликующих всполохов уже почти ничего не осталось.

Данте поднял с пола серебряную руку с окровавленными клинками, облепленными частицами плоти, а механизм Аль-Джазари тем временем с тихим жужжанием остановился, исчерпав энергию скрученной пружины.

Силы покинули поэта, и он скользнул по стене на пол, чувствуя, как его покидает сознание.

ЗА ЧАС ДО РАССВЕТА

огда Данте очнулся, вокруг него царил мрак. Лишь из окон лился слабый лунный свет.

Сколько же прошло времени?

В этот момент поэта встряхнула чья-то грубая рука и чей-то резкий голос окликнул его по имени:

— Просыпайтесь, мессир Данте! Что тут произошло?

Вокруг поэта — посреди царившего в Баптистерии мрака — метались чьи-то темные фигуры. Наконец Данте узнал коротышку-капитана, командовавшего стражей. Тот, как всегда, был вооружен до зубов…

— Что здесь произошло, приор? — спросил капитан подозрительным тоном. — Откуда вся эта кровь?

Собравшись с последними силами, Данте попытался встать на ноги.

— Нас вызвала стража у ворот Порта д’Аквила. Караул подумал, что в Баптистерии пожар. Когда мы прибежали, храм светился так, словно внутри полыхала тысяча факелов. Что же здесь все-таки случилось? — в третий раз спросил начальник стражи, показывая пальцем на механизм в углу и на зеркала, прислоненные к стенам. — И кто поломал ограду купели? Вы небось! Вы что, свихнулись?!

— Вы мне еще за все ответите! — добавил капитан с чувством глубокого удовлетворения, но Данте его не слушал.

Поэт смотрел в темноту за распахнутой дверью, в которой исчез Гвидо Бонатти. Дважды ему показалось, что он видит тень астролога, витающую где-то над могилами у церкви Сан Лоренцо.

— А это что такое? — спросил начальник стражи, показывая на механизм и зеркала.

Поэт поднял с пола еще дымившуюся лампу Илии и стал внимательно ее разглядывать.

— Это свет, — вздохнув, ответил он. — Материя, из которой сотканы мечты…

И Данте медленно удалился в ночь, озаренную лишь далекими звездами.