Данте. Преступление света - читать онлайн книгу. Автор: Джулио Леони cтр.№ 43

С этими словами старец разложил пергамент на столе.

— Один экземпляр выполнил я сам, когда работал с Бигарелли. Я тайно перерисовал его чертежи, — признался мастер Маттео и вздрогнул с таким видом, словно в любую секунду ждал мести своего прежнего учителя.

Данте склонился над чертежами.

Значит, это проект самого замечательного сооружения, построенного по воле Фридриха! О нем рассказывали невероятные истории вернувшиеся из-за моря пилигримы, если им посчастливилось побывать рядом с Каменной Короной, как уже давно называли эту загадочную твердыню в форме идеально правильного восьмиугольника, окруженного восемью восьмиугольными башнями. Триумф геометрии! Считалось, что Каменная Корона повторяет своей формой древний Храм Соломона. А спроектировал ее Гвидо Бигарелли.

— Я видел ее, — пробормотал старый мастер Маттео.

— Вы видели, как Бигарелли чертит эти чертежи? Вы в этом уверены?

— Архитектор Бигарелли начертил чертежи, но идея изображенного в них здания принадлежит другому. Одному монаху…

— Какому монаху? — спросил Данте.

Не говоря ни слова, старец вновь склонился над чертежами. Казалось, он что-то ищет среди побледневших изображений ворот и стен. Наконец он показал на один чертеж:

— Вот! Вот так все и задумал великий Бигарелли! Теперь там все по-другому…

— Сейчас там не так? — воскликнул схватившийся за чертеж поэт. — А что — не так?

— Вот! На первом этаже. Смотрите! Сплошная голая стена. Так ее и задумал мастер. И никаких окон! Их прорубили позднее. И никаких перегородок, стенок или комнат!

Глава гильдии строителей кивнул:

— Очень разумно. Без этих отверстий крепость гораздо неприступнее. Ее защитники легко отразили бы любой неприятельский штурм.

Последний раз взглянув на чертежи, Данте положил их на стол. Внезапно на него нашло озарение.

— Какой неприятельский штурм, мессир Маноэлло? Фридрих безраздельно господствовал в тех краях. Он был властелином своих людей, их помыслов и их сердец. Стенами ему служили алебарды его гвардии и ятаганы сарацин из Лючеры ^[34]. Фридрих мог бы спокойно спать под любым кустом в своих землях, словно в покоях дворца в Палермо. Нет, эта стена без окон предназначалась не для защиты от врагов. — Провожаемый удивленными взглядами строителей поэт вскочил на ноги. — Нет, она была нужна для того, чтобы любой ценой удержать внутри нечто, что ни в коем случае не должно было выйти наружу.

— Думаете, это была тюрьма? — покачав головой, спросил Маноэлло. — Украшенная мраморами и мозаикой? Вряд ли! Да и в каждом городе Фридриха уже было по тюрьме…

— Кому нужна такая огромная восьмиугольная камера? — пробормотал Маттео. — Нет, это помещение, сумрачное, как бесконечная дорога во тьме, предназначалось для чего-то другого.

— А если в нем должно было храниться нечто огромное? — настаивал Данте, представляя себе тайное логовище, предназначавшееся не для Минотавра, а для Ауробороса — гигантского змея времени, вечно грызущего собственный хвост.

Маноэлло с сомнением покачал головой:

— Фридрих был не самым добродетельным человеком. Мы, добрые христиане, поддерживаем мать нашу Святую Церковь, называющую его Антихристом, посланным в наказание нам самим Сатаною. А по-вашему, он — новый Минос? ^[35] Что же хотел он скрыть в этом каменном кольце? Думаете, этот еретик привез с собой с востока Минотавра?

— Нет. Но ведь не только минотавров прячут от любопытных взглядов за глухими стенами! Это могло быть нечто, воистину выходящее за пределы возможностей человеческого разума.

— Что, например?

— Какие-нибудь знания. И мастер Маттео наверняка со мной согласится, — ответил поэт, повернувшись к утвердительно закивавшему старцу.

— Прошу вас о последней услуге, — сказал ему поэт. — Сделайте мне набросок плана замка Фридриха в его первоначальном виде. Таким, каким он запечатлелся в вашей памяти.

Мастер Маттео исподтишка взглянул на главу гильдии, словно спрашивая у него разрешения. Маноэлло кивнул, и Маттео проковылял к одному из больших столов, где взял лист бумаги и начал чертить на нем линии, прикрыв глаза и доверяясь лишь внутреннему взору своей памяти. В какой-то момент он замер, разглядывая начертанное на бумаге. Потом добавил еще кое-какие детали и посыпал бумагу порошком, впитавшим в себя лишние чернила.

— Таким я запомнил его пятьдесят лет назад, — сказал он, протягивай лист бумаги поэту.

АББАТСТВО СВЯТОЙ МАРИИ МАГДАЛИНЫ

анте покинул Гильдию строителей, так и не узнав почти ничего нового. Впрочем, теперь он не сомневался в том, что с загадочными событиями, которые он расследовал, связаны и загадочный замок Фридриха, и еще более странное сгоревшее сооружение.

Солнце клонилось к закату. Скоро должен был пробить колокол, запрещающий флорентийцам покидать свои жилища.

Пора задать пару неприятных вопросов Чекко Ангольери!

Быстро добравшись до аббатства, Данте вновь проник в него сквозь маленькую боковую дверцу, а потом на цыпочках пробрался к ризнице.

В церкви не было следов его приятеля, и поэт уже стал опасаться, что Чекко сбежал вместе с Антиохийской девой, но потом услышал тихий приятный звук, доносившийся из конца коридора. Это была ритмичная музыка — какой-то танец или боевой марш, но играли его очень приятно и с чувством.

Остановившись на пороге ризницы, Данте стал с удивленным восхищением слушать, как сидящая на подушках девушка играет на лютне. Наклонившись над нею, Амара гладила струны тонкими пальцами с таким выражением лица, словно их ласкала. Казалось, девушка всем телом впитывает ритмичное дрожание инструмента, чьих звуков она, скорее всего, даже не слышала. При свете свечи ее светлые волосы походили на серебристый водопад. Поэт пожирал глазами ее прекрасное тело. У него бешено билось сердце.

Внезапно девушка подняла глаза и увидела Данте. Она тут же вскочила на ноги, словно чего-то испугалась.

Лютня с жалобным звуком упала на пол, а Данте попытался успокоить ее жестами.

— Я ищу Чекко, — сказал он. — Ты меня понимаешь?

Девушка кивнула.

А что, если она почувствовала пробудившееся в поэте желание и решила от него скрыться?

Однако, вместо того чтобы убежать, девушка поманила к себе Данте, показав пальцем на маленький столик в углу. При этом она вертела головой по сторонам, словно что-то искала. Несколько раз она поднесла ладонь к губам. Казалось, ей хочется что-то сказать поэту, и она досадует на то, что лишена дара речи.