Опершись руками на стол, она слегка запрокинула голову.
Он не мог знать, что Леони подсчитывает в уме. Она умело это скрывала. Но ему было понятно, что мисс Нуаро взвешивает и отмеривает. Впрочем, он занимался тем же самым.
Лисберн почувствовал момент, когда ответ у нее созрел. Однако она молчала. Секунду. Другую.
Играет с ним, лиса!
Затягивает время, притворяется, что думает.
Она так пленительна!
Лисберн ждал.
— Я знаю, — заявила Леони. — Боттичелли.
Он услышал собственный вдох — быстрый и невольный. Тут же сделал безразличное лицо, но понял, что опоздал.
Все, что он мог предположить, оказалось ошибкой. Вот что было главным. Главнее всего!
— Вы говорили о ставках повыше, — напомнила Леони. — Я не знаю, насколько ценна картина. Знаю только, что уникальна. — Она смотрела него невинным взглядом.
В какой-то момент напряжение между ними стало ощущаться физически.
Затем Лисберн рассмеялся.
— Я серьезно недооценил вас, мадам. Действительно, высокая ставка. Дайте-ка подумать. А что вы поставите против Боттичелли? Что бесценно для вас? Время, прибыль, ваши клиенты? — Он подождал, пропустив два удара сердца. — Что ж, готовы поставить две недели?
— Две недели? — переспросила она с отсутствующим видом.
— Со мной, — сказал он. — Мне нужно две недели.
Голубые глаза впились в него.
— Вашего исключительного внимания, — продолжал Лисберн. — В месте, которое я выберу сам.
Он не был уверен, — мисс Нуаро искусно маскировалась и была способна, как ему казалось, контролировать появление румянца на лице, — но тем не менее ему удалось заметить легкий розовый оттенок у нее на щеках, который, едва появившись, тут же исчез.
— Вы ведь поняли, о чем я? — уточнил Лисберн.
— Я не наивна, — сказала она.
То, что он увидел, было, должно быть, краской смущения, которая исчезла окончательно. И теперь ее лицо побледнело. От страха? Вот это да! О чем, интересно, она подумала? О том, что он сделает с ней? Чем они будут заниматься? Но ведь она модистка, очень красивая модистка. Огромное количество мужчин наверняка вели себя с ней омерзительно.
Лисберн не принадлежал к такому сорту мужчин, однако у него возникло чувство, что он поступил неправильно. Жар начал заливать шею. Стало трудно дышать.
— Я не насилую женщин, если вы об этом подумали, — сказал он.
— О, нет! — усмехнулась Леони. — Я думаю, что женщины сами выстраиваются в очередь и ждут, когда вы лишите их добродетели.
Тогда почему она побледнела?
Или ему показалось? Сейчас у нее уже нормальный цвет лица.
— Я хочу полностью заполучить ваше внимание на две недели, вот и все, — объяснил он.
— И все?
— В течение двух недель я не должен быть на втором, третьем или восемнадцатом месте после вашей работы.
— И? — спросила Леони.
Лисберн улыбнулся.
— А вы циничны.
— И что? — опять усмехнулась она. — Это не относится к делу, потому что вы все равно проиграете. Но мне интересно услышать, что именно вы задумали.
— Что именно? — переспросил он.
— Да.
Лисберн пристально посмотрел на нее и склонил голову набок, раздумывая.
Затем подошел к мисс Нуаро вплотную.
Он коснулся ее плеча немного выше объемного рукава.
Она стояла, замерев, сердце бешено колотилось, взгляд прилип к его шейному платку, идеально повязанному, с выверенными складками и отутюженному.
— Мадам, — сказал Лисберн.
Леони подняла на него глаза. И это было ошибкой.
Она увидела эти прекрасные губы, сложенные в легкую улыбку, которая в один миг может стать опасной. Увидела его глаза, зеленые — таким должно быть море между Сциллой и Харибдой, тут и там ловившее солнечный свет и сверкавшее золотистыми искорками. Опасные воды! Но ей, даже осознававшей эту опасность, все равно хотелось броситься в них с головой.
Потом улыбка пропала, он наклонился и поцеловал ее.
Прикосновение его губ. И все! Мир вокруг изменился, стал огромным и теплым, возникло мимолетное предчувствие… чего-то особенного. Но оно исчезло раньше, чем Леони смогла бы описать то, что увидела или почувствовала.
Лисберн начал отодвигаться, но вдруг…
— Проклятье! — выругался он.
Отпрянуть — самое умное, что она могла сделать. Но Леони вдруг растерялась и в этом состоянии изумления не могла ясно думать.
Ухватив за талию, он приподнял ее над полом, пока их глаза не оказались на одном уровне. И снова поцеловал.
На этот раз это было не просто прикосновение губ. На этот раз это было нечто большее. Явная демонстрация физической силы — поднять ее на руки для него было не тяжелее, чем сорвать цветок. Теперь он целовал ее решительно, словно бросал вызов. И она приняла этот вызов, хотя не знала, что делать. Ей-то казалось, что она как раз знает, но вкус и ощущение от его губ были сладостными и опасными и абсолютно не имели ничего общего с тем, что она когда-то назвала поцелуем.
Леони обняла его за плечи, чтобы обрести опору, пока мир рушился вокруг. Что-то как будто сжало ее сердце, и волна чувств захлестнула Леони.
Один миг, и все закончилось. Словно годы прошли, целая жизнь между До и После.
Он опустил ее на пол. Она отстранилась от него, но все еще ощущала на ладонях фактуру ткани его сюртука. Комната накренилась, словно палуба корабля в сильную непогоду.
Лисберн пристально посмотрел на нее. Она ответила таким же взглядом, пока пыталась собраться и восстановить равновесие, а в это время в голове крутилась только одна мысль: «Не вздумай упасть в обморок!»
— Э… Что-то в этом роде, — сказал он.
— Я поняла.
— Правда?
— Я не наивна, — отрезала Леони.
— Неужели? Я был готов поклясться…
— Но без опыта, — сказала она излишне горячо. Леони еще не полностью овладела собой. Все произошло так быстро, что голова у нее продолжала кружиться. Это он на нее так подействовал, или она сама подложила себе свинью?
Одна вещь была до боли очевидна — Леони допустила грубую ошибку. Чему тут удивляться! Она ведь по происхождению из Нуаро-Де-Люси и, наверное, самая разумная из их рода, хотя это ценилось не слишком высоко.
— Тут очевидная разница. Правда, это совсем неважно, потому что вы так и так проиграете.
— Я думаю, нет, — не согласился Лисберн. — И надеюсь, что сумею обогатить ваш опыт.