Этот разрушительный элемент - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Сувада cтр.№ 5

Шаги за дверью у меня за спиной становятся громче. Сердце колотится в груди. Кто-то из детей тихо всхлипывает. Я осматриваю полки в поисках ножа, скальпеля, да чего угодно, но нахожу только блестящие осколки стекла на плиточном полу. Опустившись на колени, я поднимаю один из них и сжимаю в кулаке. Края впиваются в кожу, и по костяшкам пальцев струится кровь, но эта рана ненастоящая. Это не моя боль и не мое тело.

Сейчас я что-то подсознательное. Что-то сотканное из силы воли и настойчивости, живущее по непонятной мне причине. Но в одном у меня нет сомнений – я больше не позволю Лаклану Агатте причинять нам боль.

Шаги уже близко, а через мгновение щелкает ручка. Я слышу его дыхание, чувствую, как он замер за дверью. Развернувшись, я хватаюсь за ручку и толкаю дверь. А затем плавным движением всаживаю осколок ему в бок.

Стекло врезается в мою ладонь, когда острые края прорезают его кожу. Он отшатывается и, схватившись за бок, смотрит на меня широко раскрытыми от шока глазами. Кровь вытекает из раны и пропитывает рубашку.

Вот только это не Лаклан.

К противоположной стене прижимается Леобен. Не маленький мальчик, дрожащий у меня за спиной, а человек, которого я знала в реальном мире. Высокий, широкоплечий мужчина с татуировками и копной светлых волос.

И сейчас он с ужасом смотрит на меня.

– Какого черта ты творишь, кальмар?

Цзюнь Бей

Взрывная волна от бомб-пуговок сотрясает стены и сбивает меня с ног. Я с силой ударяюсь о каменистый пол пещеры и тут же пытаюсь отползти назад, подальше от обрушивающегося потолка. Уши заполняет шум помех, потому что звуковые фильтры не справляются с нарастающим грохотом от летящих вниз обломков, а нос – плотная дымка удушливой серой пыли, погружающая пещеру в темноту. Дрожа, я сворачиваюсь в клубок, стараясь защититься от камней, отлетающих мне в спину. Некоторые из них с легкостью отскакивают в сторону, но те, что покрупнее, врезаются в ребра, выбивая из меня дух. А маленькие острые осколки камней, попадая на шею и плечи, оставляют на память обжигающие полосы на коже.

И вдруг все стихает.

– Цзюнь Бэй? Ты в порядке?

Шум в ушах стихает, сменяясь взволнованными приглушенными голосами. Это Рейн зовет меня с другой стороны пещеры. Мои ребра ноют, глаза зажмурены, а горло сотрясает кашель.

– Я… Я в порядке.

Как только я поднимаю голову, у меня тут же перехватывает дыхание от боли, которая разливается по позвоночнику от этого движения, но я все же пытаюсь оглядеться.

В пещере так темно от взметнувшейся в воздух каменной пыли, что даже зрительному модулю удается выхватить лишь пару точек света из тоннеля, по которому мы сюда прибежали. Так что я не знаю, сработал ли взрыв, удалось ли нам перекрыть доступ к бункеру. Пыль облепила горло и царапает легкие, как наждачная бумага. Поморгав, я стряхиваю с головы облако песка и гальки, а затем заставляю себя сесть. Спину и ноги опаляет болью, но перед глазами не вспыхивает ни одного предупреждения. А значит, ничего не сломано и нет сильного кровотечения. Только несколько десятков ссадин, порезов и синяков, с которыми я промучаюсь несколько дней.

– А… А, ты как? – кашляя, окликаю я Рейн.

– Мы в порядке, – кричит она в ответ. – И собираемся отвести раненых в атриум. Оставайтесь там… я отправлю за вами команду.

Я наклоняюсь и выплевываю меловую пыль, заполнившую рот. Дымка медленно рассеивается, открывая груду валунов и щебня, заполняющих развилку тоннеля. Рейн и большинство других оказались по другую сторону завала, ближе к бункеру. Похоже, вход в пещеру обвалился, как мы и надеялись. Некоторые из одичалых убежали от взрыва, но некоторых погребло под завалом.

Надеюсь, хотя бы один из них выжил. Тогда я смогу протестировать на нем «Панацею».

Голоса эхом разносятся из-за завала – Рейн и остальные выкрикивают друг другу инструкции, как лучше транспортировать раненых. Я, покачиваясь, встаю на колени. Теплая струйка стекает по моему лицу. Когда она добирается до моих губ, я чувствую отчетливый привкус меди. На лбу большая шишка, а мысли туманятся от попыток подняться.

– Кто-нибудь еще здесь есть? – зову я. – Руз?

– П-помогите, – доносится из-за спины хриплый женский голос.

Я оборачиваюсь и вглядываюсь в пелену пыли. Руз, кашляя, сидит в нескольких метрах от меня. Чуть дальше за ним лежат три тела. Двое из них похожи на одичалых, но третий, судя по изогнутым рогам, торчащим из висков, явно из генхакеров. Их горла перерезаны, тела распростерлись на земле. Я скольжу взглядом дальше в поисках обладательницы голоса и наконец натыкаюсь на две покрытые пылью фигуры, привалившиеся к стене. Одна из них сидит на пятках, положив голову другой на свои колени. Это Матрикс и ее жена – женщина, которую одичалые разрывали собственными руками. В ее животе зияет дыра, а кожа почернела от крови и пыли, но по боку все еще стекают алые струи. Судя по всему, она еще жива.

– Черт побери, – выдыхаю я, а затем бегу к ним и падаю рядом на колени.

Руз, хрипя, вскакивает на ноги и несется вслед за мной. Тело женщины пострадало от обвала, а живот разрезан по диагонали одичалыми. Рана настолько огромная, что кишки вывалились наружу и сейчас поблескивают под слоем пыли. Но крови на удивление не так много. Видимо, у нее стоит алгоритм, снижающий кровотечение. И, возможно, повышающий уровень гемоглобина в крови. Так что если все модули и коды настроены верно, то даже с такой большой раной она может выжить. Вот только я сомневаюсь, что она долго протянет.

От этой мысли у меня перехватывает дыхание. Эта женщина – идеальный объект для эксперимента, способного помочь мне закончить «Панацею».

Я вызываю интерфейс манжеты и посылаю поисковый импульс. «Панацея», по задумке, должна возвращать людей к жизни – вот почему Лаклан старался установить ее как можно большему количеству людей. Она способна блокировать или вызывать любой инстинкт, включая ярость, страх и даже инстинкт, лежащий в основе смерти. «Панацея» откроет перед нами новый мир. Даст нам бессмертие. Вот только она пока не работает.

Ее алгоритм выдает сбой с тех пор, как Лаклан разослал его вместе с вакциной. Вот только я не помню, как написала этот код, поэтому не могу его исправить. Мне лишь известно, что в нем чего-то не хватает, крошечного кусочка в головоломке из девяти миллионов строк кода.

На поиск этого недостающего фрагмента потребуется как минимум несколько недель исследований, но существует шанс, что мне удастся выявить все быстро с правильным подопытным. Если запустить «Панацею» и посмотреть, что происходит, когда она дает сбой, возможно, ответ окажется очевидным. Но это непросто сделать. Ведь для этого нужно увидеть, как код ведет себя в человеке, который умирает.

Я подключаюсь к панели женщины. Но на ней стоит система защиты. Я поднимаю глаза на Матрицу. Она стоит на коленях рядом со своей женой, а по ее, покрытым серой пылью щекам, текут дорожки слез.