Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада - читать онлайн книгу. Автор: Лев Федоров cтр.№ 13

Таковы предпосылки возникновения БОН ОО ОГПУ, то есть Бюро особого назначения Особого отдела ОГПУ.

Из записи в рабочем дневнике директора Суздальского музея А. Д. Варганова, датированной 30 ноябрем 1934 года, следует, что летом 1931 года Покровский «монастырь был передан в целом в распоряжение политизолятора ОГПУ, которым был произведен полный ремонт построек, и монастырь был закрыт для всех посторонних граждан… В 1932 году в монастыре появилась организация, называемая БОН ОО ОГПУ. Работники музея, несущие охрану памятников, долгое время не допускались до осмотра памятников, кроме как собора и ризницы… Помещения монастыря были приспособлены под нужды БОНа… Состояние монастыря было образцовое, все остеклено, учинено, белено» [9].

Расчет был очевиден — здесь же, в Суздале, в Спасо-Евфимиевом монастыре, находился политизолятор, где содержались многочисленные «враги советской власти», и это был источник «материала» для опытов, не требовавших каких-либо разрешений. Охрана обоих монастырей была общая.

Возглавил БОН врач-бактериолог М. М. Файбич с серьезными знаками различия в петлицах своей военной формы.

Основу мощной команды микробиологов, которые стали работать в Суздале в области особо опасных инфекций человека, составили ученые, привезенные из разных мест страны.

Директор института «Микроб» в Саратове, профессор С. М. Никаноров, был оторван от борьбы со вспышками чумы на востоке и юге страны [142] и доставлен в Суздаль в новом качестве з/к. Из Саратова же прибыл ведущий специалист по чуме Н. А. Гайский (за деяния, предусмотренные ст.58–11 УК РСФСР; наказание — 5 лет лагерей [6]). Из того же «Микроба» доставили специалиста по чуме и туляремии С. В. Суворова, который первым в СССР выделил от больных людей возбудитель туляремии — это произошло еще в 1926 году. В числе обитателей «шарашки» оказались также А. Вольферц и Д. Голов (тоже из «Микроба»). Из Минска доставили Б. Я. Эльберта, где он возглавлял организованный им в 1924 году санитарно-бактериологический институт (нынешний НИИ эпидемиологии и микробиологии Минздрава Белоруссии) [42].

В 1932 году работа 19 ученых-заключенных в БОНе началась. Во главе нее был поставлен специалист по тифу М. М. Файбич — тот, что имел серьезные знаки отличия в петлицах своей военной формы.

Как вспоминала Е. И. Паршина, подчиненные М. М. Файбичу репрессированные ученые-биологи жили в монашеских кельях и не имели права покидать территорию монастыря [9, 37].

Технология создания врагов

«… в начале 30-х годов начались аресты микробиологов, имевших отношение к исследованиям чумы и туляремии. Одним из первых взяли Алевтину Вольферц, Дмитрия Голова и Сергея Суворова. Именно эти ученые в Саратовском институте “Микроб” в середине 20-х годов первыми обнаружили туляремию на территории нашей страны, выделили микроб и разобрались, как эта зараза передается от грызунов к человеку. Аресты микробиологов проходили в Москве, Харькове, Саратове, Минске. Их обвиняли в чем угодно — в шпионаже, вредительстве, саботаже, но подлинную причину ареста от них скрывали. Ученых-арестантов свезли в Суздаль, где создали секретный “институт”. В 1932 году 19…микробиологов начали работу над наступательным и оборонительным бактериологическим оружием» [42].

О существе работ, проводившихся в Суздале, можно судить по воспоминаниям.

Как вспоминала Е. И. Паршина, ворота Покровского монастыря были обиты слоем войлока, пропитанного формалином и лизолом. В Зачатьевской церкви, где ныне в трапезной с большим удовольствием обедают многочисленные туристы, стояли клетки с мартышками, морскими свинками, банки с лабораторными крысами. А другие «подопытные кролики» находились там, где сейчас находится администрация гостиница «Покровская». Участвовала Е. И. Паршина и в «ответственном» задании — заражении одного из «кроликов» из числа заключенных холерой, причем опыт тот оказался «удачным». Больше всего, по ее словам, занимались холерой, чумой, малярией, столбняком и другими возбудителями [9].

А И. И. Лужнов, который с 1932 года до самого переезда в Осташков ухаживал за подопытными животными под руководством профессора С. И. Распутина, вспомнил типаж животных и географию расстановки клеток с ними по территории монастыря. В число этих животных входили кролики (клетки с ними стояли в Покровском соборе), куры, гуси, утки, крысы, мыши, свиньи, лошади.

Так продолжалось два года. Отчитывался М. М. Файбич за выполняемые работы перед управлением «шарашек», которое находилось в Москве на Зубовской площади.

В 1934 года на военно-биологическом объекте в Суздале прошли две крупные реорганизации, в процессе которых состав специалистов расширился — к заключенным добавились вольнонаемные.

Весенняя была связана с переводом из Москвы биологического отдела НИХИ, который и после 8 лет работы в столице продолжал оставаться очень опасным для большого города, не готового к встрече с агрессивными штаммами особо опасных инфекций. После переезда из Москвы в Суздаль IX отдел, который вновь возглавил Е. И. Демиховский, по-прежнему считался подразделением НИХИ РККА [98]. Так руководство перешло от ОГПУ (М. М. Файбича) к Красной армии (ВОХИМУ). Работники ОГПУ остались лишь на охране и на контроле соблюдения тайны.

Вторая реорганизация — это августовский приказ о переезде большей части отдела из Суздаля во Власиху [121]. Связано это было с тем, что к тому времени институт ВМИ во Власихе также был передан в ведение ВОХИМУ (на этот раз не от ОГПУ, а от ВСУ РККА) с одновременным переименованием в БИХИ и расширением задач — от «обороны» перешли к «наступлению».

В рукописном приказе от 29 августа 1934 года (документ был столь секретен, что не мог быть доверен печатать машинисткам) начальник ВОХИМУ Я. М. Фишман распорядился (в связи с проходившим в то время в Красной армии объединением сил, занимавшихся биологическим оружием) перевести большинство специалистов из Суздаля на место дислокации БИХИ во Власихе (Московская область).

А в Суздале после реорганизации по решению Я. М. Фишмана остались две группы специалистов — «ветеринары» (Лебедев, Неводов, С. В. Распутин) и специалисты, работавшие «по особо опасным ОВ» (С. М. Никаноров, С. В. Суворов, Н. А. Гайский, Б. Я. Эльберт) [121].

Под «ветеринарами» имелась в виду группа ученых, специализировавшихся на биологическом оружии против животных, с деятельности которых началось военно-биологическое направление, закрепившееся на земле Владимирской области вплоть до наших дней.

Под «особо опасными ОВ» в документах тех лет скрывали возбудители особо опасных инфекций у людей — чуму, холеру, туляремию и т. п. Тащить работы с чумой, которые в Суздале вели во дворе огороженного монастыря, в плохо защищенное имение во Власихе Я. М. Фишман не рискнул. Пришлось ждать следующей оказии — переезда на остров посреди озера Селигер. Вот так и получилось, что в Суздале после осенней реорганизации 1934 года остались и некоторые свободные микробиологи, и все обитатели «шарашки».

Оставшаяся в Суздале группа была преобразована в 5-й (иногородний) отдел БИХИ. Е. И. Демиховскому было велено передать руководство им М. М. Файбичу и переключиться на работу в должности заместителя начальника БИХИ во Власихе. А оставшийся в Суздале отдел стали называть III испытательной лабораторией наркомата обороны. Так продолжалось до тех пор, пока в 1936 году вольных специалистов вместе с имуществом не погрузили в эшелон для переброски на озеро Селигер [9].