Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки - читать онлайн книгу. Автор: Тед Шварц cтр.№ 82

Некоторые родители сознательно усыновляют младенца со смертельным заболеванием. Они стараются радоваться жизни, пусть даже недолгой. Однако большинство людей стремятся взять ребенка, который их переживет.

Еще одна категория «нежелательных» детей – те, кто страдает серьезными церебральными нарушениями (поражением головного мозга), требующими нахождения в специальном учреждении. Часто такие врожденные нарушения являются следствием родительского алкоголизма и / или наркомании.

Следующая категория – дети с дефектами развития, физическими или интеллектуальными. Они зачастую кажутся непривлекательными и нуждаются в особом уходе: например, придется приспосабливать жилище под инвалидную коляску или отдавать ребенка в спецшколу. В любом случае такие дети представляют собой «проблему», решать которую многие приемные родители не готовы.

Затем следуют дети с тяжелым прошлым. Это мальчики и девочки, пережившие сексуальное насилие, страдающие от посттравматического стресса из-за неожиданной гибели родителя у них на глазах (в результате убийства, несчастного случая, смертельного приступа болезни) или имеющие иные психологические проблемы вследствие ненадлежащего обращения. Некоторые принимают в штыки любого взрослого, прежде чем научатся правильно себя вести в безопасной среде, и приемным родителям следует принять такую реакцию и уметь с ней справляться. Другие просто нуждаются в психологическом консультировании, часто на протяжении долгих лет, прежде чем они смогут вести здоровую полноценную жизнь. У всех этих детей есть шанс на прекрасное будущее, но они требуют от новой семьи дополнительной работы. Таким ребенком был и Кен Бьянки.

Наконец, есть дети, вся «особость» которых состоит в предвзятом отношении общества. Например, когда мы усыновляли нашего первого ребенка, всех чернокожих мальчиков, включая совершенно здоровых и очень смышленых, в агентстве относили к категории «особых». А все потому, что среди приемных родителей нашего округа существовало предубеждение, будто все они (но не чернокожие девочки и не латиноамериканские дети) впоследствии присоединяются к молодежным бандам. При этом усыновители из соседнего округа знали, что это полная ерунда. Зато там не сомневались, что потомки латиноамериканцев, особенно с примесью черной крови, поголовно становятся бандитами с ножами за пазухой.

Предвзятость в мире усыновителей не подчиняется никакой логике. В итоге я стал шутить, что с переездом в Аризону придется заново учиться ненавидеть. В Кливленде, где я жил раньше, от меня ждали ненависти к черным и любви к мексиканцам и индейцам. Затем я переехал в город Тусон на юге Аризоны. Здесь следовало обожать черных, ненавидеть мексиканцев и хорошо относиться к индейцам. В конце концов я обосновался на севере штата, во Флагстаффе, где предписывалось любить черных и мексиканцев, но ненавидеть индейцев. Вопреки местным правилам, я ко всем относился одинаково, хотя куда легче было бы разделить общие предрассудки.

В число детей с «особыми потребностями» в нашем округе включают и тех абсолютно нормальных малышей, которых можно взять только вместе с братьями или сестрами в одну приемную семью, а также всех ребят старше трех лет.

Мы с Лесли дали согласие на усыновление ребенка с особыми потребностями, после чего в течение года социальные работники оценивали и проверяли нас, чтобы удостовериться: мы понимаем, с чем можем столкнуться, и готовы справляться с трудностями. Наконец нам разрешили приступить к выбору.

Рахима мы присмотрели по его личному делу. Есть много способов выбрать приемного ребенка. Некоторые государственные и частные агентства доходят до того, что устраивают совместные вечеринки, где взрослые могут поиграть с детьми, а самые удачливые – уехать домой уже с приемышем. Ни дать ни взять раздача щенков, которые организуют в торговых центрах приюты для животных. Страдания детей, оставшихся без внимания, невозможно себе вообразить, но они наверняка способны привести к пожизненному ощущению собственной ущербности. Возможно, именно такие страдания испытал Кен Бьянки сразу после появления на свет, когда его перебрасывали из дома в дом, не давая ни к кому привязаться.

Рахим побывал по меньшей мере на одной из таких вечеринок «для будущих родителей». Кроме того, он несколько раз гостил в семьях, интересовавшихся его усыновлением. У некоторых пар Рахим бывал так часто, что уже начинал считать их мамой и папой, всякий раз веря, что это «навсегда».

Временные опекуны мальчика, казалось, хотели отделить каждую следующую пару возможных усыновителей от предыдущей, меняя Рахиму имя. Насколько мы знаем, его по очереди звали Робином, Майклом и Мэттью. И тем не менее потенциальные родители снова и снова отвергали Рахима под любым именем. Он ни разу не прошел негласного, однако совершенно очевидного «теста на умиление».

Особенно удручает здесь смена имени. Ведь оно не только служило единственной константой в жизни мальчика, но и красноречивее всяких слов говорило о его происхождении и предназначении. В исламе Рахим – одно из 99 имен Аллаха; по-арабски оно означает «милостивый» и «благословленный Богом».

Возможно, отказы были обусловлены семейной историей Рахима. Плод межрасового союза с преобладанием негритянской крови, он с рождения страдал зависимостью от восьми видов наркотиков. Его биологическая мать не хотела ребенка и подписала отказ прямо в роддоме. Через полгода ее убили, скорее всего из-за сорвавшейся сделки с наркотиками. Биологический отец мальчика умер от передозировки.

Чтобы вылечить Рахима от врожденной наркозависимости и выписать из больницы, ушло полгода, после чего он попал в программу опеки младенцев, которую вела группа католических монахинь. Малыш не говорил, хотя мог издавать звуки, и проблемы с речью не исчезли, когда его отдали в патронатную семью постоянного пребывания для детей с особыми потребностями. Прежде чем он стал нашим сыном, его тринадцать раз пытались отдать на усыновление, однако считалось, что мальчика никто не возьмет. За плечами у него была врожденная наркозависимость, а психологическое тестирование, проведенное накануне его двухлетия, выявило задержку развития и отсутствие речи. В патронатной семье заботились именно о таких детях, и среди прочих там воспитывался мальчик-аутист, которому на момент знакомства с Рахимом было 17 лет.

Рахиму предстояло пройти программу, с помощью которой отсталых детей готовят к взрослой жизни, обучая несложным профессиям вроде мойщика посуды или уборщика. В стране существует сеть ресторанов «Деннис», куда нанимают таких людей, чтобы помочь им приносить пользу обществу, а взамен получают надежных, безотказных сотрудников на низкооплачиваемые должности. Их также берут уборщиками в нашу окружную больницу. Предполагалось, что однажды Рахим пополнит ряды честных и полезных обществу граждан, которые никогда не поступят в колледж, довольствуясь в лучшем случае профтехучилищем с облегченной учебной программой.

Когда мы с женой просмотрели личное дело чернокожего (мы сами белые) немого мальчика с задержкой развития, родившегося с зависимостью от восьми видов наркотиков, первым нашим побуждением было сразу сказать: берем! С фотографии на нас смотрел хорошенький трехлетний карапуз, в глазах которого светилось любопытство. Снимок противоречил личному делу, и мы усомнились в наличии настоящей задержки развития. Впрочем, это не имело значения. Рахиму были нужны родители. Нам был нужен ребенок. Какая бы жизнь ни ждала нас в будущем, мы встретим ее все вместе.