Жуткие снимки - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Апреликова cтр.№ 28

А еще к ней оба раза, и на рисунок, и на живопись, приходил под ноги тот здоровенный серый кот, толстый и красивый, взглядывал непроницаемо, укладывался под мольбертом и громко мурчал, мурчал, пока не засыпал. Просыпался и опять мурчал. Это наглое мурлыканье замечательно успокаивало нервы. Экзаменаторша, расхаживавшая по аудитории, сказала, что кота зовут Бонза, что он живет в Академии… Кажется, всегда. Мурка скормила коту колбасу со своих бутербродов, но вот погладить… Так и не решилась: все казалось, тянет от него плесенью.

Когда вечером, сдав работу, шла по пустым коридорам Академии сквозь эхо издалека доносившихся молодых и нервных голосов, сквозь пыльно-золотые завесы врезавшихся внутрь коридоров закатных лучей, сквозь невидимое присутствие всех абитуриентов Академии от начала ее времен – все казалось, что, стоит заглянуть вон в ту аудиторию, или свернуть вот в тот узкий проход, или подняться по витой чугунной лесенке, встретишься с кем-то важным, нужным – и давным-давно умершим… Ваське тишина и сумрак Академии тоже не нравились: «Пойдем домой!» Куда «домой», родной мой маленький бегемот? Нету у нас дома своего никакого, бездомные мы. Митя, благородный енотик, приютил, потому что сам добрый, а она со своими неприличными картинками – это какой-никакой, а бизнес; Швед и Янка приютили – тоже добрые, да и Мурка со своей странной внешностью сколько Шведу пользы приносит… Где же взять настоящий дом? Где? Ничего. Будет и дом. Настоящий, свой. Обязательно.

Едва Мурка вышла сквозь тяжелые двери на волю, переулок охватил шумом, пылью и насквозь прожаренным городским летом. Вечер… Как тепло! А у черного фонаря с пухлыми ангелятами на цоколе среди ожидающих своих абитуриентиков родителей и друзей стоял Митя, сияющий и немножко гордый. На миг Мурка увидела в нем мальчишку-ровесника, того, из семидесятых, худенького, такого же сияющего, поступавшего сюда же на реставраторский, – и вдруг дошло: да какой же он все-таки храбрый, енотик, со своим черным маникюром и сумасшедшими жилетками! Мурка слетела по ступеням, помчалась к Мите сквозь толпу и солнечные пятна, и люди, смеясь, расступались перед ее радостью.

– …Эта девчонка талантливая, – возбужденно заговорил кто-то из абитуры рядом, – там преподаватели меж собой говорили, ну вот когда мы рисовали, что вот просто сверхталантливая, я слышал!

Митя услышал и расцвел. Глаза у него сделались голубые, как небо, и молодые. Мурка молча – хвастаться-то еще нечем – обняла его. И они пошли в ресторанчик.

После экзамена по живописи оставалось только ждать. Жизнь вдруг стала свободная, прогретая летом, никуда не влезающая – так ее было много. Не надо ни к чему готовиться, не надо спешить, не надо бегать на занятия по интенсиву… Да еще жара эта… От Невы несло тиной, небо стало белое, пыльное. Толпы туристов роились в центре. Солнце прожаривало любую квартиру насквозь, что на набережной, что на Петроградке, и у Мурки валились из рук карандаши и кисточки. По ночам от жары было не уснуть, а если уснешь, являлись то девочка Эля с тоской в кошачьих, бесцветно жутких глазах, то снежный мальчик – какие у него глаза, правда ли черные камешки, Мурка так и не узнала: просыпалась с визгом, едва он поворачивал к ней белое неподвижное лицо… Коготь рыси снова надеть на шею она не решалась (тогда, наверно, снежный мальчик точно ее увидит), но и оставлять нигде не хотела: носила с собой в рюкзачке или в кармане. И, конечно, на экзамены тоже брала. Да, хорошо бы в самом деле иметь какую-нибудь защиту от призраков – но, похоже, коготок этот совсем даже не защита… а наоборот.

«Шаманские» снимки Швед делал неделю, не поднимая головы. Получилась жуткая эскимосская сага, от которой знобило. И хотелось спрятаться с головой под одеяло. Поверить, что белое существо в руках Ангакока – она сама, не было никакой возможности. Хотя, конечно, Мурка помнила цвет и свет, и запах белой шубы, и черный, как из-под земли, взгляд шамана, и все прикосновения темных цепких его ладоней, от которых внутри все съеживалось и сердце цепенело, как лягушка перед гадюкой. Отдавать работу Швед не спешил:

– Да он все равно на север сейчас уехал, тут, говорит, невыносимо жарко. До августа, говорит… Да оно и лучше – пусть отлежатся. А то что-то, мне кажется, с этими фотами как-то не так – уж больно они… Всерьез потусторонние. Или мне мерещится, а, девки?

Янка, наливая ему молоко в чай, вздохнула:

– Ты просто дико устал. Мы все устали… Погода по прогнозам – хорошая. Я свободна, ты заказы можешь раскидать – так чего мы в городе сидим? Недельку-то можем себе сейчас позволить? А, Мурлетка? Поехали с твоей мамашей разбираться?

– Да ну, – неуверенно сказала Мурка, осторожно отпивая свой, душистый как Африка, чай с пряностями. Ей вовсе не хотелось встречаться с серой женщиной, в которой почти невозможно узнать маму. – Зачем?

– Затем, что ты должна четко знать, кто ты такая. – Янка села напротив и подсыпала себе в чашку еще корицы, размешала сверкающей золотой ложечкой. – Надо понять, от кого она тебя родила. И сама она – какая? Помнишь, что тебе Ангакок сказал? Что ты шаманка, и бабки-прабабки твои были ведьмами?

– Да он вон и Шведа шаманом обозвал. Такие золотые, говорил, самые опасные… – Мурка пожала плечами: – Вы что, верите во всю эту пургу?

– Да я и сам не знаю, – пожал плечами Швед. Он сделал себе пару бутербродов и теперь любовался инсталляцией на тарелке. Поднял глаза: – Но мы… Не такие, как большинство людей. Или такие же, но большинство просто не умеет или боится делать то, что делаем мы. Мы с Янкой уж давно заметили, что можем из любого человека досуха всю его красоту, ум и свежесть в кадр выжать.

– Не только в кадр, – мурлыкнула Янка. – Если съемка удается, я сразу летаю. А Швед – светится. Может, мы правда питаемся красотой. Смысла нет это отрицать.

– Зато у нас и снимки нереально крутые. Никто из заказчиков еще недоволен не остался, – зубасто улыбнулся Швед. – Но они ведь даже не успевают понять, что происходит. Им просто очень нравятся они сами на наших снимках. – Он отставил свою кружку, взглянул прямо: – Да ну их. Мы думаем сейчас о тебе. Правда, поехали, разузнаем, что можно… Кошка, пойми: мне тоже очень интересно теперь, откуда ты взялась такая необычная. Рисуешь гениально, сильная… Знаешь, мы ведь раньше нанимали помощников на съемки, свет ставить и так, на побегушках, но они с нами не выдерживали. Сдувались очень быстро. Мы, наверное, правда что-то тянем из людей. А ты просто так, как овца, не даешь ничего. Ты интересная. Стальная внутри. Ты сама, бывает, у нас энергию берешь, когда любуешься… А как модель для моих фоток – вообще чудо, да. Обычная девчонка давно бы сбежала от ужаса. А ты только смеешься и подыгрываешь. Ну, и никаких силенок у обычной девчонки на такое бы не хватило.

– Другой энергообмен, – кивнула Янка. – Я тоже это чувствую. Такой – равноправный, что ли. По дружбе. Ты улыбаешься – нам весело. Мы улыбаемся – тебе хорошо. Потому мы тебя и балуем. Пока мы тебя не нашли, я думала, никого на свете, кроме Шведа, и вообще любить не стоит.

– Короче, мы тебя никому не отдадим, – ласково засмеялся Швед, но у Мурки кто-то такой же ласковый, но липкий и холодненький пробежал вниз по позвоночнику. – Так что, поедем факты устанавливать?