Яков знаком велел им подняться и милостиво улыбнулся обеим
женщинам. Неожиданно проявившееся смирение Кэтрин импонировало ему. Того же
смирения в отношении королевской воли он ожидал сейчас и от Энн.
— Мэгги мне передала, что вы собираетесь покинуть нас, леди
Энн. Нам будет недоставать вас при дворе.
— Благодарю, ваша милость, я очень признательна Мэгги за ее
доброту. Но у меня накопилось так много дел дома!
— Вам недолго нести на своих плечах эти нелегкие
обязанности.
— Сир?
Сердце Энн испуганно застучало.
— Ну, я не сомневаюсь, что Донован и Кэтрин вскоре также вернутся
домой. После этого и вы сможете, подняться на новую ступень в вашей жизни.
Именно об этом я и хотел бы поговорить с вами, если Донован и Кэтрин позволят
нам ненадолго остаться наедине.
— Конечно, ваше величество, — сказал Донован, словно не
замечая протестующего взгляда Кэтрин: та вовсе не горела желанием оставлять
побледневшую Энн с королем, как удава с кроликом. Донован поймал руку жены и
буквально вытащил ее из комнаты. В коридоре он повернулся к ней.
— Ты в курсе планов короля, — заявила Кэтрин. — Почему же ты
не отговорил его? Почему ничего мне не сказал раньше? Он уже выбрал мужа для
Энн, разве не так?
— Это пусть он решает с Энн.
— Точно так же, как ты решал вопрос о свадьбе со мной!
— фыркнула Кэтрин.
— Король подберет для нее хорошую партию.
— А что... что, если она любит другого?
Как и ты, пронзила Донована горькая мысль. Эндрю! Ненависть
к англичанину вновь проснулась в душе Донована. Но ничего, скоро песенка Эндрю
будет спета!
— Мне опять нужно объяснять, что такой химере, как любовь,
нечего делать там, где все решает целесообразность? — гневно
спросил он.
И вновь Кэтрин передернуло от его нескрываемого цинизма; но
беспокойство за судьбу Энн удержало ее от резкого ответа. Нельзя одновременно
давать пощечину и просить помощи, а сейчас нужно было срочно помочь сестре.
— Донован... прошу тебя!
Донован мгновенно насторожился. Сказать, что ради нее он
готов просить за Энн? Во-первых, он так же бессилен в данном случае, как и она
сама. Король делал свою политику, и браки играли в ней не последнюю роль.
Никакие протесты его не могли остановить. От Донована король ждал того же
понимания и безоговорочной поддержки, что и во время войны. Мак-Адам лучше
других знал о тщетности попыток повлиять на Якова, если монарх поставил перед
собой какую-то цель. Но в глазах Кэтрин он читал неподдельный страх. Доновану
нелегко было выдержать просящий взгляд жены.
— Я встану на колени, если этим можно тронуть тебя, —
сказала она. — Неужели ты не можешь ничего сделать? Энн слишком
нежная, слишком хрупкая... Грубый, резкий мужчина надломит ее дух.
— Оставь, Кэтрин, тут я совершенно бессилен. Решение
принято, и король от него уже не отступит.
Кэтрин побледнела, и Донован увидел на ее глазах слезы. Да,
она не на шутку боялась за сестру. На какое-то мгновение ему страстно
захотелось попытаться помочь ей, но голос рассудка взял верх. Кэтрин своими
слезами просто пытается оказать на него давление. Нет, эта штука не пройдет.
Король заботится о благополучии государства, и не сестрам Мак-Леод становиться
у него на пути. Все будет нормально... Он хотел сказать это Кэтрин, но та уже
шла прочь к своим покоям. Он последовал за ней, не решаясь ее оставить.
Кэтрин задыхалась от отчаяния. Ей так не хватало кого-то,
кто смог бы понять ее горе, ее страх за Энн. Она вспомнила про Эндрю. Он так
предан сестре, — может быть, он сможет организовать ее бегство в какое-нибудь
безопасное место?
В своих покоях Кэтрин бросилась к письменному столу. В конце
концов, она может связаться с Эндрю и попросить его приехать в замок, а здесь
они, возможно, вместе сумеют придумать план бегства Энн. Обмакнув перо в
чернила, она написала: «Эндрю!»... В этот момент в дверях показался Донован,
следовавший за ней. Он увидел, что его жена с лихорадочной поспешностью что-то
пишет. Беззвучно подкравшись сзади, он заглянул ей через плечо. Увидев крупно
написанное имя ненавистного ему человека, Донован пришел в ярость. То, что его
жена обращается к другому мужчине за помощью, вывело его из себя, но то, что
этим другим оказался Крейтон, буквально лишило его рассудка. Мучительная
ревность подступила к горлу и, выхватив бумагу из-под руки жены, он яростно
скомкал ее в ладони. Кэтрин в ужасе вскочила и увидела в глазах Донована
ненависть.
Энн в это время в полном молчании взирала на Якова. К своему
удивлению, она испытывала полное хладнокровие. Ее испуг сменился необычным
самообладанием. Девушка понимала бесперспективность своей любви к Эндрю и ясно
видела опасность противостояния Якову. Король намеревался всем навязать свою
волю, и любая попытка Эндрю что-нибудь предпринять могла закончиться для него
трагически. Она стояла перед Яковом, стройная, с руками, заложенными за спину
— так не было видно, как они дрожат.
— Вы о чем-то хотели поговорить со мной, сир?
Король ощутил в ее голосе готовность к сопротивлению; тоже
сложив руки за спиной, он подошел к окну.
— Мы подумали, сударыня, что после свадьбы вашей сестры и
изгнания вашего брата вы остаетесь совершенно одна.
— Одна, сир? После того как Донован и Кэтрин вернутся в наш
дом?
— Кто знает, может быть, я предпочту, чтобы Донован и Кэтрин
оставались в замке и далее.
— Тогда я буду вести хозяйство до их возвращения.
Король повернулся к ней лицом.
— Нам отнюдь неблагоугодно такое развитие событий, сударыня,
и я ставлю вас в известность об этом.
Энн вздохнула. Как женщина, она не имела выбора и даже не
могла назвать имя того, кого предпочла бы вместо человека, выбранного королем.
Подняв подбородок, она неустрашимо выдержала раздраженный взгляд Якова.
— Сожалею, если чем-то не угодила вам, ваша милость. Что же
вы хотели сообщить мне?
Королю становился неприятным этот разговор, а потому он
решил разрубить узел одним ударом и твердо заявил:
— Вам следует выйти замуж, миледи.
— И кого же вы выбрали мне в супруги, сир?
— Лорда Мюррея.
— И когда это должно произойти?
— Не вижу причины откладывать вашу свадьбу.
— Но будет ли мне предоставлено хоть какое-то время, чтобы я
могла достойно подготовиться к этому событию? — тихо спросила девушка. —
Ведь теперь на мне лежит ответственность за честь и достоинство семьи
Мак-Леодов. Даже если я не хочу этого брака, я не могу явиться на собственную
свадьбу в своем единственном платье, которое сейчас на мне...
— Так вы не отвергаете мое предложение?