Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы - читать онлайн книгу. Автор: Тилли Бэгшоу cтр.№ 9

– Давайте называть вещи своими именами. Она крутила интрижку со старым богатеньким папиком, к тому же женатым. И все, что вашей пациентке было нужно, – это его тугой кошелек. – Джонсон сделал вид, что не заметил осуждающего взгляда Гудмана. – Эта Лиза была первоклассной шлюхой, не так ли?

– Не берусь судить, почему моя пациентка встречалась с Уильямом Баденом. Я не имею права оценивать своих пациентов, детектив. – Никки говорила с прохладцей, пытаясь не поддаться на провокации чертова сексиста. – Могу лишь повторить слова Лизы, что она предприняла шаги к расставанию с Уиллом и, похоже, радовалась собственной решительности.

– А она не говорила, что спешит на какую-нибудь встречу после сеанса? С другом например? Может, ее кто-то подвозил? – вмешался Гудман, взглядом остановив попытки напарника встрять в разговор с комментариями.

– Нет. Она уходила одна. Если сеанс выпадал на среду, Лиза была без машины.

Копы переглянулись.

– Почему?

Никки пожала плечами.

– Простите, я не в курсе. Но в тот день шел дождь и я одолжила ей плащ, чтобы не промокла.

Детектив Джонсон внезапно перестал лопаться от бешенства и недоуменно уставился на доктора.

– Что вы сказали? На убитой был ваш плащ?

– Да.

– Можете его описать, доктор Робертс?

Никки ответила, что плащ был самый обычный, но оба полицейских пришли в возбуждение.

– Благодарим вас, миссис Робертс, – тепло улыбнулся Гудман. – Вы нам очень помогли.

У него была занятная манера говорить, подаваясь вперед и глядя в глаза, словно, кроме него и Никки, в кабинете никого не было. Слова он произносил со значением, даже если они были простой формальностью.

Словно для контраста, его напарник всем видом изображал одновременно презрение и гнев, будто заранее обвинял собеседника во всех грехах. Вопросы Джонсона были провокационными, а о вежливости детектив имел весьма смутное представление. Но даже он, услышав о плаще, как-то внезапно притих.

Но ведь это был самый обычный дождевик!

Едва полицейские ушли, в дверь постучался Трей.

– Простите, док, не уверен, что вел себя правильно. Знаю же, что нельзя прерывать сеанс, поэтому и заставил их ждать. Кажется, тому толстяку это не понравилось.

Никки похлопала его по плечу.

– Все хорошо, Трей. Ты поступил совершенно правильно. Ты сам в порядке? Тебе ведь нравилась Лиза.

– Я взял себя в руки, – пробормотал парнишка, – но до сих пор в шоке.

– Как и я.

– Она была такой красивой.

– Да, очень.

– В такие моменты мне не хватает доктора Дугласа, – выпалил Трей. – Понимаете?

У Никки сжалось сердце. Губы дрогнули.

– Ой, зря я это сказал! Простите!

– Не извиняйся. Ты скучаешь по нему, и это нормально. Я тоже скучаю. Имя моего мужа вовсе не под запретом. Это не табу.

Позже, когда Трей уехал домой, Никки еще долго сидела в кабинете, и она думала о Дугласе, представляла, как бы он отнесся к смерти Лизы, что бы сказал на это. Потом размышляла о самой Лизе, о сердитом копе, который назвал Лизу шлюхой.

Никки не осуждала толстяка за гнев. После смерти мужа она и сама очень долго жила во власти гнева и знала, как трудно контролировать эту эмоцию.

Никки достала из кармана визитку детектива Гудмана. Того, что играл роль хорошего копа.

Лу Гудман.

«Лу». Ну и ну…

Внезапно Никки стало любопытно, увидятся ли они снова.

Медицинский эксперт Дженни Фойл расстегнула молнию пластикового пакета и повернулась к детективам. Ей было не меньше пятидесяти, но лишенное привлекательности лицо казалось угловатым, как у подростка, и стрижку она носила мальчишескую – боб, который, правда, в силу возраста окрасился в оттенок «соль с перцем». Косметикой она не пользовалась.

– То есть одна из этих ран оказалась смертельной? – уточнил Мик Джонсон, глядя на мертвое тело Лизы Флэннаган.

– Та, что была нанесена в сердце, – подтвердила Дженни. Она считалась опытным экспертом, а ее отчеты порой потрясали воображение детальностью. – Остальные были поверхностными. Их наносили для того, чтобы причинить боль, но не убить.

Лу Гудман нахмурился.

– Восемьдесят восемь несмертельных ранений?

Дженни кивнула.

– Так и есть.

Большинство людей предпочитали общаться с Лу, настолько раздражительным нравом обладал его напарник. Гудман слыл обаяшкой, тогда как Джонсон всегда был чем-то недоволен и не скрывал своих эмоций. Джонсона недолюбливали все, кроме Дженни Фойл. Лу Гудман казался ей скучным занудой. Видимо, брали свое ирландские корни мисс Фойл – мягкие, понимающие мужчины казались ей слабаками. То ли дело Джонсон! Да, не красавец, да и выглядит потрепанным в своих застиранных рубашках, зато его грубоватый юмор и хамоватые манеры говорили о том, что перед вами настоящий мужик. А «настоящий мужик» и «политкорректность» – понятия несовместимые.

Одним словом, Дженни любила, когда Мик заходил в лабораторию.

– Значит, ее пытали? – спросил Джонсон. – Ты об этом?

– Именно. Над ней измывались, и довольно долго. Давали отползти, вселив надежду, а потом все начиналось снова. Ребята, Лизу Флэннаган зверски мучили. Зверски.

В повисшей тишине Дженни с жужжащим звуком застегнула молнию пакета, скрыв изувеченное тело, по которому едва можно было понять, мужчина это или женщина.

Первым заговорил Гудман:

– Продолжительность пыток и время смерти установлены?

– Да. Между первым ударом и последним, ставшим для мисс Флэннаган смертельным, прошло несколько часов. Не стану вдаваться в детали, но уровень потери крови и рубцевание порезов говорят о том, что денек у девушки выдался чудовищный, – между делом сказала Дженни.

– Следов сексуального насилия нет?

– Ни единого.

– Она хотя бы сопротивлялась? – спросил Джонсон.

Дженни выгнула бровь и со щелчком сняла перчатку.

– Сначала я решила, что она даже не пыталась бороться: возможно, ее парализовало от ужаса, – однако, уже завершая осмотр, обнаружила кусочки кожи под ногтями. Образец крохотный. И знаете… довольно неожиданный.

Оба детектива подались вперед.

– Понимаете, эпителий очень странный. Я прежде такого не видела. Похоже на частицы кожи трупа.

– Трупа? – переспросил Гудман внезапно осипшим голосом.

– Да. Понимаете, как будто убийца… гнил заживо.

Джонсон прищурился.