Честно о нечестности - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Ариели cтр.№ 40

Закончив составлять предложения (и не имея представления о том, с каким вариантом работали), вы возвращаетесь к «точечному тесту». Однако на этот раз вы получаете за него настоящие деньги: полцента за выбор левой стороны и пять центов за выбор правой.

Что показал эксперимент? Повлияла ли стимуляция творческого настроя на моральность участников? Результаты обеих групп в задании с точками (без вознаграждения) практически не отличались. Однако после того, как участники проделали упражнение по составлению предложений, все изменилось. Как мы и ожидали, участники, подвергшиеся «обработке» с помощью слов, связанных с творчеством, намного чаще выбирали кнопку «больше справа» (ответ с более высокой оплатой), чем представители контрольной группы.

* * *

Итак, мы выяснили, что креативный настрой способствует мошенничеству. На последнем этапе нашего исследования мы решили узнать, каково соотношение между креативностью и мошенничеством в реальных условиях. Мы обратились в крупное рекламное агентство и попросили сотрудников ответить на несколько вопросов, связанных с моральным выбором. Например, «Насколько вероятно, что вы укажете в командировочном отчете лишние расходы?», «Какова вероятность, что вы сообщите начальнику о прогрессе в работе, даже если вовсе к ней не приступали?» или «Насколько вероятно, что вы унесете домой канцелярские принадлежности, которыми пользуетесь на работе?». Мы также спросили, в каком отделе они работают (бухгалтерия, копирайтинг, обслуживание клиентов, дизайн и так далее). Наконец, мы попросили руководителя рекламного агентства оценить, какой уровень креативности требуется от представителя каждого подразделения.

Итак, мы собрали информацию о базовых моральных принципах каждого работника, знали, в каком подразделении трудится каждый из них, каков уровень креативности, ожидаемый руководством компании от каждого департамента. На основе полученных данных мы рассчитали степень моральной гибкости сотрудников различных отделов и выяснили, что она напрямую зависит от уровня креативности, требуемого для работы. Дизайнеры и копирайтеры имели самые высокие показатели моральной гибкости, а бухгалтеры и счетоводы получили самые низкие оценки. Судя по всему, те из нас, у кого в описании должностных обязанностей присутствует слово «креативность», чаще дают зеленый свет нечестному поведению.

Мы привыкли к тому, что креативность всячески превозносится и считается двигателем социального прогресса. Мы стремимся к ней — не только отдельные личности, но и компании и целые сообщества. Мы чествуем новаторов и изобретателей, завидуем людям с оригинальным мышлением и с сожалением качаем головой при виде человека, неспособного творчески мыслить.

Все это вполне объяснимо. Креативность улучшает нашу способность бороться с проблемами, она открывает двери к новым подходам и решениям. Именно креативность позволила человечеству изменить окружающий мир (временами даже к лучшему). Благодаря ей были изобретены системы канализации и водоснабжения, солнечные панели, небоскребы и нанотехнологии. Хотя нам еще предстоит пройти долгий путь, мы уже сейчас можем поблагодарить креативность за многие достижения. Мир был бы куда более унылым без таких творческих людей, как Эйнштейн, Шекспир и да Винчи.

Но это лишь часть истории. Да, креативность позволяет находить новые оригинальные пути для решения сложных проблем. И она же помогает нам обходить существующие правила и законы и трактовать информацию в наших интересах. Задействуя креативное мышление, мы с легкостью находим решения, благодаря которым волки оказываются сыты, а овцы целы, или придумываем истории, в которых выглядим героями, а не злодеями. Если причина нечестности — наша способность думать о себе как о высокоморальных людях, в то же время извлекая пользу из мошенничества, креативность помогает придумывать убедительные истории: благодаря им люди врут еще больше, но считают себя кристально честными.

Сочетание позитивного аспекта и пользы креативности, с одной стороны, и темных ее проявлений — с другой ставит нас в затруднительное положение. Мы нуждаемся в креативности и жаждем ее, но сознаем, что в определенных обстоятельствах она может оказывать негативное влияние. Как говорит в своей книге «Простофили, аферисты и те, кто посередине» (Suckers, Swindlers and an Ambivalent State) историк Эд Баллайзен, мой коллега и друг, каждый раз, когда бизнес преодолевает новые технологические барьеры, будь то изобретение почтовых услуг, телефона, радио, компьютера или ипотечных ценных бумаг, нечестность тоже оказывается в выигрыше. Прогресс расширяет границы — и технологий, и обмана. Только после того, как возможности, эффекты и ограничения новых технологий оказываются тщательно изучены, мы можем определить, когда использование нового инструментария будет во благо, а когда — принесет вред.

Например, Эд в своей книге рассказывает, что сразу после создания почтовой службы США люди пользовались ею для продажи несуществующих товаров. Потребовалось время для того, чтобы разобраться с проблемой. В итоге почтовое мошенничество привело к появлению ряда законодательных мер, которые в наши дни обеспечивают высокое качество и эффективность почтовых услуг и доверие к ним. Если взглянуть на технологическое развитие с этой точки зрения, мы должны быть благодарны некоторым особенно креативным мошенникам за кое-какие изобретения и движение общества по пути прогресса.

Итак, что в остатке? Очевидно, есть смысл и дальше принимать на работу креативных людей, развивать изобретательность в себе и поощрять ее в других. Но важно понимать, каковы связи между креативностью и нечестностью, и не создавать ситуации, в которых творческие люди могут подвергнуться искушению применить свои навыки для обмана.

* * *

Кстати, не помню, писал ли об этом: я считаю себя исключительно честным и очень творческим человеком.

Читая лекции об иррациональном поведении, я довольно много времени провожу за границей и, естественно, часто летаю самолетами. Один их моих маршрутов включал полет из Северной Каролины, где я живу, в Нью-Йорк, затем в Сан-Паулу (Бразилия), в Боготу (Колумбия), Загреб (Хорватия), Сан-Диего (Калифорния) и обратно в Северную Каролину. Несколько дней спустя я полетел в Остин, штат Техас, затем в Нью-Йорк, потом в турецкий Стамбул, в Камден, штат Мэн, после чего направился (в полном изнеможении) домой. Преодолевая эти расстояния, я получил бесчисленное количество оскорблений и душевных травм, связанных с прохождением таможенных досмотров и попытками найти потерянный багаж. Но все это сущая ерунда по сравнению с неудобствами, которые я испытываю, если заболеваю во время своих поездок. Поэтому я всегда стараюсь избежать риска подхватить инфекцию.

Во время одного трансатлантического перелета я готовился к выступлению на тему конфликта интересов. У человека, сидевшего рядом, похоже, была сильная простуда. Уж не знаю, что послужило причиной: его болезнь, моя боязнь подцепить какую-нибудь заразу, невозможность заснуть или пришедшие мне в голову ассоциации — я представил, как крошечные зловредные микробы летят от моего соседа ко мне и обратно, — но я задумался о сходстве процессов распространения инфекции и корпоративной нечестности.