Весна художника - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Малышева cтр.№ 47

Также я написал Лазовскому, что проездом буду в его городе и был бы просто счастлив встретиться с настоящим маэстро. Я знал, на что давить — люди искусства были весьма тщеславными особами. Я сам долго боролся с этой чертой своего характера, которая просыпается, когда осознаешь, что видишь мир несколько иначе, и даже можешь наглядно изобразить, как именно.

А вот Яков, видимо, бороться с этим перестал. Либо он просто был слишком общительным человеком, чтобы упустить возможность пообщаться с земляком — да, я рассказал ему, что мы выходцы из одного города. Так или иначе, но мой план удался, и лучший друг Лены сидел передо мной, попивая ромашковый чай и разговаривая со мной об искусстве.

В какой-то момент, понимая, что времени у меня не так много, я невежливо прервал Якова, решив, что пора брать быка за рога:

— На самом деле, я хотел с вами встретиться не только ради светской беседы.

— Вот как? — удивленно протянул парень, — А зачем еще? И я прошу — давай на «ты». Эти расшаркивания меня уже порядком достали. Здесь ко всем приходится обращаться «пани», «пан». Чуть ли не руки лобызать приходится. Утомило.

— Как скажешь, — кивнул я, — Я здесь из-за Елены. Волковой, — уточнил я, хотя знал, что Яков итак прекрасно понял, о ком шла речь.

Мигом растеряв весь свой лоск и вежливость, тот напрягся и, бросив в мою сторону настороженный взгляд, поднялся на ноги:

— Плохая идея.

Он попытался обойти меня, чтобы, наверняка, дать деру, но я не позволил ему это сделать. Схватив его за руку, я силой усадил его обратно, кивнув дернувшейся было девушке-официанту и знаком показав, что всё в порядке.

— Пусти, — сквозь зубы процедил Лазовский.

— В ту же минуту, как получу ответы на свои вопросы, — кивнул я как ни в чем не бывало.

— Я не обязан обсуждать с тобой её, — явно не был больше настроен на контакт фотограф.

Я вздохнул. А ведь так хорошо всё начиналось! И парень казался таким общительным — его было просто не заткнуть. Однако стоило прозвучать имени моей любимой девушки — и всё, приветливый фотограф исчез, оставив вместо себя нервно жмущегося парня. Нужно было как-то исправить ситуацию.

Поэтому, я произнес как можно более мягко и доброжелательно:

— Слушай, я не пытаюсь как-то навредить тебе, испортить тебе жизнь или о чем ты еще там подумал. Я искал тебя, потому что Лена тоскует без своего лучшего друга. Она винит себя в том, что испортила тебе жизнь.

Недоверие не исчезло из глаз парня, однако, он больше не смотрел на меня так, словно думал, как всадить мне чайную ложку в глаз. Вместо этого, сглотнув, он спросил, и в его голосе я отчетливо различил сомнение:

— Так тебя прислал не её муж?

— Что?! — воскликнул я, даже не пытаясь прикрыть изумление и отвращение, — С ума сошел? Он даже не подозревает о моем существовании! Иначе я бы тут с тобой не сидел.

— Да уж, это точно, — хмыкнул Яков, усаживаясь ровнее, — Значит, Леночка решила, что может снова бросить судьбе вызов.

— Ты о чем? — нахмурился я.

— О тебе, — отозвался Лазовский, — В последний раз, когда она позволила себе дружбу с мужчиной — ну, это не очень хорошо закончилось.

— А разве это не ты всячески поощрял её, вытаскивая в свет? — прищурившись, спросил я.

Парень кивнул, ничуть не смущаясь:

— Да, это так. Это ты знаешь ее лишь как Елену Волкову — жену олигарха и первую красавицу. Я же помню Леночку Кошелеву — свою лучшую подругу, которая пошла на поводу у родителей и испортила себе жизнь. И я просто хотел быть для неё тем лучиком, который освящал бы ее темное царство.

— Ты любил её? — прямо спросил я.

Этот вопрос не давал мне покоя долгое время. Я не ревновал, потому что знал, что Лена в любом случае этих чувств не разделяла. Она много раз за время нашего последнего разговора повторила, что Яша был для неё лишь другом. Но это не значило, что парень не чувствовал к ней привязанности, которая была сильнее обычной дружеской.

Но Лазовский покачал головой:

— Лишь как друга. Мы были неразлучны в детстве, и для меня она всегда была чем-то бОльшим, нежели красивая картинка в дорогой одежке. Я видел её душу — хрупкую и чистую. И я не хотел, чтобы Константин очернил её.

— Но все равно бросил её, — напомнил я, снова мрачнея.

— Это не было моим выбором, — Яков грустно улыбнулся, — Я совершил ошибку, выставив Ленины фотографии. И поплатился за это. Волков поставил мне ультиматум — либо я уезжаю добровольно, либо о карьере фотографа можно будет забыть. Да и вообще о какой-либо другой. Мои родители, хоть и богаты, но не обладают тем количеством связей, которые есть у него. Я решил спасти себя. Эгоистично? Может быть. Но такова жизнь. Можно сколько угодно бить себя пяткой в грудь и кричать, что ради друзей отдашь последнюю рубашку, но когда перед человеком встает реальный выбор — он всегда выберет себя.

— Ты не прав, — покачал я головой.

У меня перед глазами всегда был пример — Мари и Андрей. Которые, не раздумывая, всегда бросались защищать друг друга, рискуя своими собственными шкурами. И я знал, что Дрон всегда пожертвует собой ради блага Маши и Ани. Потому что я видел это собственными глазами. И это было одной из тех причин, почему я так сильно уважал его, и по-доброму завидовал их любви.

— Может быть, — не стал со мной спорить фотограф, — Но я свой выбор сделал. Жалею ли я о нем? Да, и сильно. Мне Лены не хватает. Но я не в силах изменить что-то. Мое место теперь здесь. А её — там.

Я подался вперед, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. И самое обидное — я не чувствовал ненависти к этому парню. Потому что в чем-то он был прав — каждый принимает свои решения. И он сделал свой выбор, подумав о себе в первую очередь. Меня злило, наверное, собственное бессилие. А еще то, что он не стал за неё бороться. И она скучает по человеку, который, по сути, не заслуживал этого.

— Ты оставил её наедине с этим чудовищем. Ты хоть знаешь, кем она была, когда я её встретил? — тихо, с плохо скрытой агрессией в голосе спросил я, — Сломанной куклой. С потухшим взглядом и полным отсутствием желания бороться за себя. Я месяцы потратил на то, чтобы вернуть хоть какой-то блеск в ее глаза. Потому что её единственный друг предпочел спасти свою задницу.

— Ты любишь её.

Яков не спрашивал. Он утверждал, не сводя при этом с меня внимательного взгляда. Я же, несколько растерявшись от спокойного тона и утратив весь свой пыл, кивнул. Лазовский буквально расплылся в довольной улыбке Чеширского кота. Откинувшись на спинку дивана, он покачал головой, прежде чем пробормотать:

— Ай да Леночка, ай да молодец. Такого самца отхватила.

— Что? — нахмурил я брови, — Ты вообще о чем?

— Ты нравишься мне, — огорошил меня парень, — В тебе чувствуется внутренний стержень и сила. Но она настроена не на разрушение. Ты скорее защитник.